ь трона халифа. Но Джахандар доверился мнению Резы и потому поддержал его план привезти Шахразаду в Амардху.
Однако все надежды пошли прахом во время того ужасного ужина.
Стало ясно, что Халид ибн аль-Рашид уже выиграл эту войну. Уже захватил ту власть, к которой стремился Джахандар. Потому что контролировал все, чем тот дорожил.
Добраться до Ирсы тоже не удалось. На расспросы обеспокоенного отца капитан аль-Хури ответил, что она находится в полной безопасности, под охраной самых надежных воинов халифа. Вне досягаемости Джахандара.
Когда же он попытался уговорить Шахразаду вернуть похищенный фолиант, то стало ясно, что она предпочитает поддерживать мужа, который украл книгу.
Как халифу удалось переманить на свою сторону обеих дочерей Джахандара?
И где его книга?
Он потерял жену. Лишился положения в Рее.
А теперь еще и утратил доверие дочерей.
Ирсу надежно спрятали. А Шахразада даже не смотрела на отца. Ни разу не взглянула. Зато не сводила глаз со своего юнца-халифа.
Когда все встали из-за стола, Джахандар тоже поднялся на ноги, наблюдая, как охранники взяли под стражу султана с генералами и повели их прочь из шатра. Остальные направились кто куда, совершенно не обращая внимания на жалкого библиотекаря.
Как раньше. Как всегда.
Когда Шахразада с халифом подошли ближе, Джахандар воспользовался возможностью завязать разговор. Начать действовать. Наконец быть замеченным.
– Где… – Он откашлялся, чтобы прогнать дрожь в голосе. – Где моя книга?
– Тебя только это волнует, баба́? – тихо спросила Шахразада.
– Н-нет.
– Тогда почему ты не поинтересовался судьбой Ирсы? – нахмурилась она.
– Разве она во мне нуждается?
Старшая дочь отвела глаза, но Джахандар успел заметить промелькнувшую в них боль. Халид ибн аль-Рашид обнял Шахразаду и вперил в ее отца пронзительный взгляд. Взгляд, проникавший прямо в душу.
Джахандара охватило негодование. Пусть этот мальчишка и был халифом, но навсегда останется тем, кто забрал слишком многое. Забрал все.
– Фолиант уничтожен, – прохладным тоном сообщил муж Шахразады.
– Что? – прошептал Джахандар.
– Книги больше нет.
– Как? – Воздух внезапно стал густым, как сироп, и раскаленным, как костер.
– Я лично сжег все до последней страницы.
– Но зачем? – только и сумел выдавить Джахандар, стискивая руки перед грудью и чувствуя, как кровь приливает к шее.
Халиф посмотрел на него с молчаливым укором и отвернулся.
Осудил и счел недостойным внимания. Как и многие другие.
И продолжат так относиться впредь. Из-за надменного юнца, который не имел права уничтожать последний шанс Джахандара обрести могущество. Который и без того отнял у него слишком многое.
Дочь. Книгу.
Уважение.
Ярость выплеснулась из Джахандара неудержимым потоком. Бушующей приливной волной. Едва осознавая, что делает, он потянулся к кинжалу на поясе Шахразады. Халиф немедленно встал между ними, заслоняя ее собой. Но отец не причинил бы вред дочери. Никогда.
Джахандар занес кинжал.
Халиф поднял руку, чтобы отразить удар. Со всех сторон послышались встревоженные крики.
Но Джахандар ничего не замечал. Он со всей силы опустил клинок, по касательной скользнув лезвием по лицу противника, который пытался оттолкнуть отца Шахразады.
Но кинжал вонзился точно в цель.
В сердце халифа Хорасана.
Кинжал
Халид часто думал о том, каким образом встретит свою гибель, и всей душой желал сам стать жертвой проклятия вместо того, чтобы перекладывать последствия на жителей Рея.
Но такого он точно не ожидал.
Только не от руки Джахандара аль-Хайзурана.
Несколько секунд Халид смотрел в глаза отца Шахразады, в глаза своего убийцы.
Однако времени на ненависть не оставалось. Как и на возмездие.
В последние мгновения сердце стремилось только к любви.
Халид перевел взгляд на Шахразаду, падая на землю. По телу пробегали волны жара и холода.
В помещении воцарилась тишина.
Боль в груди казалась невыносимой. Бесконечной. Перед глазами расплывались круги, так что едва удавалось рассмотреть текущую рядом струйку крови. Халид знал, что рана смертельная. Он услышал, как вскрикнул Джахандар, которого прижал к полу Джалал, отбрасывая в сторону запятнанный алым кинжал.
Никто в шатре не произнес ни слова.
Халид почувствовал прикосновение рук возлюбленной и крепко сжал ее ладони в ответ.
Сознание постепенно начало покидать его.
– Нет! – всхлипнула Шахразада, сжимая в объятиях обмякшее тело халифа.
Бессильно наблюдая, как из раны толчками льется кровь.
Наблюдая, как из уголка рта стекает красная струйка, как грудь вздымается в попытке наполнить легкие.
Последним, что Халид увидел, было лицо Шахразады.
В конце осталось место только для любви.
Это было намного больше того, что он заслуживал.
Сила любви
Рыдания старшей дочери постепенно утихли и сменились всхлипами.
Все вокруг стояли неподвижно. Принцесса Парфии закрыла ладонями рот, в голубых глазах блестели непролитые слезы. Младшая сестра уткнулась в ее плечо, чтобы заглушить плач.
Никто не взглянул на Джахандара. Никто ничего ему не сказал. Даже Шахразада. Даже шахрбан. Ни единого слова – ни упрека, ни возмущения, ни угрозы.
Все внимание было приковано к телу халифа.
А Джахандар не чувствовал ничего. Не чувствовал облегчения от того, что сотворил. Лишь опустошение при виде страданий его сильной и гордой дочери. Она никогда не выглядела такой сломленной. Даже после смерти матери, когда пришлось заниматься делами вместо убитого горем отца. Даже после казни Шивы.
Ни разу Шахразада не утратила внутреннего стержня.
Но сейчас казалась разбитой, потерянной.
Джахандар видел дорожки слез на ее щеках. Слышал душераздирающие всхлипы – каждый следующий громче предыдущего. И сердце сжималось, трепетало в груди, как птица в западне, не в состоянии выдержать вида горюющей дочери.
Никогда Джахандар не хотел причинить ей страдания. Никогда.
Внезапно кончиков его пальцев коснулась теплая кровь халифа, и в голове вспыхнуло озарение, как следует поступить. После многодневного изучения драгоценного фолианта в памяти хранились все заклинания. Каждая переведенная строчка стояла перед глазами, точно выжженная огнем.
Эти чары станут последним деянием Джахандара. Величайшим волшебством.
Он вспомнил тот день во дворце, когда подарил Шахразаде розу из сада. Кремовый бутон со светло-лиловыми краями лепестков. Как знак любви, как частичку родного дома.
И сам же убил цветок, позволив распуститься и достичь идеальной красоты лишь на секунду.
С кровью халифа на руках Джахандар принялся бормотать слова заклинания. Затем слегка повернул запястье.
Перед глазами все расплылось. С кончиков пальцев сорвался колеблющийся свет. По спине прокатилась холодная волна. Зрение прояснилось, потом померкло, будто кто-то плеснул в лицо чернилами. Воцарилась тьма.
В сердце начала нарастать боль, постепенно расцветая открытой раной.
Но Джахандар не испытывал ни малейшего сожаления. Он широко улыбнулся. Потому что наконец обрел истинную силу. Силу, о которой так мечтал.
Силу говорить без слов.
Силу любви.
Реза смотрел на разгоравшийся рассвет. На ночном небе, еще полном звезд, медленно расцветало розоватое марево. Он всегда считал себя человеком, который умел ждать. Требовалось терпение, чтобы выстроить и наладить отношения. Чтобы укрепить доверие.
Чтобы свергнуть халифа.
Реза стоял среди дюн и наблюдал за тем, как догорают врата Амардхи. Он с беспокойством отмечал тот факт, что войско султана до сих пор не нанесло ответного удара, но знал, что это лишь вопрос времени. К тому же не желал демонстрировать даже малейшего колебания в присутствии толпы наемников.
Людям, чья преданность продается и покупается, нельзя доверять. Любая информация для них – товар, который можно предложить кому угодно по сходной цене.
Заметив столб пыли, поднятый копытами лошади быстро приближавшегося посланника, Реза выпрямился в седле. Кони наемников приветственно заржали.
Прибывший фидаи не спешил делиться новостями. С угрюмым видом он спрыгнул со спины блестевшей от пота лошади, подошел к Резе и только тогда сообщил, переводя дыхание после быстрой скачки:
– Султан сдался халифу.
– Как такое возможно? – Реза скрыл удивление, но не стал сдерживать ярости. – Битва еще даже не началась. Ты разговаривал с Селимом Али эль-Шарифом?
Посланник промолчал, только обменялся быстрыми взглядами с другими наемниками.
Реза понял, что происходит, еще до того, как почувствовал первый удар саблей. В спину. Когда хозяин повалился на холку жеребца, тот встал на дыбы. Тогда последовал второй удар – на этот раз в бок.
Судорожно хватая воздух ртом, Реза рухнул на песок, зажал рану и перекатился на спину.
Фидаи подъехал ближе. Обнаженное лезвие его окровавленной сабли сверкало на фоне неба.
– У меня послание от сына эмира аль-Зийяда. Он передал тебе в следующий раз убедиться, что отправленный убить кого-то из дорогих ему людей наемник больше никогда не вернется и не сумеет поведать о поручении.
Последним, что увидел Реза бин-Латиф, была мелькнувшая сабля.
Эпилог
Мальчик распахнул двустворчатые двери, чтобы тут же очутиться в объятиях отца, и радостно воскликнул:
– Баба́! Дядя Артан обещал научить меня летать на крылатом змее!
– Думаю, твоя матушка найдет, что сказать по этому поводу. – Халиф Хорасана посмотрел на своего сына с едва прикрытой усмешкой.
– Нет! – отчаянно затряс головой малыш. – Ты не должен говорить маме об этом. Дядя Артан заставил меня поклясться.
– И по этому поводу твоя матушка тоже найдет, что сказать.
– А где она? – Ребенок обвел свою комнату большими глазами с янтарными крапинками.