я. Да, я неуклюжая…
А Маджин и не думал помогать. Только: «давай, давай, лезь сама! Сделаешь один раз, потом будет проще!» Он прав, конечно, мне нужно учиться. И еще, его это, кажется, забавляло.
Я кое-как влезла, он подтянул стремена мне до нужной длинны, чтобы было удобно сидеть. И: «выпрямись, за повод не хватайся, вести буду я. Руки тебе пока не нужны. Расслабься».
Мне хотелось схватиться за что-нибудь для равновесия, но хвататься было не за что. Держаться только ногами?
Маджин повел лошадку неспешным шагом, я кое-как «держалась».
И по широкому кругу.
— Тебе просто нужно привыкнуть, — сказал Маджин. — А у вас там что, нет лошадей?
У нас есть лошади, просто на них никто не ездит. То есть, ездит, но только для развлечения, кататься, и то, таких очень мало. Не как транспорт. А что у нас? У нас машины… о, это такие штуки…
Маджин мог болтать самозабвенно, без перерыва, и это, на самом деле, действовало расслабляюще, я забывала бояться. Я даже забывала, где нахожусь и что вообще делаю в этом месте.
— Хочешь, закрой глаза, — сказал он, — и просто почувствуй равновесие. Мы пойдем очень медленно.
По кругу.
Я видела, как Халид поглядывал на нас издалека, неспешно попивая чай…
— Не стоит строить мальчику глазки, Ю, — тихо, но очень строго сказал Халид. — Это может плохо закончиться.
— Разве я строю?
— А что это было тогда?
Да ничего же не было!
Кроме того, что, слезая с лошади, я почти свалилась этому Маджину на руки. Но я не специально. И он очень быстро поставил меня и отпустил… Хотя, отпустил не очень быстро… но я… От него пахло лошадьми и железом. Я ничего не сделала.
Да меня просто загоняли! Почти два часа возили по кругу! У меня ноги тряслись!
Мне ведь даже держаться не за что, поэтому я пыталась, как могла, держаться ногами, обхватив бока Морковки. Маджин говорил, что так не нужно и нужно расслабиться, но расслабиться я не могла, мне все казалось — я свалюсь. А спина у Морковки широкая…
У меня просто ноги сводило от напряжения.
И когда слезала — нога подвернулась, Маджин поймал… просто не дал мне упасть и все. А он даже чуть повыше Халида, такой сильный крепкий мальчик…
— У меня нога подвернулась, — сказала я. — Я не привыкла столько сидеть верхом, у меня все болит. Ничего не было. Ты что, ревнуешь?
Он сжал губы, глядя на меня, долго, молча, так, что я успела почувствовать себя дурой и полным ничтожеством.
— Дело не в ревности, Ю. Ты многого не понимаешь. Но за такое могут наказать.
— Наказать? Тебя или меня?
Халид покачал головой.
— То, что могут сделать со мной, я как-нибудь переживу. Ты, я думаю, тоже, хотя тебе будет тяжелее. А вот этот парень может не пережить.
— В каком смысле?
— В самом прямом.
«Это не настоящее наказание… До утра»
То, как он пришел сегодня ночью, что с ним было… Сейчас это кажется почти сном, нереально, потому что вот он — живой и здоровый, стоит, хмурит брови, еще сердится на меня. Но ведь это было. Настоящая боль, сильный жар, от которого могла спасти только магия. И судя по тому, как легко это сейчас выглядит — все может повториться. Не в первый и не в последний раз.
Но Халид нужен айнару, а вот этот парень с конюшни — нет.
Только — что могу я? Все понимаю, но обидно. Я ведь ничего не сделала.
— Если ты так волнуешься, — сказала я, — то стоило дать мне в учителя не симпатичного мальчика, а старого жирного евнуха, было бы спокойнее.
— Евнуха? — Халид фыркнул. — Я подумаю над этим, — он вздохнул. — Прости, это действительно и моя вина, я не уследил.
Он хотел дать мне кого-то другого, но дали этого.
Потом Халид потащил меня по лагерю. Реально потащил.
Сначала я пыталась поспевать за ним, но он, как и люди сопровождавшие его, шел широким размашистым шагом, ему нужно было все успеть сегодня. Он что-то смотрел, с кем-то говорил. Я ковыляла за ним едва-едва. У меня болели ноги от напряжения, да еще, после бессонной ночи, кружилась голова… на жаре.
Мне принесли кувшинчик воды с лимоном, я выпила все разом, но легче не стало.
Я пыталась. Но быстро идти не могла, спотыкалась, тяжело дыша.
Тогда Халид взвалил меня на плечо и понес, просто взяв и перекинув, словно плащ, не замечая, продолжая разговаривать о своем. Когда они где-нибудь останавливались — меня сваливали в тенечке, потом подбирали и несли дальше.
Сложно сказать, сколько это длилось… я, кажется, слегка перегрелась, и было нехорошо, не до тошноты, но страшная слабость.
А потом, наконец, начался обед!
Нет, есть я совсем не хотела, только попить водички. Но зато можно было больше никуда не ходить и прилечь в тенечке.
Я должна сидеть у ног Халида, в подушках, но меня пошатывало и закрывались глаза… я почти невольно пыталась облокотиться о его ногу. Он не мешал.
— Ты можешь прилечь, Ю, не стесняйся. Главное быть здесь, рядом.
— Угу… — сказала я.
Сначала, кажется, свернулась калачиком рядом, как кошка. Потом, почти в полусне, стащила у Халида из тарелки немного винограда.
Потом вдруг оказалось, что я сплю почти у него на коленях, удобно устроившись, а он еще и гладит мои волосы, возможно, машинально, все еще говоря с кем-то. Я попыталась было с коленей слезть, но он остановил: «тихо, лежи». Я плюнула на все и послушалась.
Потом мы возвращались домой. Я так же сидела перед ним в седле, сама бы сейчас дорогу не осилила, мне еще учиться и учиться. Сначала ничего, но где-то по дороге меня снова начало клонить в сон. И, самое главное, Халида тоже. Он держался, конечно, но я, прислонившись к нему спиной, чувствовала, как время от времени он чуть расслабляется, даже почти отпускает меня, начинает немного клониться на бок, и вдруг дергается, выпрямляясь снова.
И как-то, когда начал клониться слишком сильно, я пихнула его локтем в бок.
Он вздрогнул.
— Засыпаю, да?
— Да, — сказала я. — Смотри, не свались, а то что мне потом с тобой делать?
— Прости, — он серьезно засопел. — Это все магия муари, сначала чувствуешь бодрость, но потом, постепенно, начинает накрывать. Я постараюсь не спать больше.
Не магия это, а то, что было с ним ночью. Вернее, не только магия. Он едва не умер, ему было плохо и он совсем не спал. Тут любого свалит без всякой магии.
Ничего, сейчас мы доедем, и можно будет, наконец, отдохнуть. Я очень надеюсь, что никаких неожиданных вызовов к айнару не случится, и нам можно просто чуть-чуть отдохнуть.
— Ю, а расскажи мне что-нибудь о себе? Или, хочешь, я тебе расскажу? А то… я, конечно, из седла не вывалюсь, мне уже приходилось спать так в дальних переходах. Но вдвоем это не очень удобно.
Никакой уверенности в голосе, видимо, накрывало его основательно. У меня нет сил говорить.
— Расскажи ты. Что-нибудь о своем детстве? Я не знаю. Что-нибудь хорошее.
— Хорошее? — Халид усмехнулся иронично. Видимо, с хорошим напряженка. Но он постарается.
10. Проснуться вместе
Я проснулась, уткнувшись носом в его плечо, закинув на него руку и ногу во сне. Халид лежал на спине, глядя в потолок. Не спал. Моя ладонь на его груди… и он накрыл ее своей. Тихо…
Почувствовал, когда я проснулась, но не повернулся, только чуть погладил мои пальцы. Потом убрал руку. Кадык дернулся.
Я осторожно убрала ногу с него, и руку тоже… Я совсем голая в его постели, честно говоря, даже не помню, как это вышло. Вчера слишком устала, скорее всего, просто сняла все и залезла спать… а белье мне тут не положено. Смущаться тут я уже перестала, Халид и без того уже видел меня голой со всех сторон.
Мы ехали вчера, он рассказывал о себе… я сидела в седле перед ним, откинувшись, прижимаясь спиной к его груди, он обнимал меня. Он касался губами моего виска… носом моих волос… И было так хорошо. Уютно.
А сегодня, проснувшись на его плече…
На какое-то мгновение мне показалось, что все будет хорошо, что можно что-то придумать, и никакие айнары нам не страшны… только он и я. Мы как-нибудь справимся.
— А ты мне тоже снился, — сказала я шепотом.
И тут же, сразу, осознала, какой это было ошибкой. Не стоит. Не сейчас. Нельзя!
Халид дернулся, все мышцы напряглись. Даже дышать перестал. Еще несколько секунд он смотрел в потолок, потом вдруг повернулся ко мне.
— Ты должна молчать, барга, пока тебя не спрашивают. И мне плевать, какая дурь тебе снится. Ты здесь не для разговоров.
Еще немного, и я попыталась бы возразить — это не дурь…
Но он так резко приподнялся, схватил меня за плечи, перевернул на живот. Почти больно. Поставил на четвереньки, заставил чуть выгнуться и просто отымел без всяких слов и сантиментов. Грубо.
Я была не готова, я даже не сразу поняла, что он делает со мной, почему так… я еще не проснулась, не успела… Только в самый последний момент, когда он уже коснулся меня, когда резко дернул на себя. Я даже попыталась вырваться, но он держал крепко.
— Нет! — только пискнула я.
— Молчи! — рявкнул он. — И радуйся, если твой господин проявляет к тебе внимание. Вчера ты сама хотела, так что будь благодарна.
Я не была готова радоваться.
Да, вчера я провоцировала и приставала к нему сама, но не сейчас. Мне казалось — так будет правильно в сложившихся обстоятельствах, для нас обоих. Безопаснее. Если мы пока примем правила игры.
Тогда он не захотел…
Я не понимала, что произошло вдруг.
Хотя, понимала, наверно… И все равно мне хотелось плакать.
После того, как я проснулась, обнимая его?
Или как раз именно после этого? Чтобы у меня не было лишних иллюзий, чтобы я… Или чтобы айнар, который смотрит за нами, не подумал чего лишнего.
— Не надо…
Что толку, он не слушал. И я ничего не могла с этим сделать.
Я постельная игрушка и сейчас он использует меня по назначению. А что я при этом чувствую — никого не волнует… Я виновата сама?