— Пошел ты, Константин. Думаешь, ты Бог в этой башне, возвышающейся над городом. Словно живешь в облаках… — он фыркнул от отвращения. — Кстати о них. Твоя голова так затуманена ими, что ты не видишь, как дьяволы делают внизу всю грязную работу. Крадут кирпичи из твоего фундамента. Я с нетерпением жду того дня, когда ты падешь.
Я взглянул на часы, просто чтобы этот ублюдок подумал, что у меня есть более важные дела, и лишь потом встретил его разъяренный взгляд.
— В твоей истории есть одна накладка, малыш Лео, — я одарил его одной из своих лучших улыбок, какие приберегал для своих встреч, на которых уничтожал людей одной подписью над пунктирной линией. — Когда ты Бог, то видишь… все.
— Почаще оглядывайся через плечо, — рыкнул Лео.
По телу прошла дрожь ликования, что он не кинул мне имя Эш в качестве угрозы. Контракт уже успешно склеил его рот скотчем. Лео действительно очень хотел это здание. К несчастью для него, оно недолго будет принадлежать их семье.
— Всегда, — непринужденно отозвался я.
Морелли были тараканами в моем городе. Может, их было и много, но все одинаково прекрасно давились под подошвой моих кожаных итальянских туфель.
— Держи, — сказал Перри, возвращаясь в конференц-зал и протягивая мне договор.
Я бегло проглядел его, а потом передал через стол Лео.
— Это соглашение лично между нами. Фактическая продажа здания пройдет утром в присутствии моего адвоката.
Лео не торопился, вчитываясь в каждое слово, словно это могло меня смутить. Я не был одним из тех идиотов, обожавших словоблудие, чтобы потом поймать на нем соперника. Нет, я предпочитал наказывать их старым добрым способом: результатами своей тяжелой работы и настойчивости. Я получу обратно свое здание, плюс проценты. А когда я скуплю весь этот чертов квартал, Люциан вытянет потраченные миллионы у Лео из задницы. К тому же, благодаря нему они станут беднее. Я не дам Перри или Китону выступить против Морелли в одиночку. Только через мой труп.
— Ручку, — буркнул Лео Трентону.
Тот достал одну из переднего кармана пиджака и протянул Лео. Нацарапав свое имя на последней странице, Морелли протянул бумаги мне. Я достал собственную ручку, которая, вероятно, стоила больше, чем весь его костюм, и оставил свою размашистую роспись, используя привычные завитушки при написании фамилии.
— С тобой приятно иметь дело. А теперь вынужден извиниться, но мне пора зарабатывать еще больше денег, — я кивнул Лео. — Люциану от меня привет.
Младший Морелли хмыкнул, а потом выскочил из зала, словно за ним гнались. Услышав звон лифта и удалявшиеся голоса, я облегченно выдохнул.
— Выглядишь так, будто все показалось тебе простым, — отметил Перри, нахмурившись. — Но Лео же только что тебя обставил. Или нет?
— Ты учишься, малыш, — заметил я с гордой улыбкой. — С завтрашнего дня мы начинаем обследовать каждое здание, окружающее «Бэлтридж» и живущих там арендаторов. Мы разрушим их империю в том квартале, вот увидишь.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся он.
— К тому же, он купил именно «Бэлтридж Плаза». То самое здание, которое я вырвал из стальной хватки Дункана Бэлтриджа два года назад. Дункан все ждал возможности вернуть его обратно, поскольку оно принадлежало его семье с тысяча девятьсот десятого года. Уверен, что он чувствует себя униженным, работая в здании, которое прежде было его собственным, а теперь в лапах Константина, — я замолчал, улыбнувшись Перри. — Представь, как он разозлиться, узнав, что я продал здание Морелли.
— Клянусь, тебе больше нравится играть с людьми, чем зарабатывать настоящие деньги.
На это я рассмеялся, причем искренне.
— Это точно мое любимое хобби.
— Садистский ублюдок, — бросил он мне, покачав головой и борясь с улыбкой.
Я еще сделаю из этого мальчишки мужчину.
— Я собираюсь сделать Дункану предложение. Показать, как он может выкупить свое здание.
— Звучит довольно сложно, — брови Перри поползли вверх.
— Все довольно просто, братишка. Я заставлю Дункана сделать всю грязную работу, и как только он добьется успеха, выполню обещание.
— А потом…
— Ты быстро учишься, — я хищно улыбнулся. — А потом я заберу обратно свое здание.
— Столько телодвижений, когда ты с самого начала мог сказать «нет».
— Это отвлечет Лео. Займет Дункана. И обезопасит Эш.
— Тебе и правда приглянулась эта цыпочка, — нахмурился Перри.
Я задумался над его словами, а затем тяжело вздохнул.
— Поэтому я должен сделать все возможное, чтобы защитить ее, — я встретил его взгляд. — Мне никогда раньше никто так не нравился. И увидев мою слабость, все захотят использовать ее против меня.
— Я прикрою твою спину, приятель.
— Конечно. Ты же Константин, — я пронзил его тяжелым взглядом. — Ни слова не должно пойти дальше этой комнаты. Единственные, кому может довериться Константин — это люди одной с ним крови. Никогда не забывай об этом.
— Никогда, Уинни.
Мне было приятно, что брат решил исправиться и встать на путь Константинов — мой путь. Он еще заставит нашу семью гордиться. И меня в особенности. Я никогда не планировал заводить детей, потому испытывал облегчение, что теперь Перри однажды сможет занять мое место, как сделал бы мой сын. Папа бы это одобрил.
— Ты сегодня отлично справился, Перри.
— Правда? — его голубые глаза сверкнули удивлением.
— Продолжай в том же духе и когда-нибудь займешь кабинет Нейта.
На его лице отразилась напомнившая мне об отце решимость, ожесточив юные черты.
— Я тебя не подведу. Я справлюсь.
— Я знаю. Константины не могут быть слабыми. Мы — кровь, текущая по жилам этого города. Может, ты и молод, но все же один из нас.
Глава 16
Эш
Мэнди скоро должна была подъехать, а Уинстон так и не выходил на связь, заставляя меня волноваться. Только вот я не должна была. Ведь знала, что он мог постоять за себя, но ничего не могла с собой поделать. Уинстон был олицетворением торнадо в моей жизни, но я не жаловалась. Он давал мне средства на существование, убежище для моей птицы и защиту от моих сводных братьев. В каком-то смысле Уинстон стал моим героем. Темным героем в черном плаще, сверкавшем злодейской ухмылкой и одержимым желанием загнать всех под свой каблук. По какой-то причине я привлекла его, что в мире Уинстона Константина было просто невероятным.
Отказываясь анализировать все это, я сосредоточилась на своем наряде. Мэнди сказала, что это будет простой ужин, но мы обе прекрасно знали, что наши понятия о «простом» расходились. В конце концов, я остановила выбор на белом шелковом платье с V-образным вырезом от «Valentino». Длинные рукава-фонарики смотрелись забавно, а короткая длина добавляла сексуальности. К тому же это платье буквально кричало о деньгах, что — как я знала — Мэнди обязательно оценит. Я надела белые кожаные босоножки от «Джимми Чу» на танкетке. С достаточно высоким каблуком, чтобы добавить моим икрам элегантности, но не так, чтобы я из-за них могла сломать шею. Я была готова расцеловать Карли за идеальный и разумный выбор. Если бы одежду мне выбирал Уинстон, кто знал, во что бы мне сейчас пришлось втиснуться.
Я будто мысленно призвала демона, поскольку телефон в это же мгновение завибрировал, уведомляя о новом сообщении.
Уинстон: Я скоро буду.
От этих слов я затрепетала.
Я: Мы можем разминуться. Я иду на ужин с мачехой. Она скоро подъедет.
Уинстон: Сколько мне заплатить, чтобы ты осталась?
Я: Мне правда нужно идти…
Уинстон: Может, мне стоит придумать, чем бы ты могла заняться во время ужина.
У меня перехватило дыхание.
Я: Может, и стоит.
Уинстон: У меня есть идея. Это будет очень неловко, и ты возненавидишь каждую секунду выполнения моего задания.
Я: Звучит дорого.
Уинстон: У меня дорогие вкусы.
Я рассмеялась.
Я: Говори, что ты хочешь, Уин, и я скажу, сколько это будет стоить.
Уинстон: Так уверена, что сделаешь это?
Я: Похоже, я начинаю понимать, что мне по силам справиться с твоими фантазиями.
Уинстон: О, Золушка, когда ты бросаешь мне вызов, мой член становится таким твердым…
Я покраснела, не зная, что ответить. Впрочем, Уинстон избавил меня от этого, прислав свои требования.
Уинстон: Поскольку ты моя, и я за это плачу, то хочу знать каждую деталь твоего ужина. Что на тебе надето. Куда ты пойдешь. Имя водителя. Ресторан. Как выглядит ваш официант. Еда, которую ты будешь есть. Вино. Хочу одобрять или отклонять любой аспект твоего вечера.
Звучало супер контролирующе, но горячо.
Я: Мэнди не понравится, если я все время буду на телефоне…
Уинстон: Вини меня. Что мне нужно знать все эти вещи. Они важны для меня. Она поймет. Так сколько?
Я: Пять тысяч.
Это огромная сумма, но я уже поняла, что все время просила меньше, чем он готов был мне дать.
Уинстон: Если позвонишь мне потом из уборной и сделаешь, как я скажу, удвою сумму.
«Бог ты мой».
Десять тысяч за ужин с мачехой с параллельным докладом Уинстону обо всех подробностях.
Я: Идет.
Уинстон: Отлично. А теперь пришли мне фото, в чем ты пойдешь.
Я подошла к длинному зеркалу и игриво высунула язык для фото. Мне действительно понравился этот наряд, потому если Уинстон захочет, чтобы я переоделась, это меня расстроит.
Уинстон: Мне нравится, как ты распустила волосы. Платье коротковато. Хочешь завести всех парней в Нью-Йорке?
Я: Нет.
Уинстон: У них начнет вставать при одном взгляде на эти загорелые длинные ноги, выставленные напоказ. Какие у тебя трусики?
Я: Телесные стринги.
Уинстон: Хочу, чтобы они исчезли. Оставь трусики на кровати в гостевой комнате, чтобы по возвращению я мог обернуть их вокруг моего члена и помастурбировать.
Меня обдало жаром, а в животе будто запорхали бабочки.
Я: Ладно.
Уинстон: Ты наверняка уже насквозь промокла от мыслей о моем члене. Покажи, какая ты влажная.