Остались трое. Один парень до последнего цеплялся за тётку. Двое других не смогли бросить друга...
Таким макаром в изолятор было доставлено "хребтом" четверо задержанных: едва живая женщина, которая кляла, судя по интонации и экспрессии, его на каком-то незнакомом языке, и трое мальчишек, хмурых, озлобленных, хорошо представляющих, что их ждёт.
- Сами нарвались!- философски подумал маг, когда сдал задержанных охране и отправился по своим делам.
***
- А я ещё думала, что будет этим детям, если попадутся! Думала! Что не тюрьма же! Идиотка!..
Как оказалось, да, тюрьма. Юных преступников ждала именно она. Кажется, они уже бывали здесь. Или знали правила по рассказам "бывалых". Они быстро и безропотно сдали охране ножички и какие-то странные штуки, и молча пошли туда, куда указали. В камеру где уже сидели взрослые преступники.
Когда мальчиков увели наступила очередь Розы. Понятия о гендерных различиях и правах здесь, судя по всему, не имели. Здоровенный детина "прохлопал" её сверху донизу. Привычно и невозмутимо. Поначалу...
Когда он дошёл до "уплотнителей", глаза у парня выкатились и в них застыл только один вопрос: "Зачем?". Для мужчины, вероятно, неудобовимой была сама мысль, что женщина может добровольно уродовать себя.
В ответ на его потрясённый взгляд, Роза Михайловна независимо отвернулась, вздёрнув подбородок. Вернее, попыталась. Качнулась от слабости. Парень почтительно поддержал её, покраснел и прогундел:
- Нужно отдать, мисси... То, что у вас там припрятано...
Роза отдала. Как же не отдать... Вспомнила сцены стриптиза, какие видела в фильмах, и попыталась скопировать отстранённое и расслабленное выражение лица тех девушек, их плавные, неспешные движения.
Понятное дело, что она страшилка. И она, понятное дело, не собиралась соблазнять тут кого-то. Так было просто не так стыдно. И во-вторых... Она слышала, как гоготали взрослые преступники, к которым посадили "её" детей.
Ярость была такой ослепительной, что Роза Михайловна даже отворачиваться не стала, а принялась расстёгивать пуговицы на лифте платья прямо так. Ну, что сказать... Стриптиза в этом мире точно не знали...
Все, кто был в комнате взгляды от пальцев Розы не отводил. А когда она она распахнула ворот, что-то грюкнуло, упало, судя по всему. Женщина и ухом не повела. Играть, так играть. Чего ей терять, перед смертью? И после двадцати лет жизни с "Олежей"?
Она отодвинула полотно "уплотнителя", который Эмельтруда соорудила, судя по всему, из хорошо простёганного, пушистого одеяла. Стала видна, только лямка бюстгальтера.
Один из парней панически кашлянул:
- Может, вам стоит отвернуться, мисси?..
Роза глянула на него в упор:
- С чего бы такая деликатность, господин? Вы же только что обыскивали меня!
Парень покраснел:
- Так это профессиональное... А тут...
- Что тут?- "не поняла" Роза.
Быстро отвязала узелок с монетами от лямки и запахнула ворот.
Не вовремя пришла забавная мысль. Любая, самая средняя стриптизёрша стала бы здесь звездой. Как в начале двадцатого века прославилась в Европе Мата Хари.
Дальше издеваться над парнями не стала. Отвернулась к стене, как предлали, поставила ногу на стул, задрала юбку и споро отвязала второй узелок. Одёрнула юбку. Судя по коллективному вздоху, что-то местные охранники себе представляли. Да, и на здоровье!
Пару последних монет, спрятанных в носках туфель, Роза отдавать не стала. Не нашли, их проблемы. Тем более, что были это золотые. Она рассмотрела их "дома", в часовне. Вместо этого Роза Михайловна сдёрнула с головы парик и положила на стол рядом с двумя узелками.
Взглянула на парней. Вид у них был, мягко говоря, потрясённый. То, как эта женщина буднично и легко сняла волосы у себя с головы, ужаснуло людей видевших в жизни разное, в том числе и пытки.
Такого они не видели. Не ожидали. Тем более от женщины. Которая пригладила двумя руками совсем короткие волосы и уточнила:
- Ещё раз обыскивать будете?
Стражникам стало ещё "стыднее", если, конечно, можно так выразиться. Каждый из них "обыскал" бы эту мисси. Только наедине. И в приватной обстановке. Без жуткой лохматой "причёски", занавешивающей лицо, она точно не выглядела тёткой. Тем более, что они знали теперь, какое стройное, привлекательное тело прячется за всеми этими...
Как назвать эти "штуки", охранники не знали. А вот с тем, что мисси стоит прятаться, были полностью согласны. Она вызывала интерес. Лицо с пухлым ртом наводило на некие мысли... Глаза под широким, смелым разлётом бровей были прекрасны. Каждый из мужчин мог бы поклясться, что никогда не видел глаз такого удивительного оттенка.
Кроме всего, они ещё и смотрели непривычно тому, что видели, как правило, служители Магического сыска. Не озлобленно или заискивающе, как смотрело большинство женщин, что попадало сюда. Они были готовы на всё, чтобы вырваться, но не вызывали ничего, кроме гадливости.
Большинство... Бывали среди них, редко, но бывали те, кто смотрел так же спокойно, храбро. Насмешливо. Будто понимали и видели любое движение души окружающих, особенно мужчин.
- Ведьма!- с вящим ужасом подумали все трое охранников.- Точно ведьма!
Испугались, конечно. Но и захватывающее чувство испытали. Будто на самом краю обрыва стоишь... Любой дормерец боялся и жаждал встречи с женщинами, в которых была сильна кровь старых рас. Они были удивительными. Пугали. Иногда губили. Часто гибли сами, если не удавалось скрыться в Великом Лесу или в Западных провинциях, в Ламетале, Варсанге или Гарнаре.
Оставляли за собой глухую, тоску по несбыточному и прекрасному.
Глава 15.
Розе Михайловне повезло. Камера для женщин была. С широкими лавками, где можно лечь, вытянуться и относительно нормально спать.
Все камеры здесь, в изоляторе Магического сыска были устроены по одному принципу: стены́, примыкающей к проходу между камерами, не было. Её заменяла решётка. Это позволяло надзирать за задержанными постоянно, но лишало их даже намёка на приватность.
Кажется, людям, сидевшим здесь, было всё равно. Ну, действительно, какая разница, кто видит, что и как ты "делаешь", если не исключено, что завтра, твои внутренности увидит большая часть ищеек?
Женщин пожалели, в этом смысле. Их камера была крайней в коридоре. И имела закуток. Так что умыться и сделать всё остальное там можно было относительно приватно. Если, конечно, охранник не проходил в тот момент по коридору.
Роза Михайловна была в камере одна. Женщины, наверное, попадали сюда не часто. И только по серьёзным обвинениям. Как она. Роза, как вошла сюда, как села на лавку, напротив решётчатой "стены", так и упала на бок. Закрыла глаза.
Хотела бы она не открывать их больше никогда... То, что из-за неё пострадают трое мальчиков, было через чур для неё. Что с ними сделают? Убьют? Отправят на каторгу? Замучают? Теперь она поверила бы в любой ужас о страшном мире, где детей сначала не берегут, а потом не имеют к ним никакого снисхождения.
Что будет с ней, Роза примерно представляла. Слышала шепотки в трактире: "Ведьма!". И чёрный человек говорил, что чувствовал магию тёмных ведьм. По всему выходило, что ждут её те самые пресловутые "две вязанки" и крайне болезненная кончина.
Боялась Роза? Конечно! Как не испугаться такого? И в то же время... Пережив два приступа, когда из неё "тянули душу", особенно последний, Роза Михайловна поняла довольно жестокую и неприятную вещь: всё можно пережить, если придётся. Куда денешься?
Хорошо хоть, долго это тянуться не будет. А если Лилия Романовна ещё раз "поищет" её в ближайшее время, всё для неё закончится, пусть и болезненно, но хотя бы быстро и без вселенского позора.
- Точно поищет,- вяло думала Роза, лёжа на лавке.- Лилия не умеет отступать. Потребность наказать того, кто "обошёл" её, у неё всегда была какой-то запредельной. Маниакальной.
- Я отделаюсь проще,- рассуждала Роза.- А что будет с детьми, когда сыскари или палачи, кто у них тут? доберутся до них?
***
Как оказалось, опасаться юным воришкам нужно было не сыщиков или охранников. Во всяком случае, пока. Главная опасность была в одной с ними камере. Запертая за толстыми решётками...
Роза выпала из мрачных, безнадёжных мыслей. Всего-то оказалось достаточно услышать возню в камере, находящейся наискось от неё, хриплый, мужской смех и отчаянный мальчишеский всхлип:
- Отстань от него, урод! Лучше я!..
Что могло значить это "лучше я", Роза Михайловна не поняла. Не успела понять. Её не просто тряхануло и вырвало из депрессии. В голове взорвалось. Да так, что её подбросило со скамейки... Женщина заметалась птицей по клетке и, не найдя ничего подходящего, упала на колени и рывком выломала ножку у скамьи.
Как получилось?!. Она читала, конечно, как стараясь помочь детям, матери совершали невозможное... Сейчас она тупо смотрела на ножку от скамьи у себя в руках. Моргнула...
Бросилась к решётке и принялась, что есть силы лупить по прутьям ножкой. Звала охранников. Они не шли. Тогда она опустила палку, упёрлась пятками в каменный пол и закричала.
Вопль тот долго ещё с ужасом вспоминали... Самое удивительное, что услышали его не только наверху, в здании Магического сыска, но и на улице. Как он прорвался туда, немыслимо... Только дикие эти, леденящие душу крики окончательно испортили репутацию ищеек Магического Совета.
Так, что не отмыться... Поди, докажи теперь, что вы не пытаете женщин, если ненормальный, потусторонний какой-то визг, слышало несколько улиц столицы!
Очнулась Роза оттого, что её шарахнуло чем-то и отбросило к стене. Проморгалась. Увидела круглые, белые от ужаса глаза одного из охранников, что раньше пялился на неё. Теперь он делал странные движения руками, пытаясь... Защититься? От неё?..
- Ты что, с ума сошла, ненормальная?!- заикался и трясся охранник осиновым листом.
Подбежал второй и взялся страховать товарища. Тоже кричал: