— Я всегда считал, что лучшее место для пистолета — в руках. Если соображаешь быстро, не так уж важно быстро управляться с оружием.
— Звучит убедительно, — кивнул он. — Хочу предупредить: не забывайте, что решив открыть огонь, я разрешения спрашивать не буду. Сами узнаете, услышав выстрел. И еще. Задачи у нас разные: вы должны отвезти его в Лихтенштейн, а я — проследить, чтобы он остался жив. По большей части это будет одно и то же. Но не всегда. Не забывайте об этом.
Я поднялся.
— Пойду заберу машину. Встретимся у реки через двадцать минут.
Он снова улыбнулся.
— Все-таки я считаю, что вы слегка того с вашим «маузером».
Я пожал плечами.
— Считайте это опытом военных лет. Когда я влез в эти дела, кругом гремели автоматы «стен» и пластиковая взрывчатка. Разве не чувствуешь себя уверенней, когда за спиной пулемет?
Он решительно покачал головой.
— Только не за спиной. Если вы доберетесь до курка, я постараюсь оказаться сзади.
4
Передача автомашины была спланирована по старым правилам военных лет. Передача чего бы то ни было — машины, оружия, информации — самое опасное звено, ведь это требует участия двоих и может провалить обе стороны.
Я знал номер машины. Она должна была стоять на кафедральной площади возле собора. Закрытая. Ключи приклеены скотчем под левым передним крылом. Проще простого.
Дождь все еще шел, сокращая число зрителей. Хотя, пожалуй, и излишне: после десяти вечера на улицах Кемпера нет никого. Пока я прогуливался вдоль ряда машин, стоявших возле собора, лишь свет фонарей сверкал на булыжнике.
То, что мне нужно, нашлось сразу: черный «ситроен ДС» с обтекаемым кузовом, похожим на вскрытую устрицу. Я зашел слева и пошарил под передним крылом. Никаких ключей. Пошарил еще раз, уже тщательнее. Никаких следов.
Тогда я разогнулся и не спеша, внимательно оглядел площадь. Щемило смутное тревожное чувство, которое чаще всего — результат разыгравшегося воображения. Может, ничего страшного и не случилось. И прежде люди забывали указания и все путали. Ключи могли оказаться с другой стороны, или кто-то забыл захватить скотч, или оставил их в замке зажигания. Я дернул ручку, просто так, для пробы.
Дверца распахнулась, и мне стало понятно, почему водитель забыл полученные указания.
Через пятнадцать минут я уже ехал на запад по набережной Л'Оде. Харви Лоуэлл вышел из-под навеса кафе. Я затормозил, он наклонился, заглянув внутрь, и буркнул:
— Пароль: черт подери, дайте спрятаться от дождя.
Захлопнув за собой дверцу и поставив сумку к ногам, он поспешно переправил револьвер с пояса на лодыжку.
Я направил машину на запад. Лоуэлл стянул с себя дождевик и швырнул его на заднее сиденье.
— Все в порядке?
— Не совсем. Есть проблема.
— Бензин?
— С бензином все в порядке. Взгляните на пол за сиденье.
Он перегнулся назад, потом скользнул на место и уставился на меня.
— Да, действительно, похоже на проблему. Кто он?
— Полагаю, ему поручили перегнать сюда машину.
— И вы его…
— Нет. Я только нашел. Кто-то просто оставил его там и ушел, не вынув ключи из замка зажигания.
Лоуэлл задумался.
— Не нравится мне это. Оставил ключи в машине? Хотел взглянуть, кто за ней придет?
— Об этом я подумал. Но мы заметим, если кто-нибудь станет за нами следить.
— Чем его?..
— Застрелили. Из чего — не знаю. Надеюсь услышать мнение эксперта, когда выедем за город.
— И что дальше?
— Бросим его на берегу или где-нибудь еще.
— И действуем по плану?
— Нам платят за это.
Помолчав, он негромко заметил:
— Похоже, эти деньги нам придется отрабатывать всерьез.
После выезда из города нам не попалось навстречу ни души, ни единой машины. Если кто-то нас преследовал, то ориентировался по радару, а не свету фар.
Въезжая в Треженье, я снизил скорость и переключил фары на ближний свет. Пришлось сбавить скорость, но до моря оставалось меньше мили и дорога здесь кончалась. Незачем давать кому-то повод для размышлений, с чего вдруг «ситроен» с парижскими номерами ненастной ночью едет к морю.
Но вот дорога перешла в широкую полосу песка и гальки. Я затормозил и открыл дверцу. Издали доносился ленивый шум прибоя, но вид на море закрывал небольшой холм впереди.
— Приехали…
Харви потянулся назад и взял плащ.
— Что будем делать с пассажиром?
— Куда-нибудь пристроим. Взгляните на него, пока я схожу огляжусь.
Открыв стоявший под ногами саквояж, я вытащил стопку дорожных карт. Под ними лежала большая деревянная кобура. Из нее я извлек «маузер», пошарил на дне саквояжа в поисках магазина с патронами, нашел и вставил. Потом пристегнул кобуру — приклад и взвел курок. Готово.
Харви заметил:
— Надо было засечь время. Не думаю, что вы обставите Буффало Билла.
— Давно не тренировался. Но если постараюсь, в пять минут уложусь.
— По-моему, Билл управлялся быстрее.
— В такую ночь никто ни во что не попадет. Зато как прозвучит! Вылитый пулемет.
Я вышел из машины и захлопнул дверцу. К кромешной темноте глаза привыкают долго. На ощупь я двинулся вперед, ориентируясь по хрусту под ногами. Через дюжину шагов заскрипела галька и наметился подъем.
Еще несколько метров — и я оказался на гребне галечного вала. Даже сквозь тьму метрах в тридцати проблескивало море. Волны, заканчивая долгий путь от Багамских островов, обрушивались на берег с мощным грохотом. Для высадки с небольшой лодки открытый берег с подветренной стороны оставлял желать лучшего, но видимо у Мэгенхерда не было выбора. По крайней мере, здесь никого не приходилось опасаться.
Я пошел вдоль вала из гальки на север.
Первое, что попалось на глаза — плакат с белым черепом и костями и надписью «Заминировано» — старые немецкие укрепления. Я постоял, убеждая себя, что мины давно проржавели, и зашагал в сторону моря.
За узкой полоской песка начиналось море. Судя по следам волн на песчаной полосе, начинался отлив. Значит пора возвращаться к машине.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и едва я перевалил галечный гребень, свет в «ситроене» ударил по глазам, как маяк. И тут же погас — едва услышав мои шаги, Харви захлопнул дверцу.
— Нашли, куда его деть?
— А вы разобрались, что с ним случилось?
— Примерно. Три пули почти в упор, может быть, через окно. Крови он потерял мало, значит умер быстро. Это вам чем-то поможет?
— Только ему. — Я посветил фонарем — на площади было не до осмотра. Невысокий плотный мужчина с прилизанными черными волосами, маленькими усиками и безразличным выражением мертвого лица. Жилет из грубого твида, рубашку расстегнул Харви, чтобы обнажить три аккуратных отверстия в груди. Я занялся карманами.
Харви сообщил:
— Ничего. Ни документов, ни водительских прав. Или их у него и не было, или кто-то забрал.
И тем не менее, в карманах кое-что осталось: немного мелочи, счета, квитанции; на жилете — фабричная марка. Полиция сумеет опознать убитого, но, может быть, убийце было нужно выиграть всего немного времени.
На кольце — несколько ключей, а на отдельном маленьком колечке — пустая медная гильза.
Я посветил фонариком: гильза от чего-то очень мощного, с большим прямоугольным бойком. Надпись на гильзе за годы почти стерлась, но удалось различить «WRA-9 мм». Я протянул находку Харви.
— «Винчестер репетинг армс» — самозарядное оружие Винчестер — расшифровал он. — Наверное, она попала сюда из Англии еще в годы войны. А у кого же был такой боек?
— «Стен».
— Значит, он из Сопротивления?
Я кивнул. Находка меня не удивила: почти все, кого вербовал Мерлен, сражались вместе с ним в Сопротивлении. Но только в кино все партизаны размахивали «стенами». На самом деле их доверяли только тем, кто доказал, что способен попасть из него в цель.
Но теперь он нарвался на противника, который умеет подобраться вплотную и стреляет наверняка. Я пожал плечами. Война давным-давно закончилась и все мы многое забыли. Правда, непохоже, что противник забыл тоже.
Спрятав ключи, я выпрямился. Харви повторил вопрос:
— Куда мы его денем?
— Бросим в море: начался отлив. Ни в гальке, ни в песке нам могилу не вырыть.
— Его найдут.
— Возможно. А может быть и нет. Или далеко отсюда. После нескольких дней в воде время смерти определить точно станет невозможно.
Он кивнул, мы подняли тело и потащили по гальке к морю. Груз был тяжел и неудобен, двигались мы медленно и неуклюже, но в конце концов добрались — зашли по колено в воду и забросили тело метром дальше.
Я взглянул вдаль — горизонта не видно, море и небо слились в густую темную пелену. На всякий случай я промигал фонарем азбукой Морзе сигнал «все в порядке». Ответа не последовало.
Если честно, я его и не ожидал, учитывая погоду и обычную поначалу суматоху. не меньше часа после установленного времени беспокоиться не стоит. Оставалось надеяться, что у Мэгенхерда хватит ума выбраться на берег в маленькой незаметной лодке, оставив яхту за трехмильной зоной.
Ожидание обещало быть долгим. Не обязательно тут мерзнуть нам обоим. Я предложил:
— Возвращайтесь в машину. Смените меня через четверть часа.
Он не ответил и не двинулся с места. Я посветил фонарем ему в лицо фонарем. Он фыркнул.
— Выключите, черт вас возьми!
Я погасил фонарь.
— Извините.
— Не смейте ослеплять меня. Я всегда должен видеть, — голос Харви дрожал от нескрываемого раздражения.
— Простите. Пойдете обсохнуть? — вновь предложил я.
— Ладно… Выпить найдется?
— Я понял, что сегодня вы не пьете.
— Не рассчитывал трупы таскать.
Мне следовало помнить, что люди, чья профессия — оружие, не любят сталкиваться с результатами своей деятельности.
Я в третий раз сказал:
— Простите. — и добавил: — В саквояже немного шотландского виски. Подождите, принесу.
В машине я выловил из саквояжа бутылку. Маленькая фляжка шотландского, причем не из лучших, но другого в самолете не нашлось. Распечатал я ее в поезде — все дешевле, чем пить по тамошним ценам — но три четверти содержимого там еще оставались.