Но теперь некогда восхищаться, потому что он быстро наклоняется, и наши губы встречаются.
Глава 11
Видимо, мой удивленный вздох он принимает за приглашение, потому что и не думает прерываться. Ни подготовки, ни вопроса – он сразу лезет языком мне в рот, и, боже мой, что за ощущение.
Я упираюсь обеими руками ему в грудь и с силой отталкиваю.
Себ немедленно выпускает меня и, споткнувшись, отступает на пару шагов. Он хмурится.
– Что? – спрашивает он.
Я стою, тяжело дыша и ощущая во рту едкий вкус виски (который, надо сказать, мне вовсе не нравится).
– Ты меня поцеловал, – замечаю я, и он кивает, хотя по-прежнему смотрит так, словно я говорю на иностранном языке.
– Ну да, – медленно произносит Себ. – По-моему, ты дала понять, что не возражаешь.
Я потрясена и всё еще не вполне оправилась после перелета, поэтому смысл этих слов доходит до меня лишь несколько секунд спустя. И тогда мои щеки вспыхивают.
– Я возражаю, – отвечаю я, плотнее запахивая на себе импровизированный плащ из покрывала. – Я просто смотрела на тебя и думала, что ты не такой, как я себе представляла.
От моих слов у него, видимо, убавляется энтузиазм. Себ отходит еще на несколько шагов и тяжело садится на кровать, по-прежнему держа в одной руке бутылку. Даже ради поцелуя он ее не поставил.
– Не такой, как ты представляла, – повторяет он, сутулясь, и на мгновение мне делается неловко.
Я не хотела его обижать.
– Но я по-прежнему считаю, что ты очень симпатичный, если это тебя утешит, – говорю я.
Себ поднимает голову и слегка улыбается:
– Утешило. Спасибо.
Он снова вздыхает и подносит бутылку к губам.
– Извини, – выговаривает он, сделав глоток.
Ого, бутылка заметно опустела. И взгляд у Себа ощутимо затуманился. Теперь, когда он пытается сосредоточиться на моем лице, я замечаю, что глаза у него уже не такие ясные, как раньше.
– Я просто… ну, то интервью. С твоим бывшим.
Я смотрю на него.
– С Майклом? – тихо спрашиваю я.
Честно говоря, я никогда не думала, что люди типа Себа читают сплетни в интернете. Неудивительно, что их читает Глиннис и ей подобные – они работают на королевскую семью, и им платят за то, чтобы они следили за «желтыми» публикациями. Но настоящий принц?
– Там написано, что ты бросила своего парня, чтобы переспать со мной, – продолжает Себ.
Я бы воздела руки, если бы не цеплялась так судорожно за покрывало.
– Вранье, – говорю я, но Себ не слушает.
– Этого же все ожидают, – продолжает он и обводит нас жестом, с трудом удерживая в руке бутылку.
– Ты и я. Брат Алекса, сестра Элли. Люди так любят Элли… и Алекса они теперь тоже любят…
Его синие глаза вновь скользят по моему телу, и я так туго закутываюсь в покрывало, что вот-вот перекрою себе кровообращение в верхней части туловища.
– Ты, наверное, тоже всем понравишься. Ну а если я полюблю тебя – короче, ты поняла, – тогда, возможно, они будут любить и меня…
Он хмурится, и между каштановых бровей залегают три складки.
– Кажется, я повторяюсь…
– Но тебя и так все любят, – возражаю я. – Не поручусь за разных фермеров, с которыми твои друзья пытаются подраться, но в своей стране ты чертовски популярен.
Себ качает головой:
– Кажется, ты ничего не знаешь, сестра Элли.
– Меня зовут Дэйзи, – напоминаю я, но он просто пожимает плечами.
– Короче, я подумал, что мы можем поставить точку. – Себ кивком указывает на кровать, и на сей раз я теряюсь вовсе не оттого, что он выражается чересчур затейливо.
Это чистый шок.
– Ты пришел, чтобы…
Я даже договорить не в силах: это слишком унизительно. Поэтому я тоже кивком указываю на кровать.
– Со мной? С девушкой, с которой ты знаком пять минут?
Себ моргает, и я вспоминаю, что он знаменит, богат, чертовски привлекателен – и королевской крови.
– Не исключаю, что пять минут для тебя норма, – признаю я, – но для меня… и, пожалуйста, не надо закатывать глаза.
Но Себ закатывает глаза не потому, что его возмущают мои слова. Просто он начинает отрубаться.
Самый завидный холостяк в Шотландии скатывается с кровати и плюхается на пол.
Мой личный Спящий Красавец.
– Бред какой-то, – бормочу я, разглядывая бесчувственное тело, которое лежит, свернувшись, на ковре.
В Себе больше шести футов росту, и он заметно тяжелее меня. Так вряд ли я смогу его поднять. Наверное, нужно кого-нибудь позвать…
Я обвожу взглядом комнату, ища телефон или какой-нибудь старомодный звонок для прислуги. В замке должен быть хоть один человек, способный решить эту проблему. Нет ли здесь Глиннис? Потому что я не желаю объяснять Элли, как Себ оказался ночью в моей спальне.
Я уже на грани паники, когда вдруг в дверь стучат – тише, чем Себ, – и несколько секунд я мечусь от двери к постели, не зная, что делать.
Снова стучат, и наконец я бросаюсь к двери и приоткрываю ее.
Там стоит тот придурок, Майлз. Он переоделся, и теперь на нем джинсы и серая футболка. Но он стоит так прямо и смотрит так холодно, что с тем же успехом может быть одет в девять свитеров и твидовый пиджак.
– Я ищу Себа, – говорит он, раздраженно вздергивая губу. – В моей комнате его нет. Интуиция лучшего друга подсказывает, что он, возможно, совершил ошибку и пришел сюда.
Я открываю дверь пошире, позволив Майлзу убедиться, что человек, который стоит под вторым номером в списке претендентов на шотландский трон, валяется без сознания на полу.
– А, – говорит Майлз. – Интуиция не подвела.
Надо сказать, что для парня, который явился в комнату к незнакомой девушке и обнаружил там лучшего друга в отключке, Майлз воспринимает всё происходящее довольно хладнокровно. Совместными усилиями мы поднимаем Себа, забросив его руки себе на плечи.
– К счастью, – говорит Майлз, когда принца удается более или менее поставить на ноги, – идти недалеко.
Похлопав Себа по щеке (это больше похоже на легкие оплеухи), Майлз продолжает:
– Себ, просыпайся и шевели ногами. Правая, левая, правая, левая, сначала одна, потом другая…
Как ни удивительно, принц делает то, что ему велят, и мы, все трое, неуклюже выбираемся за дверь.
В полутемном коридоре, с причудливым ковром, картинами, деревянными панелями на стенах и абсолютно одинаковыми дверями, я ощущаю легкое головокружение, как в комнате смеха. Как вообще можно ориентироваться в этом доме?!
И представление Майлза о том, что такое «недалеко», заметно отличается от моего. Мы наполовину несем, наполовину тащим Себа по коридору, затем сворачиваем, проходим под аркой и оказываемся в другом коридоре, который в точности похож на тот, который мы только что миновали.
– Куда мы идем? – слабо спрашивает Себ.
Он еле ворочает языком, поэтому получается «Кдамыоооом», но Майлз, очевидно, вполне понимает своего пьяного приятеля.
– Спать, дружище, – отвечает он. – На сей раз в собственную постель.
Себ с трудом кивает:
– Отличный план, старик.
Когда я начинаю бояться, что руки у меня вот-вот отвалятся, Майлз останавливается и открывает дверь, которая ведет в комнату значительно больше моей – но тем не менее она тускловата. Вовсе не так представляешь себе спальню принца. Основные цвета здесь – темно-красный и золотой. Такое ощущение, что мы попали в прошлое.
– Я могу бросить вас обоих в темницу за это, – бормочет Себ, но Майлз только смеется и похлопывает его по щеке.
– Угрожай, старик. Не исключаю, что однажды это и правда случится.
Себ поворачивается ко мне, и я вижу, что его синие глаза заволокло пеленой.
– Ни за что, – говорит он, полагая, что шепчет. – Без Монтерса я жить не могу.
– Да уж вижу, – отвечаю я, наблюдая, как Майлз усаживает Себа на кровать.
Интересно, сколько раз он это проделывал. Пусть даже Себ ростом не ниже друга и, вероятно, тяжелее, Майлз совершает этот маневр так ловко, как будто давно его освоил.
Себ плюхается на кровать спиной и тяжело вздыхает.
– Я снова накосячил, да? – спрашивает он, обращаясь к потолку.
Майлз похлопывает принца по ноге.
– Сегодня всё гораздо лучше, чем обычно. Ни драк, ни арестов, ни даже фотографий на мобильник.
– А я сделала одну фотку, пока мы шли по коридору. Это было нельзя? – спрашиваю я, округлив глаза.
Майлз сердито смотрит на меня.
Ей-богу, как он умудряется так кривить рот от отвращения, что губы как будто совсем пропадают? Их этому учат в дорогущей частной школе?
– Я пошутила, – говорю я. – Мы, колонисты, иногда шутим, знаешь ли.
Майлз явно не намерен тратить время на глупости: он отворачивается и смотрит на Себа.
– Спи, – произносит он, и Себ кивает, видимо решив, что это разумная идея.
– Спать… – бормочет он, утопая в подушках.
– Вот именно, – говорит Майлз, и через несколько секунд веки принца опускаются.
Я уже собираюсь отойти от кровати и направиться к двери, как Себ вдруг садится и открывает глаза.
– Сестра Элли! – зовет он.
Я вздыхаю и напоминаю:
– Меня зовут Дэйзи.
Но он просто устремляет в мою сторону мутный взгляд синих глаз и продолжает:
– Сестра Элли! Извини. Что поцеловал тебя и предложить трахнуться. Это было невежливо и…
Себ подыскивает подходящее слово, одной рукой что-то выводя в воздухе, как будто определение, которое он ищет, находится прямо перед ним.
– Неуместно, – подсказываю я, краснея.
Майлз не смотрит на меня, но я буквально слышу скрип – так он напрягается.
– А еще неприлично и нецивилизованно.
– И всё вот это, – со вздохом соглашается Себ.
Затем его глаза закрываются вновь, и вскоре самый завидный холостяк Шотландии уже похрапывает, лежа поверх дорогого одеяла.
Майлз медленно отступает от кровати, жестом показав, что я должна следовать за ним. Когда мы выходим в коридор, он осторожно и тихо прикрывает дверь. Мы стоим в темном коридоре. В замке тихо. Свет исходит только от небольших бра на стенах.