В сущности, это была моя прежняя Изабелла.
Она нашла стул и поставила его рядом со своим.
– Чем же вы занимаетесь, Изабелла?
Ответ был типичным для нее. Она протянула мне свое вышивание.
– Я начала его три недели назад. Вам нравится? – спросила она озабоченно.
Я взял в руки вышивку. Это был кусок старого шелка, нежно-серого цвета, слегка выгоревший и очень мягкий.
На нем Изабелла вышивала композицию из темно-красных роз, лакфиолей и бледных розовато-лиловых левкоев.
Это была прекрасная работа, изящная и тонко выполненная.
– Прекрасно, Изабелла! Превосходно!
Я снова ощутил странную, сказочную атмосферу, которая всегда окружала Изабеллу. Передо мной была плененная красавица, которая вышивала шелком в башне людоеда.
– Очень красиво, Изабелла! – сказал я, возвращая вышивку. – Но эта комната ужасна.
Изабелла посмотрела вокруг. Небрежно и даже чуть удивленно.
– Да, – согласилась она. – Пожалуй.
Ничего больше! Меня это озадачило. Впрочем, Изабелла всегда меня озадачивала. Я смутно понимал, что окружающая обстановка почти не имеет для нее значения.
Она об этом просто не думает. Все это значило для нее не больше, чем обивка или отделка в железнодорожном вагоне имеет значение для человека, отправляющегося в путешествие. Эта комната – всего лишь место, где ей привелось жить в данный момент. Когда ее внимание привлекли к окружающей обстановке, она согласилась, что место, действительно неприятное, но сам факт ее не заинтересовал.
Значительно больше ее интересовало то, что она вышивает.
– Вчера вечером я виделся с Джоном Гэбриэлом, – сказал я.
– В самом деле? Где? Он мне ничего не говорил.
– От него я и узнал ваш адрес.
– Я очень рада, что вы пришли! Очень!
У меня потеплело на сердце от того, что мой приход доставил ей удовольствие.
– Изабелла... дорогая Изабелла! У вас все хорошо? Вы счастливы?
Она смотрела на меня, будто сомневаясь, что правильно поняла мой вопрос.
– Все так... не похоже на то, к чему вы привыкли, – продолжал я. – Вам не хочется все это бросить... и вернуться со мной? Если не в Сент-Лу, то хотя бы в Лондон.
Изабелла покачала головой.
– Джон здесь чем-то занят. Не знаю, чем именно...
– Я пытаюсь узнать, счастливы ли вы с ним. Мне в это не верится, что это возможно... Если вы совершили ужасную ошибку, не продолжайте цепляться за него теперь. Оставьте его.
Она посмотрела на свое вышивание, которое держала в руках. Странная улыбка чуть тронула ее губы.
– О нет, этого я не могу сделать.
– Так сильно его любите? Вы... вы в самом деле с ним счастливы? Я спрашиваю потому, что вы мне очень небезразличны.
– Вы имеете в виду счастлива ли я... так, как была счастлива в Сент-Лу? – печально спросила она.
– Да.
– Нет. Конечно нет...
– Тогда бросьте все это, вернитесь вместе со мной и начните все сначала.
Она опять слегка улыбнулась своей странной улыбкой.
– О нет! Этого я не могу сделать, – повторила она.
– В конце концов, – немного смущаясь, сказал я, – вы ведь не замужем.
– Нет, я не замужем.
– Вам не кажется странным...
Я испытывал неловкость, смущение, растерянность ничего подобного, очевидно, не испытывала в этот момент Изабелла), но все-таки хотел выяснить, как действительно сложились отношения между этими двумя странными людьми.
– Почему вы не поженились? – спросил я довольно бестактно.
Изабелла не оскорбилась. Более того, у меня создалось впечатление, что этот вопрос вообще возник для нее впервые. В самом деле, почему? Она сидела неподвижно и словно задавала сама себе этот вопрос.
– Я не думаю, что Джон... хочет жениться на мне, – произнесла она озадаченно.
Мне удалось сдержать возмущение.
– Но ведь нет причины, которая мешала бы вам пожениться!
– Нет... – В голосе Изабеллы чувствовалось сомнение.
– Он должен! Это самое малое, что он может сделать!
Изабелла медленно покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Все было совсем не так.
– Что было не так?
– Когда я уехала из Сент-Лу... – Изабелла говорила медленно, подбирая слова и мысленно прослеживая события. – Это не значило, что я выйду замуж за Джона вместо Руперта. Джон хотел, чтобы я уехала с ним, и я уехала.
Он не говорил о женитьбе. По-моему, он об этом не думал. Все это, Изабелла слегка развела руками, вероятно, она имела в виду не столько убогую комнату и обстановку, сколько вообще временный характер их совместной жизни, – не замужество. Замужество – это что-то совсем другое.
– Вы и Руперт... – начал я.
Она перебила меня с явным облегчением, видя, что я понял ее мысль.
– Да. Это было бы замужество.
«В таком случае, – удивленно подумал я, – чем же она считает свою жизнь с Джоном Гэбриэлом?» Спросить об этом прямо я не смел.
– Скажите, Изабелла, что, собственно, вы понимаете под браком? Что он для вас, помимо, конечно, чисто юридического значения?
Изабелла задумалась.
– Мне кажется, это означало бы стать частью жизни другого человека... занять свое место... место по праву... и потому, что ты действительно чувствуешь это место своим.
Стало быть, брак для Изабеллы имеет вполне конкретное значение.
– Вы хотите сказать, что не можете разделить с Гэбриэлом его жизнь?
– Не могу. И не знаю как. Я хотела бы, но... Видите ли, – она протянула вперед тонкие руки, – я ничего о нем не знаю.
Я пристально смотрел на Изабеллу. Это правда: она ровным счетом ничего не знает о Джоне Гэбриэле и никогда ничего о нем не узнает, как бы долго с ним ни прожила. Однако я понял, что это не влияет на ее чувства к нему.
Я вдруг подумал, что и Гэбриэл находится в таком же положении. Он похож на человека, который купил (вернее, украл) дорогую, изящную, мастерски выполненную вещицу и не имеет ни малейшего представления о принципах, лежащих в основе действия ее сложного механизма.
– Насколько я понимаю, несчастной вы себя не считаете?
Изабелла посмотрела на меня невидящими глазами и ничего не ответила на мой вопрос – умышленно или сама не знала ответа. Думаю, последнее. Она переживала глубокие, мучительные перемены в жизни и не могла точно выразить их словами.
– Передать привет вашим в Сент-Лу? – тихо спросил я. Она не шелохнулась. Глаза наполнились слезами. Это были слезы не печали, а воспоминаний.
– Если бы возможно было повернуть часы вспять и свободно выбирать, вы сделали бы тот же самый выбор? – продолжал спрашивать я.
Вероятно, это было жестоко с моей стороны, но я должен был знать.
Изабелла смотрела на меня, не понимая.
– Разве существует возможность выбора? Хотя бы в чем-нибудь? спросила она.
Ну что же, вопрос спорный. Возможно, жизнь легче для таких бескомпромиссных реалистов, как Изабелла Чартерис, – у них никогда нет альтернативы. Однако, как я теперь понимаю, однажды жизнь все же поставила Изабеллу перед выбором, и девушка избрала свою судьбу – вполне осознанно.
Но это произошло несколько позже.
Когда я, прощаясь, стоял перед Изабеллой, на лестнице послышались спотыкающиеся шаги. Джон Гэбриэл рывком открыл дверь и, пошатываясь, вошел в комнату.
Нельзя сказать, что вид у него был приятный, – Хэлло! – воскликнул он. – Все-таки разыскали?
– Да, – коротко ответил я, но, хоть убей, не мог заставить себя сказать ничего больше и направился к двери. – Извините, – пробормотал я, мне пора.
Гэбриэл посторонился, пропуская меня к двери.
– Ну-ну! Не говорите потом, что я не дал вам шанса... – сказал он со странным выражением.
Я не вполне понял, что он хотел этим сказать.
– Завтра вечером я устраиваю обед в кафе «Гри», – продолжал Гэбриэл. Приходите! Изабелла хотела бы, чтобы вы пришли, не так ли, Изабелла?
Я оглянулся.
– Да, пожалуйста, приходите, – сказала Изабелла, грустно улыбнувшись.
Она держалась спокойно, невозмутимо; перебирала разглаживала шелковые нитки для своего вышивания.
В лице Гэбриэла мелькнуло что-то необъяснимое.
Может быть, отчаяние.
Я спустился по лестнице так быстро, как только это возможно для калеки на костылях. Мне хотелось поскорее выбраться на улицу, к солнечному свету подальше от этой странной пары. Гэбриэл изменился. К худшему.
Изабелла не изменилась совсем.
Я чувствовал – в этом кроется нечто значительное.
Хотелось бы разгадать, что именно.
Глава 25
Бывают ужасные воспоминания, от которых никак не можешь избавиться. Одним из них стал кошмарный вечер в кафе «Гри». Я убежден, что Гэбриэл устроил его специально для того, чтобы сорвать на мне свою злость. С моей точки зрения, это было постыдное сборище. Мне были представлены друзья и коллеги Джона Гэбриэла в Заграде.
И среди них сидела Изабелла, хотя она не должна была даже их видеть! Пьяницы, извращенцы, грубо размалеванные проститутки, наркоманы – все низменное, бесчестное, гадкое.
К тому же все эти пороки не искупались наличием (как можно было бы ожидать) хоть крупицы какого-нибудь таланта. Не было среди присутствовавших ни писателей, ни музыкантов, ни поэтов, ни художников, даже просто остроумных людей. Это были отбросы космополитического общества. Выбор Гэбриэла. Он как будто специально хотел показать, как низко может пасть.
Я весь кипел негодованием из-за Изабеллы. Как он смел привести ее в такую компанию! Однако стоило мне посмотреть на Изабеллу, как мое негодование отступило. Она не проявляла ни брезгливости, ни отвращения, ни даже беспокойства. Сидела, спокойно улыбаясь. Та же самая отстраненная улыбка акропольских дев.
Изабелла держалась вежливо, и, судя по всему, эта компания ее совершенно не раздражала. Во всяком случае, не больше, чем убогое жилище, где ей пришлось поселиться.
Мне вспомнилось, как в самом начале нашего знакомства на вопрос: зачем она ходила на собрание тори, если не интересуется политикой. Изабелла неопределенно ответила: