— Есть устойчивая брешь! — раздался голос оператора.
— Я готов!
Плотный мрак; изнуряющая, хлещущая по телу перегрузка: вой обезумевших реакторов; потом короткая, ослепительная вспышка, и Дэйв почувствовал, как подпространство выплюнуло его в космос. На задних экранах медленно удалялась сфера нуль-приемника; вокруг холодно светились россыпи звезд. Он был один на десятки световых лет вокруг.
Дэйв чуть ослабил страховочные ремни и послал запрос кибермозгу. Три ближайших к нему звезды выделились на общем фоне. Одна из них переместилась в прицел локационной системы, и на информы потекли ее характеристики. Сейчас он должен будет угадать, какую из них автоматика «Кондора» сочла наиболее перспективной.
Ответ оказался простым и в то же время чрезвычайно странным. Вторая звезда, судя по показаниям приборов, подцепила «лишнюю» планету. Во всех каталогах у нее два спутника, а не три! Он несколько раз перепроверил показания автоматики, пока не убедился в их безошибочности. Система Гамма-25 действительно приобрела четвертый компонент. Это было очень нехорошо и крайне подозрительно, но все же поиск значительно упростился. Блок оптимального выбора должен был направить «Кондор» именно туда.
Дэйв ввел координаты точки пространства в кибермозг и вернул корабль к выплюнувшей его сфере нуль-приемника. Теперь она должна будет во второй раз бросить его через подпространство, но уже в район избранной звезды. Это надолго выведет приемник из строя — его энергоресурс строго ограничен, и придется посылать с базы обычный корабль для его зарядки, но выбирать не приходилось — если «Кондор» действительно пропал в районе «приблудной» планеты, то ситуация уже выходила за рамки обычного спасательного десанта, и его обязанность — появиться там как можно скорее. Он вошел в контакт с приемником и отдал приказ.
Опять всеобъемлющий мрак, закончившийся короткой вспышкой. Дэйв, еще оглушенный перегрузками, заставил себя разлепить отяжелевшие веки. Он почти попал. Прямо над пультом переливалась протуберанцами лиловая звезда. «Часа два на форсаже», — прикинул он, вводя программу.
Две панели пульта, подсветившиеся изумрудным сиянием, засвидетельствовали, что автопилот включен и вошел в заданный режим. Дэйв отпустил рули и расслабился. Это была самая легкая часть; трудности начнутся там, на планете, в точке десантирования. Там он сможет положиться только на себя; он знал, что в какой-то момент автоматика отойдет на второй план, а его «я» вместе со всеми эмоциями исчезнет в глубинах сознания, освободив разум для принятия мгновенных решений. Такое перерождение он испытывал сотни раз и находил его закономерным. Дальний космос не прощал нерешительности или промедлений.
А сейчас тело и мозг отдыхали перед работой. Он вспомнил родную планету Моор — мир, в котором первые колонисты вынуждены были бороться с суровым климатом и дикой природой; он и сейчас оставался таким. Дэйв вырос среди горных плато и ущелий, продуваемых ледяными ветрами, и, хотя города были надежно защищены силовыми куполами, он, как и многие его сверстники двадцатого поколения колонистов, предпочитал городам дикую природу планеты. Их не бросало в дрожь под порывами ледяного ветра, не страшила головокружительная высота отвесных пиков и скал, словно их предки не прилетели с Земли, а миллионы лет эволюционировали на Мооре. Может быть, поэтому он не очень жаловал Семена — тот был уроженцем Счастья — планеты земного типа, где колонисты не сталкивались с особыми трудностями.
Так повелось: большинство десантников и пилотов были с Моора и Дрей-1, а ученые, навигаторы — со Счастья и Прокуса. Интернациональные экипажи дальних крейсеров показали себя наиболее жизнеспособной единицей; люди разных планет хорошо дополняли друг друга, хотя и трений на первых порах возникало немало. Во всяком случае это было лучше, чем прорываться к звездам в одиночку, как это предпочла сделать пятая «старая» колония Дрей-2.
Дэйв вдруг поморщился, вспомнив недавние слова Семена. Ничего, теперь Семен влип… Пусть этот мальчишка со Счастья хлебанет того дьявольского коктейля, в котором постоянно варились десантники. Может быть, тогда он поймет, что они просто не могут быть другими — иначе не выжить. Хотя, кто знает, может быть, с Семеном все в порядке, просто вышло из строя передающее устройство, и он мирно любуется пейзажами новой планеты, пока киберы производят ремонт. И Дэйв будет выглядеть последним идиотом, когда свалится ему на голову в своем «Теллуре», напичканном всевозможным вооружением под завязку…
На пульте управления взбухла рубиновая полусфера. Он невольно напрягся — приближалась точка десантирования. Пробежав глазами по приборным панелям, он взял управление. Лиловый диск звезды заполнил собой уже все обзорные сектора. Дэйв быстро произвел расчеты и, сверив их с данными кибермозга, развернул «Теллур» ко второму спутнику.
Эфир оставался девственно чист, лишь легкое потрескивание помех да его собственное дыхание нарушали тишину гермошлема. При посадке на планету «Кондор» должен был оставить на орбите автоматический спутник. Его отсутствие наводило на мысль о серьезной аварии. «Или я просто тяну пустышку, и «Кондора» здесь никогда не было… — подумал он, но тут же отогнал эту мысль. — «Теллур» уже вышел на орбитальный виток, и через несколько минут все будет ясно».
Легкое прикосновение руки к клавише, и четыре разведзонда врезались в атмосферу.
Есть сигнал!
Дэйв отдал команду; корабль споткнулся и вдруг резко провалился вниз, пробив густую облачность. Он стабилизировал полет и осмотрелся. Внизу простиралась бескрайняя, желтовато-зеленая поверхность океана. Он уловил слабое попискивание. Так мог работать только радиомаяк гермокостюма. Значит, Семен на планете!
Океан проносился под брюхом машины, сливаясь в пятнистые полосы. Где же берег? Или здесь вообще нет суши? Он вызвал летевшие чуть впереди разведзонды, и вдруг тишину гермошлема прорвал взволнованный голос:
— Эй, кто там!.. Берегитесь!.. Берегитесь океана! Вы слышите, уходите к берегу, он вправо по курсу! — Сбивчивый голос продолжал что-то говорить, но Дэйв уже все понял и был занят другим. Океан впереди внезапно вспух, и в серое небо планеты взметнулся вертикальный столб жидкости.
Один из зондов летел прямо на него. Все произошло моментально — он не успел отвернуть и врезался в эту колонну, мгновенно потеряв всю свою скорость. Столб содрогнулся и, отвратительно чавкнув, медленно опал вниз, увлекая небольшой аппарат в бездну океана.
Дэйв увеличил скорость и высоту. Ему не хотелось без крайней необходимости вступать в борьбу с этой агрессивной средой. Главное — подобрать Семена.
В следующую секунду в небо взметнулось сразу несколько десятков «чавкающих» столбов. Три оставшихся зонда были буквально растерзаны ими. Дэйв еще круче повернул к спасительному берегу.
Океан забурлил. По его поверхности, рождая все новые грязно-зеленые колонны, прокатился, словно судорога, гигантский вал. «Теллур» стремительно уходил вверх, но эти столбы росли еще быстрее, и корабль на дикой скорости врубился в их мерзкую колоннаду.
Экраны на мгновение ослепли. «Теллур» трясло, словно он несся по ухабам; скорость и высота катастрофически падали, и ему оставалось одно — стрелять. Он до отказа выжал рули управления и, активизировав оружие, дважды нажал гашетку.
Залп четырех излучателей слился в единый огненный вал. Океан задрожал; ему показалось, что глубины исторгли тяжкий стон, но разбираться было некогда — корабль, освободившись от цепких объятий, рванулся вперед. Сзади еще стелились жадные, дымящиеся щупальца, но они уже не могли достать стремительно уходившую к суше машину.
Берег приближался. Дэйв включил радары, но сигналов не поступило. Он выругался и затребовал у кибермозга данные обстановки. Динамики интеркома ответили ему невнятным бормотанием. И вдруг он почувствовал, что «Теллур» отказывается повиноваться рулям. Картина на экранах телескопического обзора поблекла и расплылась; еще секунда, и они безнадежно погасли.
Дэйв включился в аварийный режим. Закрывавшие ходовую рубку бронеплиты корпуса раскрылись, словно гигантский бутон, с глухим плеском обрушились в океан. Теперь его защищал лишь прозрачный пластиковый купол. Он огляделся. Берег был совсем близко, в нескольких десятках километров, но он уже не нес спасения — высота падала, а от самой кромки океана поднималась коричневая стена исполинского леса. Он попытался подняться выше, но «Теллур» стал неуправляем — осевшая на нем масса с океанских столбов с фантастической прожорливостью растворила все, что хоть сколько-нибудь выступало над обшивкой. Ни антенн локационной системы, ни рулей высоты больше не существовало; да и сами бронеплиты стали похожи на ноздреватый мартовский снег.
Влип! До леса оставалось несколько сот метров. Дэйв сгруппировался и отдал последнюю команду на пульт. Болезненно-жесткий удар спасательной катапульты выдрал кресло из пола и швырнул его в серое небо планеты. Падая, он успел заметить, как его корабль ударился в прибрежные скалы и взорвался, разбрасывая вокруг исполинские стволы деревьев. Взрывная волна подтолкнула его в глубь суши; потом были хлещущие по стеклу гермошлема ветви, легкая одурь беспамятства, и он, уже не сопротивляясь падению, неловко шлепнулся в лужу какой-то липкой бурой жидкости.
Несколько минут Дэйв лежал, не в силах напрячь ни одни мускул. Прилетели! Он был зол, как никогда. Но это позже… Операция еще не окончена… Он встал, цепляясь за наваленные рядом сухие ветви, и сделал несколько шагов в сторону от мерзкой коричневой лужи. Сигнал в гермошлеме стал громче, — значит, Семен находился где-то поблизости. Если его «Кондор» тоже канул в океан, то им обоим крышка.
Он пошел, петляя между стволами деревьев. Под ногами упруго пружинил ковер опавших листьев, если толстые пластинки неправильной формы можно было назвать этим словом. Вообще лес вокруг производил странное впечатление. Стволы, плотно пригнанные друг к другу, смыкались стеной так, что ему порой приходилось боком протискиваться между ними. Похожие на ветви гибкие отростки начинались далеко вверху, образуя почти непроницаемый шатер, и внизу царили сумерки.