Ради Ильи она действительно была готова поменять все планы и ехать спасать друга.
— Да ну, чем ты поможешь? Тем более я, в отличие от тебя в ту ночь, трезв и не рискую захлебнуться в собственной блевоте.
— Илья, да что случилось? Ты что, поссорился со старой коровой?
— Бери круче, я с ней расстался!
— Чего вдруг?
— Решил жить честно! Гыыы, — Илья вымученно рассмеялся. — Понял, что нас, кроме бабла, ничего не связывает, и это, наверное, не есть хорошо. Решил перестать быть проституткой. Проявлю оригинальность и подамся в честные девушки.
— Что ты будешь делать сейчас?
— Укурюсь в хлам или нажрусь до бесчувствия! Да ладно, шучу. Вот думаю, поехать, что ли, домой, мать поздравить… Вообще-то мы давно не виделись.
— Господи, мне за тебя уже страшно, — усмехнулась Лера, — ты стремительно превращаешься в положительного героя.
— Веришь, нет, сам себе противен!
— Ну ладно, удачи! Поеду к папочке. Без предупреждения. Картина маслом «Не ждали!». Денег попрошу и заодно настроение испорчу. С новым счастьем, что ли?!
— А то! — хихикнул Илья.
На этом друзья простились.
Странная штука жизнь. Получается, что если бы Илья поведал Лере во всех подробностях о том, что произошло с ним, она поняла бы, что речь идет об ее отце, но Илья скрыл от Леры подробности, и планы не поменялись.
Она села в машину и поехала к отцу.
Глава 18
Тамира подошла к окну и закурила.
— Ну что, девочка, осталась без спонсора? — насмешливо спросила Ирина.
— А вы без Илюши и подруги? — спокойно парировала Тамира.
Ирина горько усмехнулась. В самом деле, что тут ответишь? Вот и осталась ты, Ирина Ивановна, на полных бобах. Кто бы мог подумать, что так обернется? Ну, с Ритой все ясно, этой тупорылой бабе теперь ни за что не докажешь, что у них с Кабановым не было ничего, а Илюшу можно попытаться вернуть. Подарить что-нибудь, задобрить? Или не стоит? Сколько можно вымаливать его любовь? Да и давно ясно, что мальчик с гнильцой. Что ж ей так не везет? Чем она хуже этой рыжей? Тоже мне, роковая героиня! Из-за таких всегда все кувырком идет и мужики головы теряют. Идиоты! Не понимают, что это театральщина, у рыжей куклы каждый жест просчитан, и за всем стоит тонкий расчет выглядеть слабой, возвышенной, чтобы мужикам непременно захотелось опекать это неземное существо! Русалочка!
И даже Дымов, кажется, слюни распустил и увлекся этой дешевкой.
Ирина обратилась к бывшему мужу:
— Зачем ты это сделал, Вадик?
Дымов не ответил.
— Молодец! Отомстил так отомстил! А я думала, ты тюфяк!
Ирина добавила, обращаясь к Тамире:
— Думаешь, он что-то стоящее? Я тоже когда-то так думала. Пока не поняла, что он просто жалкое ничтожество. Слабое существо, которое только и может, что по клавишам раз-два-раз-два!
— Но, кажется, это он делает гениально, — усмехнулась Тамира.
Ирина невозмутимо пожала плечами:
— Для мужчины этого маловато. Хотелось бы, чтобы он еще кое-где, хоть когда-нибудь…
Тамира покачала головой. Какими стервами мы, бабы, можем быть, на какую азиатскую жестокость способны в стремлении отомстить мужчине! Если бы слова были материальны, то мужчины бы давно перевелись. Обиженные женщины их просто уничтожили бы с помощью гневных слов.
Она тут недавно книжку прочла. Одной прекрасной и умной женщины. И этот роман был пощечиной мужчинам. Пронзительной и беспощадной правдой. И Тамире так стало жаль авторшу, что она даже подумала: «Какие эти мужики все подонки и вообще сволочи!» И вспомнилась история из детства про кавалеров.
Но потом, буквально дней через пару, Тамира совершенно случайно увидела фильм «Восемь женщин». И эта история показалась ей такой похожей на правду. Страшное дело, как эти прекрасные женщины гнобили того несчастного мужика, плясали и пели на его костях, методично его убивали. Вот Тамира и озадачилась: а кто кого поглощает в межполовых отношениях? Может, вообще дело не в этом? Есть сущности пожирающие, а есть травоядные. Так и в отношениях без разницы, кто ты — дяденька или вовсе тетенька.
«А ты, Тамира, сама-то из каких будешь?» — словно раздался голос из темноты.
Она грустно улыбнулась: «А я где-то между. Сама никого не ем, но и мной, наверное, подавятся!»
А эта крашеная тетенька — явно из пожирающих. Причем с недюжинным аппетитом. Все ей мало, остановиться не может, зачем-то снова взялась бедного пианиста унижать. Зачем-то опять добавила с чувством, что он ничтожество из ничтожеств, ну и так далее.
Он как-то сжался, даже, кажется, сделался меньше ростом.
И Тамире так его стало жалко, так жалко, что прямо полюбила бы.
…Дверной звонок звучал как-то нервно, слишком долго, словно кто-то долго не решался позвонить, а потом нажал на кнопку что есть сил.
«Кого опять несет нелегкая?» — вздрогнул Дымов. Кабанов вернулся, женщина-солдафон или посланник иных миров?
— Здравствуй, папа! — сказала Лера, насмешливо улыбаясь.
Когда он узнал о существовании Леры, то решение возникло само собой: у ребенка должен быть отец, они с Евой будут жить вместе.
И началась совместная жизнь.
Конечно, бурного романа и «половодья чувств» не было, вместо этого — крепкая привязанность, дружба, доверие и множество общих интересов. Этого набора ему оказалось вполне достаточно для того, чтобы чувствовать себя рядом с Евой вполне комфортно.
Ева была заботливой, спокойной, создавала все условия для его реализации.
Разумеется, сказывалась разница в возрасте, порой его тяготила чрезмерная забота жены, в которой проскальзывало нечто материнское, — в двадцать пять лет, наверное, от женщины ждешь другого, но, в общем, все шло гладко. Кстати, отношения они так и не оформили.
Однажды он завел разговор о браке, но Ева отказалась. «Не бери в голову, Дымов, зачем такие жертвы?»
Ну ладно, не хочет и не хочет, он настаивать не стал.
Так и жили. Ева сосредоточилась на ребенке, полностью ушла в заботы о дочери, а он в это время искал себя, начал концертировать; в общем, существовали мирно, но при этом «параллельно», как две прямые. Рядом, но не пересекаясь.
А потом появилась Ирина. Решительная, деловая… Если бы не ее решительность и умение настоять на своем, он бы, возможно, так и не решился уйти. Но Ирина заявила, что если он сам не сообщит жене о разрыве, это придется сделать ей.
«Дорогой, твоей жене надо рассказать правду о нас! Ну что значит „тяжело“? Представь себя хирургом, который должен отсечь больной орган, чтобы помочь человеку, избавить его от боли. Неужели долгая ноющая боль лучше?»
Хирургом Ирина оказалась еще тем, это он потом понял. Она и ему по ходу дела с удовольствием бы ампутировала все, включая жизненно важные органы. Но это понимание пришло позже, а тогда он настолько подпал под ее влияние, что почти поверил: да, жить без этой женщины не может, и единственное честное решение — оставить ту, другую.
Дымов долго не мог на это решиться. Когда же он все-таки сообщил Еве о своем романе, было ощущение, что он ударил собаку или ребенка.
Ева ничего не ответила, промолчала, но во взгляде читалось: «Сволочь ты, Вадим…»
Лере тогда было десять лет.
…Он смотрел на нее и не верил глазам: неужели эта красавица — его Лера? Как это странно, однако. Была девочка, с хвостиками и ямочками на щеках. Она всегда просила его о чем-то — почитать книжку или сходить в зоопарк… А он так уставал — гастроли, концерты, — что на зоопарки и детские книжки уже не оставалось сил. Временами накатывало чувство вины, от которого он пытался избавиться, задаривая девочку бесчисленными мягкими игрушками и дорогими нарядами.
После женитьбы на Ирине он, конечно, встречался с дочерью, но их общение носило довольно стихийный характер. Теперь вместо мягких игрушек он дарил телефоны и украшения.
А после переезда за границу формой связи с дочерью стали денежные переводы и редкие телефонные звонки. Нет, он предлагал Еве отправить дочь жить к нему, но та была против, и как-то все не случалось.
В общем, он смотрел на взрослую красивую девицу и думал про себя: «Дочь ты прошляпил, Дымов». Девочка выросла, а он не успел заметить, когда это произошло. И ты ей теперь, незадачливый папаша, на фиг не нужен.
…Смущенно и виновато он пригласил ее пройти на кухню.
Дочь удивленно взглянула на него:
— А что, ты не один?
Будь проклят этот водевиль, обреченно вздохнул Дымов и пообещал «все объяснить».
Лера холодно попросила извинить ее за то, что не смогла предупредить о приходе. Он махнул рукой: да что ты, все хорошо, я очень рад видеть тебя при любых обстоятельствах. Интересно, это прозвучало как явно фальшиво и вымученно?
Усадив Леру в кресло на кухне, он вымученно стал задавать какие-то общие вопросы, в том числе о Еве. В ответ Лера усмехнулась, всем видом дав понять, что не особенно верит его интересу. Впрочем, на вопрос о матери ответила, и довольно развернуто.
Рассказала, что Ева ревностно следит за его выступлениями, слушает записи и по-прежнему фанатеет от его таланта…
Дымов нахмурился: ему не нравилась ее ирония. Впрочем, он промолчал.
— Так что ты хочешь объяснить? У тебя гости? — Лера вложила в улыбку убийственную порцию сарказма.
Он замялся.
— Может, мне лучше уйти?
— Ну что ты!
Какая идиотская ситуация!
Ну, конечно, Ирина никогда не отличалась деликатностью. Не стала ждать в гостиной и пришла разведать обстановку.
Заглянула на кухню:
— Вадим, кто пришел? Ой! Здрасьте!
Ирина оглядела Леру. По всей видимости, не узнала. Еще бы, девочка так изменилась!
— Познакомишь нас?
— А мы знакомы! — отчеканила Лера. — По крайней мере, я с вами точно. Мы же почти родственницы!
До Ирины дошло довольно быстро.
— А-а-а, вот оно что! Надо же, ты так выросла… Стала совсем большая.
Лера невозмутимо пожала плечами: