— Можешь, почему нет, — говорил он. — Теперь ты свободная и вполне состоятельная женщина. Денег вполне хватит, чтобы содержать этот дом, слуг и вести образ жизни, пусть без особых излишеств, но вполне приличный молодой госпоже, желающей новые наряды каждую неделю. Можешь делать, что хочешь, теперь ты никак не зависишь от меня. Если захочешь, можешь даже выйти замуж за какого-нибудь перспективного юношу, — он смотрел в сторону, я видела, как сглотнул с усилием, словно говорить было тяжело, но голос не менялся, такой же уверенный и ровный, как всегда. — Только юношу лучше не слишком перспективного, тебе так будет спокойнее. В нашем мире, если мужчина может содержать больше одной жены, то, как правило, он так и поступает. Бывают исключения. Вот у Менкара одна, но там такое количество денег и связей с обеих сторон, что делить просто не выгодно. Зато Менкар содержит с полсотни любовниц, и некоторых, готов поспорить, даже не помнит в лицо…
Он замолчал, отвернулся совсем.
— Зачем ты говоришь мне все это?
— Хочу, чтобы ты правильно понимала. Я пришел за тобой, был готов отдать правую руку и свою жизнь… и даже если был бы абсолютно уверен, что умру сегодня, то все равно сделал бы это. Но это только мое желание и мой порыв, я бы не простил себе… Ю, у моего отца было три жены. Три сразу, не по очереди. Первая Эрис, дочь ллойского короля, их брак был залогом мира между нашими странами. После смерти отца Эрис вернулась домой. Вторая — Тиджах, дочь Нимара Баруха, человека не слишком знатного, но сказочно богатого. Благодаря этому браку Барух стал вхож в высокий круг древнейших родов Дашваара, а отец получил деньги, так необходимые ему для войны. Третья, Ниам, дочь мелкого землевладельца, долгое время жила при дворе как его любовница, родила ему сына. Отец сделал ее женой, когда два его старших сына погибли, по разным причинам, и ему нужен был наследник. Ниам он действительно любил, последние годы особенно, старался совсем не расставаться с ней. Они умерли вместе, — Халид замолчал ненадолго. И долгий вдох, выдох. — Ты, вероятно, ждешь от меня следующего шага, Ю? Хочешь, чтобы я предложил тебе остаться? Я бы тоже этого хотел. Но роль младшей жены вряд ли порадует тебя, а предлагать большее я сейчас не имею права. Я слишком многим обязан людям, которые поддержали меня.
27. Долгий вечер
Меня отвели в спальню. Моя спальня во дворце, гостевая, не наша с Халидом, а только моя. Он сам ушел с муари.
Мне приготовили завтрак и теплую ванну… аромат трав, поднимающийся от воды…
Вот где-то там меня и накрыло. Слезы в полную силу, так, что невозможно вздохнуть.
После всего, что случилось этой ночью, что я видела, что сделали со мной, и что сделала я сама… я ведь убила человека. Я. Застрелила. Пусть это чудовище, а не человек, пусть этим я спасла жизнь того, кто мне дорог, но просто забыть… закрыть глаза я не могу.
Слезы.
На мои рыдания сбежались служанки, суетясь и кудахтая вокруг. Я выгнала всех вон — ничего сейчас не хочу слушать. Хочу побыть одна. Мне было так плохо.
Я рыдала долго, больше часа, наверно, размазывая слезы и сопли по лицу… невозможно. Пока совсем не остыла вода.
Потом вылезла. Залезла в кровать.
Вдруг подумала, что вернуться домой — будет сейчас правильнее всего. Зачем мне все это? Вернуться в тот момент, из которого я попала сюда. Словно ничего не было. Забыть. Думаю, через какое-то время я даже смогу убедить себя, что весь этот кошмар мне только приснился. Моя жизнь будет прежней. Дом, учеба, родители, друзья, все мои старые планы на жизнь. Все вернется и это забудется. Никакого Дашваара, никаких айнаров. Я не хочу…
Вернусь — в пятницу схожу с Машкой в кино, а в выходные — поеду на дачу. Папа будет жарить шашлыки… Наташка с семьей, моя двоюродная сестра… К черту все это.
Ничего не было. Только сон.
Под такие мысли я свернулась клубочком под одеялом и уснула.
Проснулась, почувствовав чье-то присутствие рядом. Поняла, что скоро вечер, я весь день проспала.
Рядом, на краю моей кровати сидел Халид.
Его правая рука, словно в гипс, упакована в какую-то штуку, доходящую до локтя, зафиксирована перевязью на груди. И что там внутри, под этим гипсом — не разобрать. Все удалось?
В его левой руке сверток.
— Я тебя разбудил, — сказал он тихо. — Прости. Просто хотел… заглянуть. Как ты?
— Все нормально… — сказала я, и еще: — Я домой хочу.
Он улыбнулся, чуть-чуть, уголками губ. Кивнул.
— Конечно. Но, Ю… можно тебя попросить? Останься со мной еще хоть на пару дней? Это не долго. Сейчас опасности уже никакой. Ты просто немного побудешь здесь…
Я поджала губы. На какое-то мгновение показалось, что мне отсюда не выбраться.
— А у меня есть выбор?
Он вздохнул.
— Конечно. Если хочешь, пойдем. Я отправлю тебя домой прямо сейчас. И вот, это тебе.
Протянул мне сверток.
— Что это?
— Это твое. Когда ты айнар и у тебя есть связи, найти можно что угодно.
Улыбнулся, чуть веселее на этот раз. И все равно с долей горечи.
Я только руку протянула, и сердце екнуло.
Развернула.
Мои вещи… Поняв это, я едва не разрыдалась снова. Все то, что было со мной и на мне, когда я попала сюда. Одежда, босоножки, сумочка… мой телефон… давно разрядившийся… ключи от квартиры.
Я сидела, смотрела на это, и у меня дрожали губы.
Словно момент, когда реальность смещается, и ты не можешь понять… Сжимается сердце. Все это правда.
— Хочешь, переоденься, и пойдем, — сказал Халид.
Он смотрел на меня. У него такое усталое и словно неживое лицо.
Сейчас… я…
— А ты? Как твоя рука? — спросила я. Наверно, мне сейчас позарез нужно потянуть время, осознать, чтобы хоть какое-то решение принять. То есть, решения я уже приняла, но мне нужно именно потянуть время…
Халид чуть дернул правым плечом.
— Вот, — сказал он. — Как видишь… Приделали назад. Сказали, завтра утром все снимут и будет, как новая.
— Я рада…
— Да, — он фыркнул, — я тоже.
И все. Замолчал.
Я…
Я взяла, разложила вещи перед собой… ключи, пачка жвачки из сумки, влажные салфетки, блеск для губ, проездной… Все это так дико здесь, так удивительно.
— Ю… останься хоть до завтра, — попросил Халид. — У нас сейчас торжественный обед, в честь моего вступления в права айнара. Все уже собрались. Вкусная еда, музыка, веселье… Пойдешь со мной? Нас уже ждут.
— Нас?
— Да, — уверенно сказал он. — Нас с тобой.
Веселье…
Айнар Халид пытался веселиться из последних сил. Изображать радость, улыбаться гостям, вести светские разговоры. Но стоило чуть от этих улыбок отвлечься… и взгляд куда-то в пустоту. Он даже ничего не ел.
Я сидела рядом, по левую руку. Видела все. О, у меня сегодня было свое место, своя тарелка, свои приборы и даже свой человек, готовый подливать вино и подкладывать лучшие угощения. Интересно, что женщин, кроме меня, больше не было… в смысле, свободных женщин. Вернее, вон там, в конце стола, двое в военных мундирах, одетые по-мужски… Только они и еще рабыни, прислуга. Присутствие женщин за мужским столом здесь не принято.
Керуш по правую руку.
— Не весело? — спросил он.
Халид бросил на него взгляд. Качнул головой.
— Устал, — сказал он. — Сил нет. И голова раскалывается.
Да, это мне удалось поспать, а ему, скорее всего, нет. Напряженный вчерашний день и еще более тяжелая ночь, и целый день сегодня…
Он потянулся под столом, дотронулся до моего колена пальцами, осторожно.
Я накрыла его руку своей, чуть погладила, давая понять, что не против, и, пожалуй, тоже хочу прикоснуться к нему. Он едва заметно улыбнулся.
Устал. И я устала. А, может, дело не только в этом.
Перед нами танцевали. И пели песни. О доблести молодого айнара… и еще обо мне. О-оо, «прекрасная роза с острыми шипами», каждый, кто попытается без спросу сорвать ее, умрет страшной смертью. Все же, Джейлина прихлопнула я. Это ужасно и смешно одновременно, наверно, слишком выходит за рамки того, к чему я привыкла… да и я уже порыдала свое.
Песни. Потом танцовщицы… снова песни, жонглеры, акробаты…
И светские беседы еще, до глубокой ночи. Благо, мне сейчас говорить ничего не надо, только улыбаться.
Когда все закончилось, Халид проводил меня до дверей моей спальни и долго стоял.
— Зайдешь? — сказала я. Словно ему нужно мое разрешение.
Он так посмотрел на меня…
— Я, пожалуй, сейчас в состоянии только упасть и уснуть, — сказал, чуть виновато.
— Это хорошо, — сказала я. — Я тоже страшно хочу спать, обнимать кого-нибудь во сне, закидывать на него ноги и сопеть в ухо.
Халид улыбнулся. Наверно, первая действительно искренняя и довольная улыбка за сегодняшний день.
28. И последний день
Утром пришел муари.
— Айнар, нам нужно закончить.
Халид с трудом открыл один глаз, сдвинул меня, лежащую практически на нем, в сторону, я почувствовала, как он напрягся. Потом с трудом открыл второй глаз. Сел на постели. Вставать ему точно не хотелось. Спал он плохо и даже тихо стонал во сне, я гладила его ладошкой и он успокаивался. Рука болела? Я очень надеюсь, что там все хорошо, технологии муари — почти магия.
Я тоже села.
Посторонние люди в спальне давно перестали меня смущать, тем более, что на мне длинная сорочка, да и Халид тоже в сорочке и штанах, мы так и спали…
— Сюда, за стол, — позвал муари. — Я сниму и проведу несколько тестов. Как рука?
Халид быстро глянул на меня.
— Да ничего, — сказал он. — Чешется.
— Это нормально, — сказал муари. — Некоторая тянущая боль возможна из-за быстрых процессов восстановления еще несколько дней, не стоит пугаться. Если вдруг боль будет резкая и сильная, тогда лучше обратиться к нам.
Халид кивнул. Подошел, сел, отцепил перевязь, положил на стол руку.
Муари сел рядом, для начала прощупал руку чуть выше локтя, прикрепил какой-то датчик от прибора у себя, что-то замерил. Кивнул. Потом повернул что-то на футляре-гипсе, нажал кнопочки с внутренней стороны. Гипс сделал «п-шшш» и открылся.