— Да. Но у этого есть другая сторона. Если вдруг я проявлю к тебе какие-то чувства, хоть сострадание, хоть привязанность, то количество поводов отобрать тебя сразу увеличится. Под любым предлогом. Чем больше ты мне нужна, тем проще на меня давить. Я не могу отказаться, не могу принять. Если честно, я не знаю, что делать с тобой. Где найти середину и хоть просто потянуть время. Я не привык к таким вещам, — он вздыхает, трет подбородок. — Я всегда честно служил айнару Тересу, своему отцу. Знал, что от меня требуется, знал, что должен делать, был свободен в том, что касается личного. Я солдат, а не придворный, мне привычней говорить и действовать прямо. Мне плохо даются игры, поэтому мне очень нужна твоя помощь и понимание того, что происходит. Будь осторожна в словах и в поступках. Ты ведь понимаешь, что тебя поставили следить за мной не просто так. Но если мы выберемся из этого, и у меня получится задуманное, то я обещаю отправить тебя домой.
Домой! Сердце замерло… нельзя так… Я столько старалась не думать о доме, и тут… непрошенная надежда. Я ведь все сделаю. Я хочу домой. И те сны — если они тоже связаны с моим миром…
— Значит, ты всячески показываешь, что тебе нравится секс со мной, — уточнила я, — чтобы убедить, как подарком айнара доволен. Только секс, ничего больше. Чисто физически. В остальное время даже не смотришь в мою сторону.
— Да. Это будет правильнее всего.
— Хорошо. А я могу даже иногда всплакнуть, какая ты бесчувственная скотина, меня не любишь.
— Не переигрывай. И еще, Ю. Сегодня ночью мне нужно будет уйти. Незаметно. Тебе нужно лежать тихо, закрыв глаза и никак не дать понять, что ты заметила мое отсутствие. Это очень важно. Возможно, не только сегодня.
— Да, я все сделаю.
Он кивнул, еще какое-то время смотрел на меня, словно пытаясь что-то для себя понять.
— Тебе лучше знать, — сказал Халид. — Чуть больше двух месяцев назад, мой отец, айнар Териф, на охоте упал с лошади и сломал себе шею. К моменту его смерти я остался единственным сыном. У меня было три брата, только все они умерли по разным причинам. Отец собирался передать власть мне, но мой дядя успел оказаться в нужное время в нужном месте, его поддержали. Но он получил не все. И как только он сможет получить желаемое, то сразу избавится от меня.
Та вещь, которая ему нужна… что-то очень ценное?
— Если ты не избавишься от него первым?
Халид кивнул.
— Ставки очень высоки.
Слишком высоки, чтобы жизнь рабыни имела какое-то значение. Я — помеха.
И все же, он считает правильным договориться со мной, хотя мог бы надавить и запугать сам.
Два месяца.
Халид мог бы стать айнаром. Возможно, станет. Вопрос в том, смогу ли я дожить до этого дня.
Он смотрел на меня серьезно и прямо, он… у него круги под глазами от недосыпа… его почти загнали в угол.
— Понимаю, — сказала я.
Он благодарно улыбнулся.
— Тогда сейчас я отключу глушилку. Ты ложись, закрой глаза и сделай вид, что только-только пришла в себя. Сможешь? Очень важно, чтобы нам поверили.
И все же, притворяться Халид действительно не умеет.
Я очень надеюсь, айнар не чувствует того, что чувствую я. Как Халид нежно берет меня за руку, снимая с лошади у ворот дома. И как мое сердце начинает бешено колотиться в ответ. Я не знаю, что со мной происходит, но это волнует меня.
И я вижу в его глазах… многое, чего не стоило бы. Поэтому Халид старается даже не смотреть в мою сторону.
А вечером, перед тем, как залезть со мной в кровать, он подходит к своему шкафчику, достает бутылку виски, делает несколько глотков…
Но хуже всего ему удается ночью, когда я давно уже должна была спать, но никак не усну, лежу на краю кровати, повернувшись к нему спиной… и к горлу вдруг подкатывают слезы. Наверно, впервые за все то время, что я здесь, у меня появляется хоть какая-то надежда. Хоть какое-то понимание, передышка, один спокойно прошедший день. Впервые за все это время я не валюсь с ног от усталости и не трясусь от ужаса, я могу подумать о будущем. И я хочу домой.
Это внезапно так больно, так тоскливо, почти безнадежно, что я не могу сдержать слез.
Стараюсь плакать тихо, поменьше всхлипывать…
Слышу, как Халид ворочается там, тяжело вздыхает.
Потом пододвигается ближе, протягивает руку, касаясь пальцами моего плеча. Я всхлипываю громче. Тогда он, молча, обнимает меня.
12. Начать играть
А утром все кажется проще. Даже притом, что я отчетливо понимаю, насколько обманчива иллюзия. Но утром не хочется думать о плохом.
Почти как игра. Просто пока мы вдвоем — все немного иначе. За нами следят и нужно убедить айнара? Так почему бы и нет? Почему бы самим не получить немного удовольствия при этом?
К черту.
Даже притом, что Халиду передали приглашение во дворец на вечер и нужно явиться со мной. Потребуют отчет? Так пусть у айнара не будет сомнений.
Халид стоял спиной ко мне, у окна, просматривал какие-то бумаги, которые ему принесли вместе с приглашением. Он так обнимал меня ночью… нежно…
Это слегка отдавало самоубийственной дурью, беспечностью, даже слабоумием. Разве я не понимала, к чему может привести? Я понимала.
И все равно, я вылезла и кровати, голая, как и была, села на край стола.
Халид обернулся, бросил на меня взгляд… и чуть не поперхнулся кофе.
Я выглядела по-идиотски в своей попытке его соблазнить? Наверняка.
Никогда не умела флиртовать и строить глазки. Мне даже захотелось провалиться сквозь землю, но я выдержала. Я улыбнулась ему. Наверно, улыбка вышла слегка дикой, вымученной, но по лицу Халида ничего невозможно было понять. Он положил бумаги на небольшой столик. Подошел ко мне.
А он, между прочим, тоже до сих пор голый, и я вот… отлично вижу все.
Что я делаю?
Наверно, мне просто хотелось, чтобы он обнял меня снова. Это так просто. Найти хоть что-то в этом мире, за что я могла уцепиться, простое и понятное. То, что может быть только здесь и сейчас, ведь завтра… даже сегодня вечером, мы можем умереть оба. Это наша игра… игра Халида… но и я…
Не знаю…
Он красивый мужчина, черт возьми! Вернее, не эталонный красавец с обложки… но так даже лучше.
Возможно, в своем мире я бы не посмотрела в его сторону, никогда бы не подумала… просто потому, что мы слишком разные. Он старше меня, наверно, лет на пятнадцать, он… Не важно. Да, меня никогда не тянуло к взрослым мужчинам, но, возможно, потому, что мне не попадалось таких.
В нем было есть что-то безусловно настоящее.
Я слишком легкомысленна?
Но разве не должна я подыграть? Разве не должны мы изобразить хороший секс при полном безразличии друг к другу?
Я старалась не смотреть ему в глаза, но он смотрел на меня, и его взгляд вгонял меня в краску. Дело не в том, что я голая, уж голой он меня успел разглядеть со всех сторон. А то, как он смотрел…
Он как-то сказал, что видит во мне ребенка. До сих пор?
Наверно, мне стоит сделать что-то красивое… томно закусить губу, откинуть волосы… Как там это делается? Черт, я не умею, чувствую, как руки становятся деревянными…
Вместо всякой красоты, я просто подвинулась чуть дальше вглубь стола, и немного раздвинула ноги. Глупо? Пошло? Какая разница. Халид все понимает правильно.
Он протянул руку, коснулся моего колена пальцами… задумчиво… Потом медленно провел пальцами выше, по бедру. Погладил…
Я неожиданно поняла, что мне приятно, и даже как-то захватывает это действие. Предвкушение. И Халида, даже вот так, сидя голой на столе, я стесняюсь меньше, чем когда-то Сашку, который свой и дома, и по моему же желанию… а сейчас, несмотря ни на что, мне даже деваться некуда, это игра…
Нет, я сейчас ни о чем постороннем не могла думать. К черту. Я здесь, сейчас, рядом с ним. Все остальное подождет. Пусть смотрит кто угодно…
Его пальцы гладили мое бедро.
Жесткие пальцы, довольно грубые, очень сильные и нежные одновременно… нежные тем, как они касались меня. Мне нравилось.
— Закрой глаза, — сказал он.
Чтобы никто не подсматривал.
Я закрыла.
Он шагнул еще ближе, встав между моих коленей, прижавшись ко мне всем телом. Это оказалось так хорошо. Без поцелуев. Пусть так. Поцелуи — это слишком личное, эмоции скрыть куда сложнее. Поэтому только секс. Я прижималась щекой к его плечу у самой шеи, губами к коже… и на шее, под кожей, отчаянно билась жилка. Его дыхание сбивалось. Он уткнулся носом в мои волосы, потерся…
Его руки гладили мои бедра, осторожно, но так нетерпеливо, что у меня сердце начинало стучать чаще.
Он ведь тоже этого хотел. Голому мужчине никак не скрыть своих желаний.
Я обнимала его, гладила его спину… теплая кожа и твердые мышцы под ней. Я телом чувствовала все его движения, каждый его вздох, стук его сердца. И как он чуть потерся о меня… И подхватил, подвинув ближе к себе. Я, кажется даже, чуть застонала, невольно выгнулась, обхватив его ногами. Я хотела его прямо сейчас…
Его колючий подбородок у моего лба… Халид улыбался. И я… Я кивнула — то ли отвечая на незаданный вопрос, то ли просто своим мыслям…
Сейчас!
Как это выходит? Он ведь ничего не делает, он просто стоит, обнимая меня, ничего такого… но у меня так безумно горят щеки и кружится голова, и внизу живота так томительно ноет, что мне кажется, я сейчас сойду с ума. Я не могу…
И вдруг какое-то движение… грохот — он сметает со стола все лишнее. Не глядя. Потом одной ладонью поддерживает меня под спину, другую кладет на живот, заставляя чуть отклониться. Очень мягко, но так однозначно. Сам чуть-чуть подается назад. И снова ко мне… в меня. Чуть-чуть с усилием…
Мой полувсхлип-полустон, и я сама подаюсь к нему еще ближе, еще больше желая ощутить его в себе. Не важно, что будет потом.
В этот раз все не так. Совсем не так, как было у нас с ним, не так, как было у меня до него. Сейчас мы оба хотим этого, несмотря ни на что. Для нас двоих. И это единственное, что важно.