Шахриар промолчал. Не став ждать ответа, Джин решительно направилась по коридору в левое крыло госпиталя.
— Мадам, это его одежда и обувь, — Жером показал Джин на болтавшиеся на спинке стула лохмотья и стоявшие на полу растоптанные и вдрызг размочаленные ботинки. — Как считаете, сохранить или выбросить? — Французский санитар пребывал в полной растерянности, ибо после благополучной жизни на родине иранская нищета казалась ему отчасти надуманной, ненастоящей.
— Конечно, выбросить, Жером, — поморщилась Джин. — Ближе к выписке купим ему всё новое. — Она открыла кран и наклонилась над раковиной, чтобы помыть руки. Жером тотчас подскочил к ней с ослепительно белым накрахмаленным полотенцем. — Пострадавший в сознании? — спросила его Джин.
— Да, мадам, в сознании. Рассказал, что обвал произошел, когда они только-только приступили к работе — начали чистить последний туннель. Оказывается, они всегда начинают с последнего каната, чтобы вода не затопила их: там ток воды меньше. Так, мол, постепенно и движутся вперед. Вчера работали на глубине порядка шестидесяти метров. Сначала всё шло, как обычно, но когда добрались до очень старого, почти столетнего участка, опоры рухнули. Их там за сто лет никто, наверное, ни разу не менял, вот вода, видимо, и подмыла. Если бы спасатели сразу приехали, то вытащили бы всех четверых, но они только на следующий день явились. Вот трое и умерли, не дождавшись помощи… В живых остался только один, наш пациент. Его Хусейном зовут. Он выполз в темноте в соседний канат, где воздуха больше было. Так вот и продержался до приезда спасателей.
— А что, наверху их никто не страхует? — Джин вытерла руки, Жером помог ей надеть халат, подал маску. — Чтобы сразу же вызвать спасателей по мобильному телефону?
— По какому мобильному, мадам?! — округлил глаза Жером. — Да они тут даже слова такого не знают! Спутниковая связь в Иране работает только в крупных городах, а в Исфахане даже не в каждом районе берет. С окраины вообще не дозвониться. Поэтому человеку, который страховал моханди, пришлось сначала до соседнего поселка добраться и уж оттуда дозвониться по обычному телефону до спасателей. Но времени всё равно прошло много, вот люди и задохнулись. Так что наш Хусейн — везунчик: сутки почти под землей провел в темноте! И при этом еще мужественно терпел адскую боль от многочисленных переломов.
— Нет, ну просто каменный век какой-то, — осуждающе проворчала Джин. — Ладно, ведите меня к этому везунчику.
— Доктор Маньер уже занимается им… — Жером предупредительно распахнул перед Джин дверь.
— Здравствуйте, Франсуа, — сказала Джин, войдя в операционную.
— Добрый вечер, Аматула, — откликнулся доктор на приветствие. — Как ваше самочувствие?
— Нормально, спасибо. А вы чем порадуете? — кивнула она на пациента.
— Множественные переломы ребер, повреждены ключица и плечевая кость. Вот, сами взгляните, — Франсуа протянул ей рентгеновский снимок. — Переломы открытые. Мы ввели обезболивающее, тщательно осмотрели повреждения на предмет расположения отломков. В средней трети ключицы наблюдается значительное смещение. Конец наружного отломка, соединенного с лопаткой, смещен вниз, а другой его конец повернут кверху.
— При таком смещении существует опасность повреждения сосудисто-нервного пучка и купола плевры, — озабоченно проговорила Джин, разглядывая снимок.
— Меня это тоже беспокоит, мадам, — кивнул Франсуа, — тем более что и показатели сердечной деятельности не радуют. Пациент уже в солидном возрасте, однако у врачей, судя по всему, никогда не наблюдался. Сердце изношено, сосуды зашлакованы, никаких лекарств для снижения давления явно не принимал. Налицо — признаки запущенной гипертонической болезни. Странно еще, как его сердце вообще выдержало под землей нагрузку в виде дефицита воздуха, — обескураженно развел он руками. — Кроме того, я подозреваю, что от внутренней гематомы образовалась тампонада предсердий. Вот показания приборов, — доктор протянул Джин распечатку, — посмотрите. Считаю, надо срочно устанавливать катетер и отсасывать кровь. Иначе летальный исход неминуем: сердце просто не выдержит.
— Да, все признаки тампонады налицо, — согласилась Джин, пробежав глазами документ. — Диастолическое давление в предсердиях и желудочках явно выше нормы, их наполнение нарушено, сердечный выброс крайне низок. Перикард растянут: до остановки кровотечения жидкость накапливалась довольно быстро.
— Тоны сердца глухие, — добавил Франсуа, — шейные вены вздуты. Венозный пульс практически отсутствует. Дыхание затруднено, тень сердца при рентгеноскопии расширена, амплитуда комплекса QRS снижена, наблюдается полная электрическая альтернация.
— Да уж, полный набор, так сказать, — нахмурилась Джин, передавая бумажки с результатами анализов санитару Жерому. — Вы правы, Франсуа: фактически пациент находится в предынфарктном состоянии. Значит, будем проводить дренирование полости перикарда через сосудистый катетер. Жером, приготовьте всё необходимое, пожалуйста. Будем удалять жидкость до тех пор, пока не снизим нагрузку на сердце. Я займусь катетером, а вы, Франсуа, приступайте к репозиции отломков ключицы. Помните о возрасте больного: кости у него сейчас хрупкие и запросто могут сместиться в обратном направлении или вообще отделиться. Жером, позовите Кристофа. Он будет ассистировать мне, а вы — доктору Маньеру.
— Слушаюсь, мадам.
— Введите пациенту обезболивающее, — продолжила отдавать распоряжения Джин, — чтобы обеспечить блокаду и избежать развития пневмонии. Повязку на ребра пока не накладывайте: дыхание из-за тампонады сердца и без того затруднено, а искусственное сдавливание извне только усугубит положение. — Она наклонилась над больным, осторожно ввела иглу катетера под кожу. Попросила, не оборачиваясь: — Жером, подготовьте рентгеноскопию, надо посмотреть, правильно ли встал катетер. Если правильно, подключайте к резервуару.
— Ханум, — впорхнула в операционную Марьям, — доктор Нассири просил передать вам, что сегодня утром приборы зарегистрировали у Али Агдаши первые признаки восстановления второй почки. Кровоток восстановился полностью, количество эритроцитов в крови выровнялось до нормальных показателей, мочеиспускание тоже практически достигло нормы. Ах, да, чуть не забыла… — смешно насупилась девушка. — Следов отечности не осталось, жидкость выводится из организма в здоровом режиме. Вот результаты анализов, — она просеменила к Джин, протянула ей бумаги.
— Спасибо за хорошие новости, Марьям, — поблагодарила её Джин. — Только документы положи пока на стол, я просмотрю их позже. И присоединяйся-ка, пожалуй, к нам, без тебя нам не справиться, — улыбнулась она девушке. Заглянув в данные рентгеноскопии, скомандовала: — Жером, катетер встал нормально, так что начинайте выводить жидкость. Только очень осторожно, прошу вас! Помните, что у больного очень плохие сосуды, и тромб был бы сейчас совсем некстати.
— А мне что делать, ханум? — громко осведомилась Марьям.
— Марьям, ну зачем же так кричать? — недовольно покосился на нее Франсуа. — Это ведь операционная, здесь отличная слышимость.
— Не придирайтесь к ней, доктор, — вступилась за Марьям Джин, видя, что та обиженно нахохлилась. — Это всё издержки молодости и неуемной энергии. Вспомните себя в её возрасте.
— Помню, — вздохнул Маньер. — Только давно это было… Кстати, я закончил с ключицей, мадам, — оповестил он Джин. — Надеюсь, кость срастется правильно.
— Давление тоже снижается, — сказала Джин, взглянув на датчики приборов. — Кажется, тампонада рассасывается. Это значит, что теперь мы можем вплотную заняться фиксацией ребер. — Она осторожно ощупала грудную клетку Хусейна. — Кажется, я слышу мягкое поскрипывание. Скорее всего это крепитация воздуха. Но дыхание прослушивается, и это хорошо. Жером, кровохарканья у больного не было?
— Нет, мадам. Только обильное слюноотделение.
— Ну, это последствия стресса, симптом для нас несерьезный.
— Рентген показал, что легкое не задето, — подошел Франсуа с рентгеновским снимком.
— Что ж, это значительно облегчает нашу работу, — удовлетворенно кивнула Джин. — Теперь главное для нас — не допустить осложнений. Поскольку пациенты пожилого возраста весьма склонны к посттравматической пневмонии, я поручаю тебе, Марьям, следить за симптомами интоксикации. Проще говоря, постоянно измерять температуру.
— Слушаюсь, ханум, — приободрилась девушка. — Можете на меня положиться.
Джин дружески кивнула ей и продолжила:
— Для профилактики возможного застоя в легких будем проводить систематическую вентиляцию легкого на стороне перелома. Сильно фиксировать грудную клетку не нужно, чтобы не затруднять дыхание. Поскольку пострадавший довольно много времени провел в антисанитарных условиях, во избежание заражения будем вводить антибиотики. В остальном, судя по всему, особых сложностей не предвидится, поэтому состояние больного, я думаю, улучшится уже в ближайшие дни. А если наладим деятельность сердца и подавим пневмонию в зародыше, он довольно скоро сможет и вернуться к своей профессии.
— Чтобы через некоторое время снова угодить под завал, — буркнул недовольно Франсуа. — И не факт, кстати, что ему повезет и в следующий раз. Все-таки эти моханди — сущие самоубийцы, я считаю.
— А что еще остается делать, — вздохнула Джин, — если другого способа прокормить семью в этой стране у них нет?..
Освещенные ярким солнечным светом изящные арки старинного моста, пересекающего реку Зеяндех в самом широком месте. Прогуливающиеся по набережной горожане, мальчишки, бегающие по мелководью с мячом и поднимающие фонтаны брызг, каменные плиты площади, отполированные за минувшие столетия тысячами ног до блеска. Блики маленьких зеркал под водой — их бросают с моста влюбленные, чтобы река принесла им счастье. Вот как раз в фотографию с видом главной достопримечательности Исфахана, протянувшегося над рекой на сто шестьдесят метров моста Королевства Королей, состоящего из тридцати трех арок, Джин и включила нехитрое послание «любовнику» Ахмету. «Призналась», что, дойдя до самой середины заветного моста, тоже бросила в воду зеркальце в надежде на их будущую совместную жизнь, а в самом письме зашифровала куда более серьезное и важное сообщение для Дэвида.