– Впусти меня! – тихо попросил он, а оказавшись в холле, схватил Фиби за руку и хрипло прошептал:
– Как Роза?
– Слава небесам, лучше! – улыбнулась Фиби, пролив бальзам на израненное сердце бедного парня.
– Она поправится к утру?
– Нет, конечно! Дебби говорит – у мисс Розы точно воспаление, хорошо еще, если не вне-ма-ни-я! – ответила Фиби, старательно выговаривая сложное слово.
Лицо Мака вновь помрачнело, и муки совести возобновились, он тяжело вздохнул и осторожно спросил:
– А нельзя ли мне ее повидать?
– Ни в коем случае! Уже поздно, ей надо поспать!
Мак открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, однако у него неожиданно засвербело в носу и раздалось громогласное «Апчхи!», которое эхом отдалось в притихшем холле.
– Ну что же вы! – укоризненно шикнула Фиби. – Разбудите!
– Я случайно! Какой же я невезучий! – простонал Мак и повернулся к выходу, чтобы избавить дом от своего зловредного присутствия.
Сверху тихо позвали:
– Поднимайся, Мак! Роза хочет тебя видеть.
Он поднялся, наверху его ждал дядя.
– Что ты здесь делаешь в такой час, мальчик мой? – шепотом спросил доктор.
– Чарли сказал, что я во всем виноват, если Роза умрет – это на моей совести. Я не могу заснуть и пришел ее проведать тайком от всех, только Стив знает…
У Мака было такое встревоженное лицо и голос, что у доктора не хватило духу его ругать.
– Мак! – слабым голосом позвала брата Роза.
Доктор проводил Мака к больной, успев предупредить:
– Зайди, раз она просит, но только на минутку! Ей нужно поспать!
Роза встретила Мака слабой улыбкой, ее личико было бледнее подушки и показалось Маку совсем детским. Измотанная приступами боли, она все же не могла не успокоить кузена.
– Ты смешно чихаешь. Я тебя сразу узнала и поняла, что это ты пришел навестить, несмотря на поздний час. Не волнуйся! Мне лучше, и я сама виновата, что заболела. Глупо было ждать на морозе ради того, чтобы сдержать обещание…
Мак торопливо объяснялся, по-прежнему корил себя и, впечатленный отповедью Чарли, умолял Розу ни в коем случае не умирать.
– А разве я могу умереть? – встревоженно спросила Роза.
– Нет-нет, что ты… Просто люди ведь иногда умирают совсем внезапно, вот я и решил попросить прощения на всякий случай… – залепетал Мак.
Он подумал, что Роза уже сейчас похожа на ангела – золотистые волосы разметались по подушке, а измученное лицо выражало смирение.
– Я не умру! Дядя не позволит! Но если что – знай, я тебя прощаю.
Она посмотрела на брата с нежностью и, видя его немое горе, притянула за шею и тихо сказала:
– Я тебя не поцеловала под омелой, зато поцелую сейчас, чтобы ты не сомневался, что я тебя прощаю и по-прежнему люблю.
Бедный Мак торопливо пробормотал слова благодарности, выскочил из комнаты, почти на ощупь добрался до дивана в дальнем конце холла и прятался там, пока не уснул.
Глава двадцать втораяВажное дело
Внезапная простуда Розы могла обернуться опасными последствиями, однако скоро прошла, вопреки прогнозам тетушки Майры. Доктор Алек стал еще больше опекать и баловать свою любимицу. Розе понравилось болеть – как только прошли приступы боли, она зажила припеваючи, будто принцесса в замке: родные ей прислуживали, развлекали, заботились и всячески старались угодить. Однако когда доктор на несколько дней отлучился к тяжело больному старому другу, Роза ощутила себя птенцом, выпавшим из гнезда и лишившимся материнской защиты. Как-то днем она особенно загрустила – за окном падал снег, тетушки отдыхали в своих комнатах, и дом словно вымер.
«Пойду разыщу Фиби, она всегда занята делом и не откажется от помощи! Если Дебби отлучится, сделаем тянучки и угостим мальчиков, когда они придут!» – решила Роза.
Она уже порядком соскучилась по обществу и без сожаления отложила книгу.
Роза заглянула в щелку из посудной кладовой, прежде чем зайти в кухню, чтобы не повстречаться с Дебби, – та терпеть не могла, когда мешают готовить.
Фиби дремала за столом, уронив лоб на скрещенные руки. Роза уже собиралась выскочить из укрытия и разбудить подругу криком «Бу!», однако та подняла голову, вытерла заплаканные глаза голубым передником и с решительным выражением на лице вернулась к прерванному занятию, очевидно, очень для нее важному. Розе стало ужасно любопытно, она не могла разобрать, чем занята Фиби, видела только, что она пишет пером на оберточной бумаге, списывая что-то из маленькой книжечки.
«Надо разузнать, чем занята моя дорогая Фиби, и почему она плакала, и над чем так упорно трудится – даже губы сжала от напряжения!» – подумала Роза. Она и думать забыла про тянучки, выбралась из кладовой и вошла в кухню через дверь.
– Фиби, мне нечем заняться. Можно я тебе помогу? Ты не против? – вежливо спросила Роза.
– Что вы, мисс! Я вам всегда рада, особенно если работа не слишком пыльная. Что бы вы хотели поделать? – спросила Фиби и открыла ящик стола, чтобы незаметно смахнуть туда свои вещи. Роза остановила ее, по-детски нетерпеливо воскликнув:
– Покажи! Что это? Я ничего не скажу Дебби!
– Я учусь понемногу… Только вот толку мало, очень уж глупа… – призналась девочка, неохотно показывая скромные учебные принадлежности. Отломанный кусок черепицы вместо грифельной доски, двухдюймовый огрызок карандаша, старый календарь вместо учебника для чтения, тетрадь, сшитая из собранных и аккуратно разглаженных утюгом обрывков оберточной бумаги, а также несколько написанных аккуратным почерком тетушки Изобиллии рецептов. А еще ржавое перо и маленькая бутылочка с чернилами – вот и все, чем располагала Фиби, и немудрено, что от обучения было «мало толку», несмотря на упорство, с которым ученица глотала слезы и продолжала водить пером по бумаге.
– Можете смеяться, мисс Роза, неказистое у меня хозяйство, потому и прячу… Ну хотя вас-то я не стыжусь, хоть и неловко в моем возрасте быть неучем, – робко говорила Фиби, щеки ее покраснели, и она смущенно стерла мокрой от слез рукой несколько корявых букв с куска черепицы.
– Смеяться? Да мне впору плакать, какая же я была черствая! Ведь у меня куча книг и всего такого, а я даже не подумала поделиться! Почему же ты у меня не попросила? Это ужасно неправильно с твоей стороны, Фиби! Никогда так больше не делай! – говорила Роза, ласково положив одну руку на плечо Фиби, а другой перелистывая страницы самодельной тетради.
– Чего же мне еще просить, мисс? Вы и так слишком ко мне добры! – благодарно сказала Фиби.
– Не будь гордячкой! Делиться приятно, зачем же лишать меня радости? Я кое-что придумала, а ты, пожалуйста, не возражай, а то я рассержусь! Мне все равно нечего делать, вот я тебя и научу всему, что сама умею! – предложила Роза, гладя щедрой ручкой темные волосы Фиби, а потом со смехом добавила: – Боюсь, много времени это не займет!
– Ох, как чудесно, мисс Роза! – просияла Фиби, но вдруг погрустнела и вздохнула: – Только нельзя вам меня учить… Время попусту потратите, да и доктор, наверное, не позволит…
– Он говорил «не учись слишком много», а насчет «учить» – ни слова! Уверена, он не будет возражать! Тем более он пока не вернулся. Так что собирай вещи, и бежим ко мне в комнату, приступим сейчас же! – уговаривала Роза.
Фиби тотчас сложила нехитрые принадлежности в фартук и подскочила с места, лицо ее сияло, как у человека, чья заветная мечта неожиданно сбылась; Роза бежала впереди, указывая подруге путь, и чувствовала себя доброй феей, исполняющей желания. По дороге она напевала:
Не желаете ли в гости? Приглашает вас паук.
Вы в таком чудесном месте не бывали раньше, друг!
Этой лесенкой подняться многие сочтут за честь:
Сколько я собрал диковин – до утра не перечесть![25]
– Не желаете ли в гости, дорогая Фиби?
– Еще как желаю! – горячо воскликнула Фиби, входя в будуар. – Вы самый добрый паук на свете, мисс, а я самая счастливая муха!
– Я строгая учительница! – предупредила Роза, радуясь, что нашла себе занятие. – Садись сюда и подожди, когда школа будет готова к открытию.
Фиби покорно заняла свое место и сидела, не шелохнувшись, а ее новая учительница занялась приготовлениями: разложила на парте книги, грифельные дощечки, хорошенькую чернильницу и маленький глобус; торопливо оторвала кусок от собственной губки для стирания; не слишком умело, но с большим рвением наточила карандаши. Затем посмотрела на результат своего труда с таким гордым видом, что ученица рассмеялась.
– Что ж, добро пожаловать в школу, мисс Мур. Для начала почитайте немного, чтобы я поняла, в какой класс вас определить! – важно сказала Роза, положила перед новоиспеченной школьницей раскрытую книгу и, вооружившись длинной линейкой, уселась в кресло напротив.
Фиби читала неплохо, лишь изредка запиналась на сложных словах. Когда она с серьезным видом прочла слово «тождественный», как «тоджественный», Роза чуть было не рассмеялась, однако вовремя сдержалась и не выдала себя даже улыбкой. За чтением последовал урок правописания – с ним дела обстояли довольно скверно. Познания в географии тоже были довольно смутные; грамматика и вовсе практически отсутствовала, хоть Фиби и заявила с возмущением, что старается говорить правильно, и Дебби даже как-то назвала ее «эдакой фря» и посоветовала не забывать свое место.
– Нашла кого слушать! Дебби всю жизнь будет говорить «положь» и «покажь» и считать, что так и нужно. А ты правда стараешься, Фиби, я-то знаю! Занятия грамматикой тебе помогут выражаться поправильней! То есть – правильней… – Роза старалась следить за собственной речью, чтобы подать хороший пример Фиби.
Затем настал черед арифметики, и Роза с удивлением обнаружила, что Фиби считает лучше нее. Фиби давно тренировалась с помощью счетов от мясника и булочника, поэтому складывала быстро и правильно. Роза сказала, что если она будет продолжать в том же духе, то скоро превзойдет учительницу. Фиби воодушевилась от похвалы, и они с удвоенным пылом принялись за занятия, не замечая времени. На пороге появилась тетушка Изобиллия и воскликнула, удивленно глядя на склонившихся над грифельной доской девочек: