Где воздух был мёртвым и спёртым, наполненным страданием и неволей, что мог почувствовать любой маг. Сыщики не любили бывать здесь. Сдавали задержанных на руки охране и спешно убирались прочь. Охрана, парни гораздо менее одарённые, но устойчивые, служили здесь. С трудом, но справлялись. Только пили. Понятно, что не на службе. И срывались иногда.
Здесь нельзя было дышать и слушать. Каждый звук напоминал о том, где ты находишься. Грубые голоса мужчин, скрежет железа, брань, стук мисок с похлёбкой. Всё это пугало до такой степени, что дети не стали есть "завтрак", как Роза ни уговаривала.
Пришлось импровизировать. Рассказывать виденный когда-то приключенческий фильм. И на самых интересных моментах шантажировать юных слушателей тем, что продолжит только, если они съедят очередную ложку.
Так и позавтракали. С трудом. И дети, и Роза Михайловна. Они давились пресной кашей. Она спешно адаптировала историю к реалиям нового мира. Внимательно следила, чтобы не проколоться. Некоторые моменты опускала, если не была уверена.
Скоро нервозность соседей по камерам начала расти. Они брехались между собой, как псы на цепи, вяло, без огонька, просто для того, видимо, чтобы отвлечься. От чего? От страха. Это стало понятно, когда начали приходить "люди в чёрном" и забирать на допросы своих фигурантов.
- Хребты!- пискнул младший мальчик и инстинктивно забился между Розой и стеной. Ещё и юбкой её прикрылся так, что его видно не было. "Старшие" мальчики не прятались. Наоборот, независимо, с ненавистью и презрением смотрели на своих извечных врагов.
Ищейки с любопытством поглядывали на женщину и двоих настороженно застывших по бокам от неё детей. Пока за ними никто не приходил. Но ждать было страшно. Они узнавали уже далёкий звук, когда открывалась главная, зачарованная дверь изолятора.
Только по нему можно было определить, что в тюрьму заявились новые "гости". Двигались ищейки стремительно и беззвучно. То, что кого-то забирали, становилось понятно только если это были люди из соседних камер. Чёрная фигура вырастала перед решёткой, открывала её магией и вызывала нужного задержанного.
Здоровые мужики замирали и покорно шли. Боялись страшных магов и не скрывали этого. Роза тоже боялась. И дети. Смешно, что из чистого упрямства они вели себя совершенно одинаково: игнорировали происходящее вокруг.
Роза вспомнила кучу историй. Подбила мальчиков рассказать что-то из "своего". Рассказали. Судя по всему, версия была сильно отретушированная потому, что паренёк, укрывшийся краем юбки Розы, негромко фыркал в некоторых местах, вспоминая, видимо, как было на самом деле.
Потом "малыш" заснул. Роза и старшие мальчики сидели тихо и почти не говорили, чтобы не спугнуть детский сон и счастливую улыбку, блуждавшую на бледном личике дормского беспризорника.
- Чудо, что он пережил зиму,- негромко сказал вдруг один из мальчиков.
Не Пеликан. Тот молчал. Только хмурился. Друг его был более разговорчивым:
- Мы думали, он не вытянет. Он с Перелома года болел почти непрерывно. И всё время мёрз.
Роза покрепче сжала зубы. Кивнула. Конечно, холод и голод для беспризорных детей самое страшное. Нужно было сказать что-то. Мальчик ждал. И Роза заметила уважительно:
- Вы молодцы. Чистые. И вшей нет. Это тоже, наверное, нелегко.
"Разговорчивый" захихикал:
- Это просто как раз. Мы же маги все! Нам бы только тепло и жрачки побольше, мы такого наворотим! Не то, что какие-то жалкие заклинания очистки! Я, к примеру, лечу уже своих не хуже многих толстопузых целителей. Я хоть делаю всё как положено, без оглядки на то, какой "мусор" передо мной!..
Пеликан зыркнул на друга. Тот мигом заткнулся и покраснел. Всего-то нужно было несколько историй, чтобы он доверился какой-то незнакомой, "левой" тётке... Роза поняла. Погладила украдкой мальчика по руке и не стала больше спрашивать ни о чём.
А потом ей стало не до того...
***
За ними не пришли "хребты". Скорее уж за ней... За ней "пришла" Лилия Романовна. Как-то измудрилась пробиться сквозь защиту и снова "впиявилась" в любимую жертву.
Случилось это уже после обеда. Который Роза снова "мытьём и катаньем" впихнула в детей. Сама есть не стала. Не лезло. Что не удивительно после вчерашнего приступа.
А потом пришёл "сегодняшний" приступ...
Неожиданно, как вчера. В грудь ударило. Запекло-заболело. Мир померк сначала, а потом налился просто невероятной какой-то резкостью и яркостью. Словно подсветился изнутри. Весь он. Особенно дети.
Их испуганные лица врезались в сердце и наполняли его просто невероятной болью. Только поэтому у Розы хватило сил встать и перебросить тело на другую лавку. Подальше от детей. Мало ли что и как будет происходить с ней. Мало ли их затронет...
После этого всё закончилось для неё... Она чувствовала. В этот раз всё закончится. Лилия не станет дольше играть с ней. А она больше не выдержит. Невозможно выдерживать такое...
Дети поняли. Заметались по камере. И сделали то, что провернула вчера их старшая подруга: принялись пронзительно вопить. Хоть кричали трое, и во всё горло, но эффекта того, что вчера, и близко не было.
Зато охрана разозлилась не на шутку. Вчерашней смене досталось по первое число от начальника Магического сыска. А сам он вынужден был оправдываться перед королём потому, что прямо с утра под стенами здания Магического сыска собралась толпа репортёров, журналистов и прочих проныр, желавших уточнить "природу удивительного явления, случившегося вчера к ночи".
Часть из них потащилась во дворец и продралась как-то к королю. И тот уже "пригласил" начальника сыска для "дружеской беседы". Шеф, после той беседы, явился злобный, как стая скархов. Только куча дел, навалившихся в начале рабочей недели, не позволила ему пока самому допросить бабу, визжавшую вчера.
Охранники уже получили своё. Женщину и детей пока не трогали. А теперь, судя по всему, и не допросят. Охрана, в этом смысле, была опытной, всякого насмотрелась. Баба умирала. Сто процентов.
Не были стражники зверями. Они, можно сказать, пожалели Розу на свой лад... Ну, что её могло ждать? Что ждало каждую тёмную ведьму в королевстве Дормер? Смерть. Не публичная, понятное дело. При нынешнем короле женщин не жгли.
"Нормальных" ведающих высылали, от греха подальше, чтобы народ, напуганный рассказами о бесчинствах "ведьм" не устроил самосуд. Тёмных колдуний убирали, как заразу. Они, зная это, редко заявлялись в Дормер сами. Чаще подсылали кого-то.
Эта девка ещё ничего была. Детей жалела. Потому и охрана её пожалела. Решила не звать никого. Пусть лучше сама...
"Малыши" не позволили закончить историю Розы так, как планировали стражники.
Они так вопили, что охранникам пришлось войти в камеру, чтобы утихомирить крикунов. Нарушили инструкции из лучших побуждений. И поплатились...
***
- Стой! Фаль не трогай их!
Панически кричали оба паренька. Пеликан к этому времени висел на одном из охранников, не подпуская его к Розе. Второй мальчик прикрывал собой лежащую без сознания женщину и умолял охрану, чтобы позвали лекаря.
Про маленького, бледного, как тень, Фаля стражи забыли. Пока не услышали панический возглас детей. Дёрнулись. Но поздно. Тот охранник, на котором не висел Пеликан, застыл вдруг, бессмысленно глядя перед собой. Руки повисли, как плети.
- Ты что с ним сделал, мелкий мерзавец?- рычал и дёргался второй страж, пытаясь стряхнуть с себя Пеликана.
Бледный Фаль негромко, чётко ответил:
- Отпусти моего друга! Быстро! Беги за хребтами! Не за тем копытным, что притащил нас вчера, а за мозговатым или лекарем!
Охранник послушно разжал руки. Разявил рот, не понимая, кажется, о чём речь:
- Чегооо?
Так и есть! Мальчик добавил здоровому лбу мотивации. Подпустил в голос небольшую толику угрозы:
- Я твоему товарищу мозг сейчас поджарю, вот "чего"!
Страж даже руки чуть растопырил. От беспомощности:
- Не понимаю я вас! Вы будто на другом языке говорите!
Кривая, насмешливая ухмылка пробежала по худенькому детскому лицу. Сменилась той же холодной, отстранённой гримасой, что до того:
- Новенький, значит! В последний раз повторяю. Беги за лекарем. Можно за сыщиком, что нас сдал. А лучше лекарь. Менталист. Понял?
Охранник с готовностью кивнул и рванулся было бежать, но притормозил. Оглянулся на второго стражника:
- Не делайте ему ничего! Я быстро!
Закрыл дверь в камеру и припустился бегом по коридору.
***
Вернулся быстро. С двумя. Одним был вчерашний "чёрный человек". Другим, молодой человек, гораздо более светлый. Не только волосами. Он первым влетел в камеру и сразу же плавно двинулся к больной, попутно разруливая "ситуацию". Вежливо обратился к мальчику, держащему под контролем здорового бугая:
- Отпусти охранника, друг мой. Если ты навредишь ему, выпутать вас без последствий будет гораздо сложнее.
Ответил ребёнок, прикрывавший Розу:
- Не свисти, хребет! Никто тебе не поверит!
Лекарь, а это, вероятно, был он, бросил убеждать. Вернулся к насущному:
- Отпусти его. Мой товарищ заберёт охрану и уйдёт. Я помогу вашей подруге, а вы...
Тут возмутились в унисон: дети и "вчерашний". Сыщик рявкнул:
- Я не оставлю тебя с этими мразями!
Дети со дна Дорма не остались в долгу:
- Пусть этот ублюдок выметается! Мы никуда не уйдём!
Лекарь поднял руки ладонями вперёд:
- Стойте, ребята! Всем молчать! У больной истекает время! Поэтому ты, отпускаешь охранника и все втроём вы садитесь на ту лавку. Молча! А ты, Руперт, забираешь охрану и отваливаешь. Дверь за собой запри! Чтобы гости наши не разбежались. Они у нас умельцы! Так ведь, ребята?
Дети на тухлую лесть не купились. Но охранника отпустили и на лавку чинно уселись. С хмурыми, настороженными лицами.
Темноглазый Руперт подхватил стражника, кулём рухнувшего к нему под ноги, и потащил его прочь из камеры. Лязгнул голосом второму охраннику: