«Ценит, – мысленно скривилась я. – Диссертацию, уплывающую от него, он ценит, а не меня».
Если вспомнить, роман у нас закрутился на последнем курсе, когда Костя попросил моей помощи с дипломом. Дарил цветы, смотрел с восторгом, говорил, что восхищается моим умом. И сейчас, после расставания, ту же пластинку включил, только я уже не наивная девочка, и не сработало.
– Знаешь, Роуз, не мне тебе читать морали и учить жить, – вздохнула мать и бросила тоскливый взгляд на пачку сигарет. – Я сама ошибок в жизни много наделала и не перестаю делать, а ты – моя гордость, со светлой головой, разберешься! – Она взъерошила мне волосы.
– Ты хотела сказать – рыжей? Это же вы с братцем у нас блондины, – хмыкнула я, но на душе стало приятно.
– Думаешь, я не понимаю, как тебе с ним нелегко? Он такой же, как я в его годы, и лишь твой контроль держит его в рамках. Меня вот никто не контролировал, я рано от родных упорхнула.
– О чем ты говоришь? Макс уже взрослый человек, и мы с ним давно научились договариваться.
– Вот именно! – Родительница шутливо щелкнула меня по носу. – Твоего здравомыслия на нас всех хватит. Может, Макс закончит учебу и переедете все же к нам? Необязательно жить в пригороде, у Андре городская квартира.
– Посмотрим, мам, – не стала я сразу отказываться, но понимала, что вряд ли. У меня здесь работа, привычная жизнь, у Макса друзья. Во Франции хорошо отдыхать, а насчет проживания я все же патриотка.
Шум в прихожей – и ввалившийся на кухню с тортом Макс прекратил этот немного странный разговор. Мы сели пить чай. Наша родительница больше всего любила торт «Птичье молоко» и только ради него забывала о своей диете. Не знаю, как братец умудрился его так быстро купить.
Хорошо посидели, как будто вернулись в прошлое. Но ностальгию нарушил телефон, зазвонивший у братца.
– Юлька! Черт, забыл ее предупредить, что не приеду.
Макс хлопнул себя по лбу и, извинившись, вышел.
– Да, котенок!
Мы с матерью переглянулись.
– У них серьезно?
– Не знаю. Эта пока продержалась дольше остальных, – вздохнула я. Не навязывала брату своей морали, но мне не нравилась частая смена его девиц. С другой стороны, он парень молодой, пусть куролесит лучше сейчас, чем когда женой обзаведется.
– Да, чуть не забыла, – спохватилась родительница и полезла в свою сумочку. Вот, – положила на стол карточку VISA, – это мой счет. Мало ли, вдруг деньги на что-то понадобятся.
– Мам, ты с ума сошла? С тем, сколько ты подбрасываешь нам, Макс спокойно учится, а я занимаюсь любимым делом и не ищу подработку. Мне еще премию сегодня неожиданно дали. Зачем карточка?
– Мне так спокойнее будет.
А вот я, наоборот, забеспокоилась после этих слов. Ее странное настроение, грусть, теперь вот деньги…
– Мам, признавайся сразу, ты узнала, что неизлечимо больна, и приехала попрощаться?
– С ума сошла?! – воскликнула она, повторив мои слова.
– А что мне еще думать? Я же вижу, что ты сама не своя. Знаешь что? Не уйдешь отсюда, пока мне все не расскажешь! Что случилось?
Некоторое время мама смотрела непонимающим взглядом, но я была тверда и всем своим видом показывала, что меня этим не проведешь. Через некоторое время маска треснула, и я увидела ее усталость.
– Я здорова. Просто сглупила. Захотела тряхнуть стариной, немного пофлиртовала на приеме со знакомым Андре… Только флирт! – вскинулась она, поймав мой взгляд. – А потом стало трудно от него отделаться. Встречала в самых неожиданных местах, обнаружила за собой слежку. Сначала думала, что это Андре заревновал, но вряд ли… Это нервирует.
– Обратись в полицию, Андре спроси, в конце концов!
– Надеюсь, за время нашего путешествия все успокоится. Если нет, так и сделаю, – пообещала она.
– Ты у меня просто такая красивая! – Я подошла к матери и обняла.
– Я что-то пропустил? – на кухню вернулся Макс.
– Люблю вас, – сообщила ему.
– Я вас тоже люблю.
Брат подошел к нам и присоединился к объятиям.
– Я прощен? – одними губами спросил он, с хитрым видом глядя на меня поверх головы родительницы.
– Я, может, и старше вас, но на слух еще не жалуюсь. Что он натворил? – просекла мама наш диалог.
– Сводничает. Друга мне своего подсунул, – сдала я братца.
– Молодец! – неожиданно похвалила мать и наставительно сообщила мне: – Мужчины помладше полезны любой женщине. Они умеют наслаждаться жизнью и не спят в постели.
– Как не спят? Как врач говорю – это чревато последствиями и тянет на диагноз, – притворно ужаснулась я в ответ.
– Ты поняла, о чем речь, – с достоинством произнесла родительница, поправляя волосы. – Мне пора. Максим, ты свободен?
– Моя карета в твоем распоряжении, – тут же отозвался он.
Мы засобирались, и только убирая посуду, я обнаружила на столе оставленную карточку. Вот же мама!
День не задался с самого начала. Костя после пятиминутки попросил задержаться и показал приказ о повышении моей ставки с таким видом, будто это его заслуга. А я узнала о приказе еще вчера, от Тамары Николаевны, секретаря главного. Я ее маму оперировала, и она мне по-дружески шепнула и о прибавке к зарплате, и о том, сколько представитель благотворительного фонда нашей больнице отвалил в благодарность за спасение друга. Недаром теперь ежедневно по три раза на дню докладывают о состоянии пациента нашему главному.
А Костик начал петь песню о том, как он меня ценит и, не щадя себя, выбивал мне новый оклад. Еще и руки распустить пытался, мерзавец! Вылетела я от него не в лучшем расположении духа и тут же выяснила, что меня уже дожидается представитель фонда собственной персоной. Любезничать с этим типом не было никакого желания, и я ушла на осмотр пациентов в тайной надежде, что он отправится за информацией к бывшему или главному. Не сбылось. С маниакальным упорством ждали именно меня.
И вот когда я почти отделалась от невыносимого типа, прибежала медсестра с сообщением о том, что Макс в боксе. Я забыла обо всем! Пока бежала, чуть не поседела от ужаса, представляя искореженное после аварии тело.
– Макс! – Камень с души упал, когда увидела возле бокса здорового и невредимого брата. Но, поймав его взволнованный и виноватый взгляд, насторожилась. – Что случилось?
– Клянусь, я не гонял! Меня подрезал пьяный идиот, и я уходил от столкновения.
Подойдя ближе, заметила, как его бьет дрожь.
– Кто там? – Я заглянула в бокс.
– Девушка. Я зацепил ее на тротуаре. Серьезных видимых повреждений нет, только кожа содрана на ладонях и коленях.
– Прибью тебя! – пообещала братцу и, унимая сердцебиение, шагнула к пациентке.
– Что у нас? – спросила медсестру, склоняясь над пострадавшей и проверяя реакцию зрачков.
– Похоже на обморок.
– Документы есть?
– Да, англичанка.
Плохо. Я мысленно выругалась, уже представляя Макса за решеткой. Иностранцев хлебом не корми, дай посудиться по малейшему поводу, а тут такое. Вспомнилась оставленная матерью кредитная карточка. Кто бы знал, как скоро она пригодится. Неожиданно меня захлестнула злость. А может, и пусть? Посидит, поумнеет и поймет, что закончиться могло все намного хуже.
Мысли метались в голове, а руки делали привычное дело, проводя осмотр и не обращая внимания на трясущегося братца.
– Как ваше имя? – убирая нашатырь, спросила у приходящей в чувство девушки, вспоминая свой английский.
– Элизабет… Грин. Я приехала в отпуск, и вот какая незадача, – слабым голосом произнесла пациентка, как будто извиняясь.
– Кхм.
Не ожидала, что после столкновения она будет настолько сдержанна. Может, еще не совсем пришла в себя? Решила объяснить, что с ней произошло.
– Меня зову Роза Валерьевна. Я хирург и дежурный врач, – немного слукавила насчет последнего. – Вы сейчас в смотровом боксе. Вас привезли после аварии. На вас наехал вот этот молодой человек.
Кивнула в сторону брата, чтобы прочувствовал, к чему приводит лихачество за рулем. Нажимая на газ и разгоняясь по проспектам, нужно помнить о том, что в городе не один.
– Он уходил от столкновения, но почему-то не заметил вас. Понимаю, вы захотите подать на него заявление в полицию.
Лучше сразу прояснить ситуацию и знать, чего ожидать. Может, удастся уладить дело миром, до прихода полиции.
– Что со мной?
Обрадовала пациентку, что отделалась ушибом бедра, переломов и ничего серьезного нет. Если жалоб не будет, ее вполне можно отпускать. Не знаю, есть ли у нее страховка, но страховые компании лучше сюда не вмешивать, иначе точно дело раздуют, и Макс институт сменит на нары.
– Вы помните адрес, где живете?
– Да. Это он привез меня? – Девушка скосила глаза на брата.
– Да, он.
– Извините! Я не хотел. Я… я могу оплатить какие-нибудь процедуры, – очнулся Макс.
«Голову себе новую оплати!» – мысленно пожелала ему, так как старую точно откручу.
– Заткнись! – вызверилась вслух. Вроде ничего страшного не случилось, и меня стало отпускать.
– Он ваш родственник? – дошло до красавицы, а мне стало стыдно за свою несдержанность и охламона брата. – Послушайте, я не буду заявлять в полицию, – тяжело сглотнула девушка. – Вы мне скажите, я ребенка потеряла?
Все оборвалось у меня внутри.
– Вы беременны?
– До аварии была.
– Макс, я тебя убью. Лично. И даже жалеть не буду, – пообещала братцу, мысленно хватаясь за голову. А я эту иностранку чуть не отпустила! Плевать, есть у нее страховка или нет, лично все оплачу. Срочно на анализы и УЗИ!
Зайдя за ее голову, взялась за каталку. С этого нужно было начинать, а не тратить время. Кровотечения нет, но это еще ни о чем не говорит. Я молила бога, чтобы с ребенком было все в порядке.
Стоило нам покинуть бокс, как меня нашел представитель фонда. Я уже и забыла об этом невыносимом типе.
– Роза Валерьевна…
– Если вы хотите, то мы вернемся к нашему разговору позже. У меня беременная пациентка после аварии, а ваш друг подождет. Все! – оборвала его. Мне было не до расшаркиваний.