— Не бойся, — говорит воин. — Иди сюда.
Разве у меня есть выбор?
Он подходит ко мне ближе, протягивает руку. «Идем со мной».
Я не знаю, в чем дело, но что-то заставляет меня колебаться.
И, в то же время, бежать мне некуда. Я все еще собственность Халида, и он велел своим людям привести меня. Или не он?
— Не дергайся, — говорит человек. — Давай не будем все усложнять.
Он подходит, и резким движением хватает меня за руку, быстро и точно, так, что я не успеваю отдернуть. Поздно. Его пальцы словно каменные, не вырваться.
— Приказ твоего господина, барга. В чем дело? Тебя не учили слушаться?
— Я тебе не верю!
Он дергает меня к себе. И легко, одним движением, стряхивает узкий браслет со своего запястья на мое, кажется, браслет становится шире, а потом снова уже, обхватывает мою руку.
— Не дергайся, багра, — шепотом, почти на ухо мне, говорит человек. — Браслет действует как ошейник, только если я захочу, он сожмется и отрежет тебе руку.
Смотрит мне в глаза.
Это не Халид послал его.
— Ни слова, — говорит человек. — Иначе умрешь. Ты поняла?
— Да, — я быстро киваю. Чувствую, как эта штука сжимает мое запястье, до боли, так, что немеют пальцы. Паника накатывает.
— Сейчас ты тихо и спокойно пойдешь со мной, — говорит человек.
— Что с Халидом? — говорю я.
Человек пожимает плечами и так нехорошо ухмыляется. Хватка браслета немного ослабевает.
— Халид думает, что победил. Посмотрим…
Он действительно сделал задуманное? И теперь… Хотят использовать меня?
— Молчи, барга. Идем. Никаких глупостей, и останешься жива.
Ведет меня. Сажает на лошадь.
Когда подъезжаем к Кизе — уже вечер. Меня везут не прямо, а какими-то дворами, обходным путем. Маленький дом на окраине, ничем не примечательный. Сюда мы проходим только вдвоем.
Маленький внутренний дворик.
Человек, удобно устроившийся в низком кресле, встает мне навстречу.
Джейлин.
Вот значит что… Интересно, он сам провернул все это или ему помогли. Хотя для меня, наверно, нет разницы. Не важно, чей это был план, если я попалась.
— А вот и наша прекрасная пери! — радостно говорит принц. — Как там Халид называет тебя? «Ю»? Подойди ко мне!
Человек, который привез меня, настойчиво подталкивает в спину.
Потом подходит к Джейлину, отдает какой-то маленький предмет. Пульт от моего браслета? Я чувствую, как сдавливает руку.
— Иди, иди, — широко ухмыляется Джейлин. — Ближе.
У меня нет шансов не подчиниться. Хотя убить меня сейчас вряд ли убьют, я нужна им. Они хотят надавить на Халида с помощью меня? Отобрать у него то, что им нужно. Но если он уже победил…
Разве я ему нужна?
— Где Халид? — говорю я, чувствую, как дрожит голос. Мне страшно, я даже боюсь представить, что меня ждет.
Джейлин сам делает шаг ко мне, касается пальцами моей щеки, проводит… по подбородку, по шее, кладет ладонь мне на грудь. Я пытаюсь дернуться, отступить, но он только качает головой. Обеими руками берет меня за талию, удерживая рядом. В его глазах масляный блеск. Его взгляд ясно обещает мне: дернешься — умрешь.
— Ты должна говорить «энке», он все еще твой хозяин, — медленно, тягуче говорит Джейлин. Он сейчас похож на сытого кота, играющего с мышью. — Он сделал всю грязную работу за меня, расчистил дорогу. Теперь мне не нужно ждать годы, и мои руки чисты. А казнить предателя — святая обязанность.
Я пытаюсь осознать это…
— Он убил твоего отца?
Он сделал это?
Джейлин кивает. И, судя по всему, ничуть не сожалеет о потере. Ничуть. Ему просто освободили место. Теперь айнаром может стать он.
Это не укладывается в голове.
— Халид уже объявил себя айнаром, — говорит Джейлин. — Думает, что хитер и силен, но слабое место у него все-таки есть. Даже если он сам, возможно, не подозревает, насколько уязвим. Я понял это, когда он приставил нож тебе к горлу. Попытался убедить, что убьет тебя, но в его глазах, его позе, я видел, что он скорее убьет меня. Он уже почти готов был отшвырнуть тебя в сторону и броситься. Даже если бы потом его казнили за это, — одну руку Джейлин заводит мне за спину, другой задумчиво поглаживает живот. — И сейчас я могу это использовать.
Еще немного, и у меня ноги подогнутся.
Нет…
— Он не любит меня. Я ему не нужна, — у меня невозможно дрожит голос, срывается.
— Даже если так, — говорит Джейлин. — Чувство долга и вины не позволит ему бросить тебя в беде. Иногда чувство вины куда сильнее любого влечения. Это давняя история…
— Чего ты хочешь?
— Хочу получить от него полный доступ к технологиям муари, как и полагается айнару. А потом хочу, чтобы мой любимый брат умер. После того, как я получу свое, живой он мне не нужен. Я уже отправил ему требования. До рассвета он должен прийти сюда. Без охраны, только в сопровождении муари, которые подтвердят передачу ключа.
Ведь именно для этого отец Джейлина подсунул меня Халиду. Чтобы получить свое.
— А если он не станет делать так, как ты хочешь?
Джейлин берет меня за подбородок.
— Тогда на рассвете я отдам тебя солдатам. А потом ты умрешь. Это война, Ю. И я готов рискнуть.
Наклоняется, целует меня в губы.
Я пытаюсь сопротивляться, пытаюсь сначала упереться ладонями в его плечи, отстраниться, потом пытаюсь ударить его, вырваться. Но он намного сильнее. Он ловит мои оба запястья, сжимает одной рукой, прижимает меня к себе.
Больше всего я боюсь продолжения. Сейчас Джейлина ничего не остановит.
Поцелуй.
Потом запускает руку в мои волосы на затылке, сжимает крепко. Заглядывает мне в глаза.
— Неплохо, — говорит он. — Мне нравятся непокорные женщины, это разжигает огонь. Но, пожалуй, не настолько. Я надену на тебя ошейник. Не дергайся. Браслет может отрезать руку, но такого понимания с твоей стороны браслетом достичь сложно. Слишком легко пережать и перерезать вены. Ошейник действует мягче.
Ухмыляется.
Отпускает. Отходит. Ошейник лежит у него на столике, совсем рядом. Джейлин берет… потом застегивает у меня на шее.
Словно страшный сон.
— Не надо… — еще глупо, без всякой надежды, пытаюсь я.
— Пока не пришел твой Халид, мы немного развлечемся, — Джейлину нравится мой страх. — Раздевайся, барга.
24. Когда планы рушатся
До рассвета…
Так безумно долго, что проще умереть.
До рассвета он взял меня дважды. Тогда мне казалось — да, лучше бы убил. Так невыносимо… противно… нет, не больно, как ни странно, принц довольно нежен… но меня прямо выворачивало. И едва ли не больше выворачивало, когда он заставлял меня прикасаться к нему. «Вот так, барга. Здесь, погладь своими пальчиками. А теперь поцелуй. Улыбайся. Разве тебя не учили улыбаться?» Одно мое неверное движение и ошейник сжимался. Не слишком сильно, но вполне однозначно давая понять.
Потом принцу надоело играться со мной. Он связал мне руки, длинный конец веревки закинул на крюк, вбитый в балку перекрытий, привязал и оставил меня так. Я почти висела, ноги не держали. Голая. Принц, ухмыляясь, глядел на меня и попивал вино… неторопливо.
Потом ему надоело и это. Он кивнул своим людям.
— Можете потрогать ее. По одному. Но только руками, ничего больше. До рассвета, а потом можете делать с ней, что хотите. Хоть все сразу.
Вот где-то здесь умереть мне хотелось особенно отчетливо.
Они подходили. Не все, многие просто смотрели… но у принца достаточно солдат… и он, видимо, подбирал себе под стать. Они трогали меня. Гладили, щупали, кто-то даже пытался прижаться и потереться… Я зажмуривалась. Всхлипывала. Но даже руки у меня были связаны и подняты вверх, так что сделать я ничего не могла. И кричать не могла — тогда Джейлин сжимал ошейник, и я задыхалась.
Небо уже начинает сереть. Скоро рассвет.
Халид не придет за мной. Глупо надеяться.
Он получил все, что хотел. Зачем я ему?
И даже если я ему дорога, то уж точно не дороже жизни и власти. Не стоит ждать.
Скоро все закончится…
Я надеюсь, что скоро.
Больше всего я хотела потерять сознание от этого ужаса, от безысходности… но никак не теряла. Умереть… Я все равно умру сейчас, не переживу этого… меня все равно убьют. Я не хочу…
У меня уже темнело в глазах…
Рассвет. Почти…
— Сиятельный принц! — человек появляется на пороге. — Он здесь!
Нет…
Джейлин чуть приподнимается в кресле. Делает знак своим людям — отойдите от меня прочь. Я так и остаюсь, привязанная.
Халид?
Я даже поверить не могу, пока не вижу его… Пять человек охраны, вооруженные до зубов и…
Он тоже.
Босиком. Без своего синего военного кафтана… кафтан несет человек за ним. И сапоги. Приносят, бросают на пол.
Халид идет спокойно, его лицо не выражает ничего. На меня он даже не смотрит, только так, отмечает присутствие краем глаза.
— Мы обыскали его, — говорит один из солдат. — Нашли два ножа.
Халид криво ухмыляется.
— Я знал, что ты придешь, — говорит Джейлин, не поднимаясь, все так же удобно развалившись в кресле. — Так что? Теперь ты объявил себя айнаром? Не слишком ли зарвался, ублюдок?
Халид все так же ухмыляется, качает головой — не слишком.
За ним входят муари, в одинаковых одеждах. Двое. Халид чуть оборачивается, один из муари кивает ему.
— Двое? — говорит Джейлин, в его голосе мелькает что-то визгливое и нехорошее.
— Нам понадобятся двое, — говорит Халид ровно, лишь с самой каплей сарказма. — Ты разве не знаешь, как происходит передача ключа?
Пальцы принца нервно впиваются в подлокотники, но он берет себя в руки.
— Если ты выкинешь что-то…
— Она умрет? — заканчивает за принца Халид, кивает на меня. — Я смотрю, ты боишься, брат? Не слишком доверяешь муари? А ведь они всегда сохраняют нейтралитет.
Джейлин поднимается на ноги.
— На колени! — говорит он.
Халид без всяких возражений опускается на колени, чуть разводит руки в стороны, показывая, что безоружен и покорен. Только ухмылка… чуть-чуть… Это ухмылка выводит Джейлина из себя.