Капитан Доув был ошарашен открытым неповиновением, но будучи хладнокровным и сообразительным, легко предотвратил восстание, сказав:
– А не пора ли пообедать? Давайте споем напоследок «Сладкое прощание», вы все этот псалом знаете и прекрасно справитесь.
Мир был восстановлен, зазвучала песнь, заглушая хихиканье Розы и Мака, которые не могли слушать без смеха окончание этой удивительной службы. Пятнадцатиминутный отдых несколько ослабил военную дисциплину, и обратно отряд продвигался не так чинно. Домой они мчались со всех ног и вскоре уже шумно поглощали обед, не обращая никакого внимания на капитана, которого Джейми, весьма впечатленный проповедью, называл про себя «доблестным».
Удивительно, сколько занятий было в «Уютном уголке»! Мак рассчитывал, что будет целыми днями лежать в гамаке и упрашивать, чтобы ему почитали, а вместо этого трудился больше остальных. Ему предложили участвовать в планировании и постройке Скитервиля, миниатюрного города на черничной поляне; Мак с удовольствием прокладывал дорожки, строил изгороди, налаживал водоснабжение и с другими членами городского управления решал, где лучше разместить важные постройки. Несмотря на солидный пятнадцатилетний возраст и любовь к книгам, Мак был еще мальчишкой.
Также он часто рыбачил в компании жизнерадостного соседа. Поймать обычно удавалось лишь насморк, однако рыбаки не унывали и упорно выжидали, возможно, не существующую в тех краях форель. Еще Мак страстно увлекся геологией – он ходил, постукивая по камням и булыжникам, и важно рассуждал о «пластах, эпохах и ископаемых остатках»; а Роза тем временем собирала листья и лишайники и взамен на лекции по биологии давала Маку уроки ботаники.
Жизнь в «Уютном уголке» текла весело – девочки Аткинсонов баловали гостей пикниками. Дети набирались здоровья день ото дня, и задолго до окончания месяца стало понятно – доктор Алек подобрал правильное лекарство.
Глава четырнадцатаяДень Рождения
Приближалось двенадцатое октября – день рождения Розы, однако об этом знаменательном событии никто не заговаривал. Сама Роза постеснялась напомнить и накануне легла спать с ощущением, что подарков она не получит. Опасения развеялись ранним утром – Роза проснулась от легкого постукивания по носу и, открыв глаза, увидела на подушке черно-белое пушистое создание. Кошка смотрела черничными глазами и мягко трогала девочку лапкой, чтобы привлечь внимание. Это была Комета – самая милая кошка в мире, и она явно пришла не просто так, а по чьему-то поручению – на шейке красовался розовый бант, а к банту была привязана записка, которая гласила «Для мисс Розы от Фрэнка».
Конечно, Роза очень обрадовалась, однако приятные неожиданности на этом не закончились – сюрпризы и подарки подкарауливали ее в самых разных местах в течение всего дня. Девушки Аткинсонов были известными выдумщицами, а Роза – всеобщей любимицей. Однако самый приятный подарок ждал ее на пути на Ветреный холм, куда компания отправилась, чтобы устроить праздничный пикник по особому случаю. Сразу после завтрака целых три экипажа, груженных веселыми пассажирами, пустились в путь. Никто не пожелал остаться в стороне, все предвкушали чудесный денек, однако больше всех радовалась мамаша Аткинсон, которая восседала в широкополой шляпе размером с зонт и изредка трубила в горн.
Во время сборов Мак отвел Розу в сторонку и сказал:
– Я повезу тетушку и детей, а ты езжай на пони. Тебе надо остановиться в условленном месте и подождать. Там будет нечто, что тебе нельзя видеть до ужина. Договорились?
– Конечно! – ответила Роза. – Обидно, когда тебя просят посидеть в сторонке, но только не в Рождество и День рождения! В эти дни я готова притвориться глухой и слепой! Только дай знак, человек в очках!
– Остановись под большим кленом и жди сигнала – тогда точно ничего лишнего не увидишь, – инструктировал Мак, подсаживая Розу на пони, которого его отец прислал специально для девочки. Баркис был милейшим и послушнейшим созданием, его стыдно было бояться, и Роза вскоре освоила верховую езду. Она предвкушала, как порадует доктора Алека по возвращении, а пока с наслаждением скакала легким галопом в сопровождении Мака, который облюбовал старого коня мистера Аткинсона – Соррела.
Сборы наконец завершились, компания тронулась в путь; под старым кленом Роза послушно остановилась и стала ждать условного сигнала, все же поглядывая иногда в запретную сторону. Мак быстро провел кого-то в один из экипажей. Розе хватило одного взгляда на высокую фигуру, она с радостным криком припустила Баркиса вперед.
«Вот дядя обрадуется! – думала она. – Подъеду на полном скаку, и он окончательно убедится, что я не трусишка!»
Влекомая прекрасной целью, Роза стала погонять Баркиса что есть силы, и он промчался во весь опор вниз по каменистой дороге. Покрасоваться перед дядей, однако, не вышло – Роза уже готовилась остановить пони и поприветствовать доктора, но тут на дорогу с громким кудахтаньем выбежали две заблудившиеся курицы, Баркис испугался и так резко остановился, что незадачливая наездница перелетела через его голову и самым неэлегантным образом приземлилась у ног ошеломленного Соррела.
Впрочем, она вмиг вскочила, дядя Алек едва успел вылезти из экипажа, как испачканная в пыли племянница обвила его шею руками и, задыхаясь от восторга, воскликнула:
– О, дядя! Как же я рада вас видеть! Вы лучше целой повозки подарков – как мило с вашей стороны приехать!
– Ты не поранилась, детка? Упала ты знатно, боюсь, не повредила ли чего… – с тревогой в голосе ответил доктор, с гордостью взирая на воспитанницу.
– Пострадала только гордость – кости целы! Вот досада! Я хотела красиво подъехать, а эти глупые курицы все испортили! – удрученно сказала Роза, еще не отошедшая от позорного падения.
– Я глазам не поверил, когда спросил: «Где Роза?», а Мак указал на маленькую амазонку, которая спускается с холма на полном скаку! Ты стала прекрасной наездницей, я невероятно горд и рад за тебя!
Тетушка Джесси предложила трогаться дальше, потому что остальные уже нетерпеливо махали им издалека.
– Ну что, снова поедешь верхом или посадим тебя в экипаж, вместо Мака? – спросил дядя Алек.
– Гордыня до добра не доводит, мисс. Вот что бывает, когда хочешь покрасоваться! – сказал Мак – он не смог отказать себе в удовольствии слегка подразнить сестру – слишком удобный представился случай.
«Гордыня до добра не доводит, но интересно, обязательно ли она карается вывихом?» – подумала Роза, скрывая боль в лодыжке, а вслух с достоинством ответила:
– Пожалуй, верхом. Посмотрим, кто доедет первым!
Говоря это, она запрыгнула в седло и, чтобы сгладить впечатление о падении, сидела очень прямо, опустив локти, гордо подняв голову и невозмутимо покачиваясь в такт галопу Баркиса, словно ехала на игрушечной лошадке.
Доктор Алек похвалил ученицу, а Мак добавил:
– Вы бы видели, как она через изгороди прыгает! И носится быстрей оленя, когда мы играем в догонялки, и скачет с камня на камень, а мяч отбивает не хуже меня!
Миссис Джесси, которая и сама в детстве слыла сорвиголовой, добавила:
– Боюсь, она стала настоящим сорванцом, Алек! Зато повеселела и поздоровела. Рука не поворачивается ее останавливать. Кто бы мог подумать? Скачет как жеребенок, бегает и кричит, позабыв о приличиях.
– Прекрасно-прекрасно! Лучших новостей и быть не может! – радостно потер руки доктор Алек. – Пусть бегает на здоровье и кричит, сколько вздумается – это признак здоровья и нормальное проявление радости для ребенка. Детенышам полагается резвиться – так задумано природой. Из девочек-сорванцов обычно вырастают сильные духом женщины. По мне, для Розы гораздо полезней гонять мяч с Маком, чем попусту переводить время на вышивание бисером в компании чопорной Анабеллы Блисс.
– Нельзя вечно гонять мяч! – возразила миссис Джесси. – Ей следует учиться и женским обязанностям!
– Маку тоже недолго осталось играть в футбол, однако в игре он зарядится здоровьем и будет более успешен в делах. Детские годы закладывают прочную основу, а остальное – лишь внешний лоск. А если опорные столбы шатаются, никакая позолота не спасет. Я уверен в своей правоте, Джесси, и, если буду и дальше действовать по своему усмотрению оставшиеся полгода, эксперимент будет успешным.
– Не сомневаюсь! Посмотри только на ее сияющее румяное личико, а еще недавно оно было бледным и безжизненным – просто сердце разрывалось. Я, кажется, начинаю верить в чудеса! – сказала миссис Джесси, наблюдая за Розой.
Та как раз оглянулась и указывала им на чудесный вид впереди – щеки девочки раскраснелись словно яблоки, растущие вдоль дороги, глаза – ясны, как осеннее небо над головой, и от каждого движения ее женственной фигурки исходила жизненная сила.
Вдоволь наползавшись по камням, дети с восторгом принялись помогать в приготовлении походного обеда. Мамаша Аткинсон надела фартук, засучила рукава и ловко вскипятила чайник на треножнике из веток, будто готовила на собственной печи, а не на костре из шишек и еловых дров; девочки тем временем раскладывали на скатерти из мха деревенские яства, а дети вертелись под ногами, пока не прозвучал долгожданный рог, на который все слетелись, словно стая голодных птиц.
После веселой трапезы и краткого отдыха было решено играть в шарады. В качестве сцены выбрали зеленую полянку между двумя величавыми соснами, где вместо занавеси натянули шали. Быстро собрали реквизит и разделились на команды.
В первой сцене появился Мак – грустный и одетый в лохмотья. Затем к Маку приблизилось диковинное существо с коричневым бумажным пакетом на голове. Сквозь одну дыру посередине виднелся маленький розовый нос, сквозь другую – белые зубы, а в прорезях над ними ярко сверкали глаза. Пучки травы по бокам от рта изображали усы, верхние уголки пакета напоминали уши, а черный шарф, без всякого сомнения, служил хвостом.
Далее последовала пантомима – странный зверь, кажется, утешал человека и что-то советовал, и Мак наконец последовал совету, стащил сапоги, надел их на зверя и отдал ему свою сумку. Существо горячо поцеловало руку Мака и удалилось с громким мурлыканием, после чего зрители наперебой закричали: