Я это выпью, еще успела подумать она перед тем, как способность думать покинула ее на время. Я это выпью и все забуду, и так будет лучше – зачем мне такие сны?!
Но какая-то ее часть – самая потаенная часть, скрытая в самых глубинах сознания, даже глубже, чем ее старая-добрая подружка миссис Сама Рассудительность – знала, что эти сны ей нужны. И хотя у нее и была бутылочка с водой забвения, она не будет пить эту воду. Потому что тот, кто забыл свое прошлое, обречен повторять все свои ошибки.
Она посмотрела на Билла. Он тоже смотрел на нее, его глаза распахнулись и затуманились от удовольствия. Ему сейчас было хорошо, и Рози тоже было хорошо, и она отрешилась от всего, и позволила ему увести себя туда, куда он ее звал. И они еще долго качались на зыбких волнах, как двое бесстрашных матросов в крошечной лодке – в ее постели.
Около полудня Билл вышел, чтобы купить газету и чего-нибудь к завтраку. Рози приняла душ, оделась и потом присела на краешек постели. Она чувствовала их запахи: его запах, свой собственный запах и тот запах, который они создали вдвоем. Она подумала, что никогда в жизни не нюхала ничего более приятного.
А что было самым приятным? Ответ простой. На покрывале не было крови. Крови не было вообще.
Ее джинсы «переползли» под кровать. Она вытащила их оттуда и достала из кармана бутылочку. Потом отнесла джинсы в ванную, где за дверью стояла пластиковая корзина для грязного белья. Бутылочку пока можно спрятать в аптечку, скажем, за пузырьком с мотрином. Она машинально проверила все остальные карманы джинсов, прежде чем бросить их в корзину. Привычка из прошлой жизни, привычка хорошей домохозяйки, доведенная до автоматизма… Рози даже не сознавала, что она это делает, пока ее пальцы не наткнулись на что-то твердое в левом кармане. Она вытащила эту штуку, поднесла к глазам и невольно вздрогнула. У нее в голове явственно прозвучал голос Розы Марены: Сувенир, скажем так… Делай с ним все, что хочешь.
Это было кольцо Нормана, кольцо Полицейской академии.
Она надела его на большой палец и повертела рукой так, чтобы свет из рифленого матового окошка отразился на выгравированных словах: Верная служба обществу. Она снова вздрогнула, и на мгновение ей показалось, что сейчас Норман ворвется в ванную, чтобы забрать свой злой талисман.
Рози убрала бутылочку Доркас в аптечку – задвинула ее в самый дальний угол и заставила пузырьками с лекарствами. Потом она поспешила обратно к неубранной постели. Там все еще витал запах мужчины и женщины, которые любили друг друга, но сейчас ее занимало другое. Она пыталась придумать, куда положить кольцо. Может быть, в ящик тумбочки у кровати. Да, пусть пока там полежит. Потом можно будет подумать о том, что с ним делать, но сейчас ей хотелось убрать его с глаз долой. Тем более что его небезопасно держать на виду. А вдруг лейтенант Хейл снова заявится к ней с кучей новых вопросов вдобавок к непроясненным старым – и увидит кольцо Нормана?! Это будет совсем невесело.
Она открыла ящик и протянула руку, чтобы положить туда кольцо… но так и застыла с протянутой рукой.
В ящике уже что-то лежало. Аккуратно свернутый лоскуток голубой ткани в подтеках цвета мареновой розы, похожих на пятна засохшей крови.
– О Господи, – прошептала Рози. – Семена.
Она достала из ящика маленький сверток – кусочек материи, выдранный из дешевенькой хлопковой ночнушки, – села на кровать (ноги вдруг стали как ватные) и положила сверток на колени. У нее в голове явственно прозвучало предупреждение Доркас о том, что эти плоды есть нельзя. И даже руку, которой ты к ним прикасалась, ко рту лучше не подносить. Гранатовое дерево, так его называла Доркас. Но Рози казалось, что это было что-то другое.
Она развернула голубую ткань и тупо уставилась на семена. Сердце бешено колотилось в груди.
Надо их выбросить, подумала она. А еще лучше – спустить в унитаз.
Рози положила кольцо своего бывшего мужа на тумбочку – пусть пока полежит за лампой, – поднялась и опять пошла в ванную, держа на ладони раскрытый сверток.
Пожалуйста, мысленно умоляла она, пусть там, в магазине, будет большая очередь.
Она подняла крышку унитаза вместе с сиденьем, опустилась на колени и вытащила из свертка первое зернышко. Ей вдруг пришло в голову, что в этом мире семена со странного дерева из другого мира могли потерять свои волшебные свойства, но кончики пальцев тут же онемели. Это было совсем не похоже на онемение от холода; скорее это напоминало беспамятство – но не сознания, а плоти. И все же она пару секунд подержала зернышко в пальцах, пристально глядя на него.
– Одно за лисицу, – сказала она и бросила его в унитаз. Вода сразу окрасилась в яркий розовый цвет. Как будто туда хлынула кровь из перерезанной вены. Однако пахло совсем не кровью. Это был горьковатый, с металлическим привкусом запах того ручья… за Храмом Быка. Он был таким сильным и едким, что у Рози заслезились глаза.
Она достала второе зернышко и подняла его перед глазами.
– Одно за Доркас, – сказала она и бросила в унитаз и его. Цвет стал еще более ярким – не просто крови, а сгустков крови, – и запах сделался таким сильным, что у Рози из глаз покатились слезы. Глаза покраснели, как будто она несколько часов кряду резала «злой» лук.
Она достала из свертка последнее зернышко и долго смотрела на него.
– И одно за меня, – сказала она. – За Рози.
Но когда она попыталась бросить это последнее зернышко в воду, ее пальцы вдруг отказались слушаться. Она попробовала еще раз – с тем же успехом. В голове явственно прозвучал голос безумной женщины, и сейчас говорил он с убедительным здравомыслием. Помни о дереве. Помни о дереве, маленькая Рози. Помни…
– Дерево, – пробормотала Рози. – Помни о дереве, да, конечно, я поняла. Дерево-дерево… но какое дерево? И что мне надо делать? Что, черт возьми, надо делать?!
Я не знаю, отозвалась миссис Сама Рассудительность, я не знаю, что ты собираешься делать, но делай это быстро. Билл может вернуться в любую минуту. Даже в любую секунду.
Рози спустила воду, наблюдая за тем, как чистая прозрачная вода вымывает кроваво-красную. Потом она вышла из ванной, снова уселась на кровать и уставилась на последнее зернышко, которое она уже положила обратно в тряпочку. Она мельком взглянула на кольцо Нормана и вновь опустила глаза на зернышко.
Что мне помешало спустить его в унитаз? – Она никак не могла понять. Черт с ним, с деревом, просто скажи, ради Бога, что мне помешало выбросить это последнее зернышко и покончить со всем этим раз и навсегда.
Никаких мыслей по этому поводу не было. Зато снаружи раздался грохот и фырканье приближающегося мотоцикла. Рози уже узнавала звук Билловского «харлея». Больше не заморачиваясь никакими вопросами, она быстро схватила кольцо и положила его в голубой лоскуток вместе с зернышком. Потом она свернула лоскуток, подбежала к шкафу и достала оттуда свою сумочку. Сумочка уже пообтерлась и выглядела непрезентабельно, но она много значила для Рози – она привезла ее из Египта прошлой весной. Она положила сверток в сумочку, запихав его поглубже на дно. Здесь он будет спрятан даже надежнее, чем бутылочка среди лекарств в аптечке. Рози убрала сумочку обратно в шкаф, подошла к распахнутому окну и жадно вдохнула свежий воздух.
Когда вошел Билл – с толстой воскресной газетой и огромным пакетом горячих пончиков, – Рози повернулась к нему с ослепительной улыбкой.
– Почему ты так долго? – спросила она и подумала про себя: Какая ты хитрая, Рози, прямо как лиса. Хитрая рыжая лиса…
Он улыбнулся ей в ответ, но его улыбка тут же поблекла.
– Рози? С тобой все в порядке?
Ее улыбка стала еще лучезарнее.
– Со мной все прекрасно. Просто как-то вдруг стало зябко… ну знаешь, как говорят: гусь прошел по моей могиле.
Но дело было совсем не в гусе.
Можно я дам тебе один совет? На прощание? – спросила Роза Марена. И позже, ближе к обеду, после того, как лейтенант Хейл сообщил им ужасную новость об Анне Стивенсон (тело которой обнаружили только сегодня утром, преимущественно из-за того, что она не любила, когда к ней в кабинет заходили без спросу), Рози этого совета послушалась. Было воскресенье, но парикмахерская на Скайвью-Мол была открыта. Парикмахерша, к которой обратилась Рози, сразу поняла, чего она хочет, но поначалу запротестовала.
– Вам так очень идет! – сказала она.
– Да, наверное, – ответила Рози, – но мне все равно не нравится!
Парикмахерша сделала все, как сказала Рози. Рози боялась, что Биллу не понравится ее новая прическа, что он ее не одобрит, но он не сказал ни слова против.
– Волосы покороче, но вообще-то ты выглядишь в точности так, как в тот день, когда я увидел тебя в первый раз в магазине, – сказал он. – И знаешь, мне нравится.
Она обняла его.
– Хорошо.
– Хочешь, поужинаем где-нибудь? Например, в китайском?
– Только если ты пообещаешь потом остаться.
– И не только пообещаю, но и сдержу слово, – улыбнулся он.
Понедельник. Заголовки передовиц. В Висконсине ОБНАРУЖЕН ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК, ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ.
Вторник. Заголовки передовиц. полицейскИЙ-убийцА Дэниэльс Объявлен В розыск.
Среда. Заголовки передовиц. СОСТОЯЛАСЬ кремАЦИЯ АннЫ Стивенсон. 2000 человек в молчаливом ПРОЩАЛЬНОМ шествии.
Четверг. Заголовки передовиц. Следствие предполагает, что Дэниэльс мог ПОКОНЧИТЬ С СОБОЙ. МНЕНИЕ АВТОРИТЕТНЫХ ИСТОЧНИКОВ.
В пятницу Норман перебрался на вторую полосу.
К следующей пятнице про него забыли.
Сразу после 4 июля Робби Леффертс предложил Рози начитать роман, совсем не похожий на мрачные вещи «Ричарда Расина». «Тысяча Акров» Джейн Смайли, история жизни обычной фермерской семьи из Айовы. Только на самом деле это был не