– Боже правый! Что здесь происходит?
– Школа, тетя! Я учу Фиби, это очень весело! – ответила Роза, поднимая блестящие глаза.
Глаза Фиби блестели еще ярче, и все же она с тревогой сказала:
– Мне следовало сначала спросить… Когда мисс Роза предложила, я так обрадовалась, что обо всем позабыла!.. Вы против, мэм?
– Конечно нет, дитя! Приятно видеть тебя за книгой, и хорошо, что Роза тебе помогает. Моя дорогая матушка, бывало, тоже садилась вместе с горничными и учила их многим полезным вещам, чего в нынешнее время уже никто не делает… Однако не забывай о работе, дорогая, пусть учение не мешает выполнять обязанности!
Пока тетушка Изобиллия говорила, одобрительно улыбаясь девочкам, Фиби взглянула на часы – было уже пять вечера, а в это время Дебби обычно спускалась на кухню, и к ее приходу полагалось начать приготовление ужина. Фиби подскочила, бросив карандаш, и воскликнула:
– Я пойду, мисс? Управлюсь с хозяйством, все приберу!
– Урок окончен! – разрешила Роза.
– Спасибо вам! Громадное спасибо! – благодарно воскликнула Фиби и побежала готовить ужин, напевая таблицу умножения.
Так все и началось; в течение следующей недели уроки продолжались ко взаимному удовольствию девочек. Ученица оказалась способной, приходила на занятия, как на праздник, и считала, что мисс Роза может научить «кого угодно чему угодно», а юная учительница из всех сил старалась оправдать ожидания.
Мальчики, разумеется, узнали о тайной «семинарии», как они назвали занятия, и принялись подшучивать, однако тоже одобрили идею и даже великодушно вызвались давать уроки греческого и латинского, решив между собой, что Роза «славная девчонка» и «молодчина, что взялась за Фиби».
Роза сомневалась, как отнесется к происходящему дядя, и готовила оправдательную речь, чтобы убедить его, что школа – самая здравая и замечательная идея, которая приходила ей в голову. Однако речи не суждено было достичь ушей адресата, потому что дядя Алек вернулся совершенно неожиданно, и нужные слова вмиг позабылись.
Однажды ничего не подозревающая Роза сидела на полу в библиотеке с большой книгой на коленях, погруженная в чтение, и вдруг долгожданный гость приподнял ее голову за подбородок большими теплыми ладонями, расцеловал в обе щеки и с шутливым упреком воскликнул:
– Почему моя девочка занята пыльным талмудом и не бежит встречать старого дядьку, который еле дождался встречи?
– О дядя! Я так рада! Простите! Почему же вы не предупредили о приезде и сразу же от дверей меня не окликнули? Я очень по вам скучала, прямо задушила бы в объятиях от радости! – вскричала Роза.
Энциклопедия со стуком упала на пол, а девочка подскочила и бросилась на шею доктору Алеку, тот обнял ее так крепко, как обнимают самое дорогое существо на свете.
Потом он уселся в кресло, Роза устроилась у него на коленях, улыбаясь и болтая без умолку, а доктор Алек любовался племянницей, радовался румянцу на ее щеках и крепкому рукопожатию.
– Вы хорошо провели время? Удалось ли спасти больного? Рады ли вернуться домой, где я снова смогу вас мучить?
– Да, да и да. А что ты успела натворить в мое отсутствие, маленькая хулиганка? Тетушка Изобиллия сказала, что ты хочешь посоветоваться по поводу нового замечательного проекта, который ты затеяла, пока меня не было.
– Надеюсь, она больше ничего не сказала?
– Больше ни слова. Лишь то, что ты сомневаешься, как я отнесусь к твоей затее. Хочешь сама во всем сознаться и надеешься «как обычно меня задобрить» – чему, впрочем, не бывать. Так что выкладывай, а там посмотрим.
Роза с милой серьезностью и прямотой рассказала о школе, упомянув, как сильно Фиби стремится к знаниям и как приятно ей помогать в добром деле, а потом добавила, задумчиво качая головой:
– Мне это тоже полезно, дядя, ведь Фиби очень сообразительная и усердная, мне тоже нужно стараться, а то она меня превзойдет. Например, сегодня мы проходили слово «хлопок», и Фиби стала задавать вопросы, а я, к своему стыду, только и знала, что хлопок растет на юге, он в коробочках и из него делают ткань. Я как раз читала про хлопок, когда вы вошли, чтобы завтра рассказать Фиби. Благодаря ей я узнаю новое, а также повторяю старое – и вместе учиться гораздо веселее.
– Ах ты маленький хитрец! Знаешь, как меня задобрить! Помни, ты не должна слишком долго корпеть над книжками, пока не поправишься!
– О нет, дядя! К тому же учить – совсем другое дело, это гораздо веселей. И потом – я породнилась с Фиби и обещала быть ей сестрой, разве обещания не нужно сдерживать? – спросила Роза с тревогой и решимостью глядя на опекуна в ожидании вердикта.
Доктор Алек и не думал сопротивляться, его впечатлил жалобный рассказ о куске черепицы и самодельной тетради из оберточной бумаги, и он, даже не дослушав до конца, принял решение отправить Фиби в школу и очень корил себя, что, заботясь об одной девочке, не выполнил своего долга по отношению к другой. Дослушав смиренную речь Розы, он рассмеялся, ущипнул племянницу за щеку и сказал тем теплым и сердечным тоном, который так приятно слышать в ответ на просьбу:
– Не вижу ничего плохого! Я и сам собирался разрешить тебе постепенно возвращаться к учебе, раз ты поправилась; а ты нашла прекрасный способ вновь попробовать свои силы. Фиби храбрая и умная девочка, и мы поможем ей устроиться в жизни, насколько это в наших силах. Надеюсь, она найдет настоящих друзей, и они будут горды ее дружбой.
– Думаю, уже нашла! – горячо воскликнула Роза.
– Что? Кто? Кто-то приезжал в мое отсутствие? – живо спросил доктор Алек.
Среди Кэмпбеллов бытовало мнение, что у Фиби рано или поздно отыщутся знатные родственники.
– Нет, но ее хороший друг недавно переступил порог этой комнаты, дядя, – ответила Роза, растроганно похлопав доктора по руке. – Даже не знаю, как вас благодарить – вы так добры к моей Фиби, однако я уверена – вы не пожалеете. Фиби сильная, честная и преданная, вы будете ей гордиться!
– Ну что ты, дорогая, я ничего еще не сделал. Однако я исправлюсь: позанимайтесь немного, а затем Фиби, если захочет, пойдет в школу. Как тебе такое начало?
– Просто «расчудесно», как говорит Фиби! «Быть ученой» – ее заветная мечта, она просто умрет от счастья, когда узнает! Можно я сама расскажу? Представляю, как она обрадуется, сделает большие глаза и захлопает в ладоши!
– Эта честь по праву принадлежит тебе! Только не торопите события и не стройте воздушных замков, дорогая! Чтобы семечко взошло, нужно много времени и терпения.
– Да, дядя! Но разве помешает птичье пение? – рассмеялась Роза; она с сияющими глазами бегала по комнате, не в силах усидеть от переполняющей ее радости.
Потом вдруг остановилась и серьезно сказала:
– Кто же будет работать вместо Фиби, если она уедет? Можно я попробую ее заменить? Не знаю, получится ли…
– Открою тебе маленький секрет: тетушкам порядком надоел скверный характер нашей Дебби, тем более что он со временем становится хуже. Они решили отправить ее на покой – благо у Дебби есть обеспеченная замужняя дочь. Я виделся с ней на той неделе, и она готова принять мать в своем доме, так что к весне нас ждут большие перемены – мы подыщем подходящую кухарку и горничную, достойных наших почтенных тетушек.
– Боже мой! Как я буду без Фиби? Почему ей нельзя остаться? Я могла бы заплатить за ее учителей – я очень ее люблю и не хочу расставаться!
Доктор Алек вдоволь посмеялся над предложением Розы и объяснил, что в свободное от школьных занятий время Фиби останется в роли горничной.
– При всей своей кротости, Фиби очень гордая и даже у нас не захочет остаться в долгу. Поэтому мы оставим ей работу, тогда все будет по-честному, и все будут довольны – если ей хочется расплатиться за обучение, пусть накручивает тебе локоны, сколько заблагорассудится, – сказал он.
– Вы, как всегда, добры и разумны! Наверное, поэтому у вас все получается, и люди вас слушаются. Я думаю, у каждого человека на свете обязательно должен быть свой дядя Алек! – воскликнула Роза, искренне сочувствуя беднягам, лишенным такого счастья.
Услышав прекрасную новость, Фиби не «пробила крышу, прыгая от восторга», как предрекал Чарли; она приняла известие тихо – счастье было настолько велико, что она «и слов таких не знала, чтоб выразить», но она была признательна каждую минуту и каждый час посвящала искренней заботе о своих благодетелях.
Радость переполняла сердце девушки и песней выливалась наружу. Нежный голосок Фиби звучал по всему дому, и она вряд ли смогла бы выразить признательность лучше. Неутомимые ножки без конца бегали по лестницам, исполняя поручения, умелые руки с любовью выполняли работу, а личико, светящееся любовью, стало поистине хорошеньким. Юная Фиби уже обладала крайне важным для жизни качеством – умением быть благодарной.
Глава двадцать третьяПримирение
– Скажи мне одну вещь, Стив… – обратилась Роза к Денди, который корчил рожи перед зеркалом, ожидая, пока тетушка Изобиллия ответит на принесенную им записку от матери.
– Может, скажу… а может, и нет… Что ты хочешь знать?
– Арчи с Чарли случайно не поссорились?
– Наверняка. У нас, парней, часто случаются стычки, понимаешь ли… Полундра! Кажется, на веке ячмень назревает!
Стив погрузился в созерцание правого глаза, обрамленного рыжими ресницами.
– Так не пойдет! Расскажи подробней; сдается мне – здесь дело посерьезней, чем обычная «стычка». Ну же, Стиви, не будь врединой, расскажи!
– Черт подери! Я не буду доносчиком! – прорычал Стив, ероша волосы, – он делал это только в минуты волнения.
– А вот и будешь! – решительно сказала Роза.
Глядя на поведение брата, она убедилась в своей правоте и решила во что бы то ни стало выведать правду.
– Разумеется, не надо рассказывать всем, но я-то имею право знать! Кто-то должен за вами присматривать, а я отлично справляюсь. Мы, девочки, умеем и примирить, и рассудить. Так дядя сказал, а он никогда не ошибается.