– Конечно, знаю.
– Хорошо. И ради Бога, пойми меня правильно… я сейчас не пытаюсь примазаться к Робби и урвать себе толстый кусок от твоего пирога. Я тебе искренне желаю добра. Мы все желаем тебе добра: и я, и Робби, и Кертис. Просто Роб никогда своей выгоды не забывает. Аудиокниги – это область достаточно новая. Наш бизнес только развивается. Если взять аналогию с кино, то мы сейчас где-то на полпути между немыми картинами и звуковым кино. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Кажется, понимаю.
– Когда Робби слушает, как ты читаешь «Морского дьявола», он уже представляет себе аудиоверсию Мэри Пикфорд. Он собирается делать из тебя звезду. Я понимаю, что это звучит безумно, но это действительно так. И даже то, как вы с ним познакомились, для него тоже имеет значение. Существует легенда, что Лану Тернер нашли в одной голливудской аптеке, где она работала продавщицей. Я даже не сомневаюсь, что Робби уже сочиняет трогательную историю о том, как он встретил тебя в ломбарде своего старого друга Стейнера, где ты рассматривала антикварные открытки.
– А он тебе говорил, что я рассматривала открытки? – спросила Рози, чувствуя, как у нее в душе поселяется теплое чувство к Робби Леффертсу, которое было сродни любви.
– Ага. Но это не важно, где он тебя нашел и что ты там делала. Важно другое. У тебя замечательный голос, Рози. И опять же, дело не только в голосе. У тебя есть талант. Настоящий талант. У тебя прирожденная способность к художественному чтению, ты просто создана для этой работы. Да, открыл тебя Робби, но это еще не дает ему права на пожизненную эксплуатацию твоего голоса и таланта. Не позволяй ему распоряжаться тобой как собственностью.
– Он никогда так со мной не поступит, – сказала Рози. Ее раздирали самые противоречивые чувства. Ей было страшно, немного волнительно и приятно, и еще она сердилась на Роду за то, что она так цинична. Но все эти чувства не шли ни в какое сравнение с пронзительной радостью и облегчением: какое-то время у нее точно будет работа, а значит, все будет хорошо. А если Робби действительно собирается предложить ей постоянный контракт, то ей, может быть, вообще не придется в ближайшее время переживать из-за того, где брать деньги на жизнь. Роде Симонс легко читать ей наставления по поводу осторожности и соблюдения своих интересов. Рода живет в своем собственном доме в пригороде, а не в крошечной однокомнатной квартирке в трех кварталах от самых злачных районов города, где, если оставить свою машину на пять минут без присмотра, ты гарантированно распрощаешься с радиолой и дисками на колесах; у Роды есть обеспеченный муж и серебристый «ниссан» девяносто четвертого года выпуска. У Роды открыты кредитные карточки VISA и American Express. И самое главное, у Роды есть карточка медицинского страхования и сбережения, на которые она будет безбедно жить, если вдруг заболеет и не сможет работать. Рози вполне допускала, что для людей, у которых все это есть, вести разговоры об осторожности в делах и о соблюдении своих интересов было столь же естественно, как дышать.
– Может быть, – согласилась Рода. – Но знаешь присказку про курочку, что несет золотые яйца. А вдруг ты такая вот курочка, Рози. Когда люди находят источник золота, они сильно меняются. Даже такие хорошие, милые люди, как Робби Леффертс.
И вот теперь, сидя в «Пузатом чайнике» и попивая горячий чай, Рози снова проигрывала в голове тот разговор. Рода сунула сигарету под струю холодной воды, выбросила ее в мусорную корзину, оторвалась от мраморной стойки и подошла к ней.
– Я понимаю, что ты сейчас в той ситуации, когда тебе важно иметь постоянную и гарантированную работу. И я совсем не хочу сказать, что Робби плохой человек… я с ним работаю много лет, с восемьдесят второго года, и я знаю, что он человек хороший… но ты все же старайся приглядывать за птичками в кронах деревьев, пока ты до конца не уверена в том, что та, которая у тебя в руках, никуда уже не улетит. Ты понимаешь, о чем я?
– Не очень.
– Для начала соглашайся на шесть книг вперед, не больше. Работать с восьми утра до четырех дня, здесь, в «Тейп Энджин». Тысяча долларов в неделю.
Рози аж задохнулась от потрясения. Она вытаращилась на Роду, не веря своим ушам.
– Тысяча долларов в неделю, ты с ума сошла?!
– Спроси Керта Гамильтона. Пусть он тебе скажет, сошла я с ума или нет, – спокойно проговорила Рода. – И дело не только в голосе. Дело в сроках. Ты прочитала «Морского дьявола» за сто четыре включения. Я работала со многими актерами, и я точно знаю, что никто из них не закончил бы эту книгу даже за двести включений. Ты просто мастерски владеешь голосом. Но меня больше всего поражает, как ты контролируешь дыхание. Я знаю, что ты не поешь. Но тогда мне вообще непонятно, как тебе удается следить за дыханием. Чтобы добиться такого контроля, надо долго учиться.
Перед мысленным взором Рози возникла кошмарная картина: она сидит сжавшись в углу, ее почки болят нестерпимо и по ощущениям похожи на раздувшиеся бурдюки с крутым кипятком; она держит в руках передник и молится, чтобы ее не стошнило, потому что ей будет больно, если ее стошнит, потому что тогда ее почки вообще взорвутся от боли, как будто их протыкают зазубренным длинным колом. Она сидит там, в углу, и старается дышать медленно и ритмично: длинный и неглубокий вдох и медленный плавный выдох. Потому что так ей становится хотя бы немного полегче. Она старается унять бешеное сердцебиение и подстроить его под спокойный ритм своего дыхания. Она сидит там, в углу, и слышит, как Норман на кухне делает себе бутерброд и напевает «Дэниэл» или «Я пишу тебе письма, Мария» своим на удивление приятным и проникновенным тенором.
– Я не знаю, – сказала она. – Пока я не пришла к вам в студию, я и не знала, что есть какой-то контроль дыхания. У меня это, наверное, от природы.
– Тогда считай, что тебе повезло, – сказала Рода. – Ладно, пойдем. А то Керт решит, что мы тут с тобой занимаемся всякими гадкими женскими штучками.
Сегодня Робби не было в студии, но он позвонил из своего офиса в центре, чтобы поздравить Рози с окончанием «Морского дьявола» – как раз под конец рабочего дня, когда Рози уже собиралась домой. Он ничего не сказал про контракт, но зато пригласил ее пообедать с ним в пятницу, чтобы обсудить, как он выразился, «один деловой вопрос». Рози приняла его приглашение и повесила трубку, совершенно ошеломленная и немного растерянная. Ей вдруг подумалось, что Рода дала очень точное описание Робби Леффертса; он действительно очень похож на доброго дяденьку из какой-нибудь благотворительной организации.
Когда Рози повесила трубку – телефон стоял в кабинете у Кертиса, крошечной захламленной каморке с мягкими пробковыми обоями на стенах, которые были сплошь увешаны визитными карточками, пришпиленными булавками, – и вернулась в студию за сумкой, Роды там не было. Должно быть, она убежала на последний перекур в дамскую комнату. Керт сидел за столом и размечал коробки с уже записанными бобинами. Он поднял голову и улыбнулся Рози:
– Сегодня ты замечательно отработала.
– Спасибо.
– Рода говорит, Робби собирается предложить тебе постоянный контракт.
– Да, мне она тоже сказала. И мне кажется, что она знает, о чем говорит. Но не будем загадывать. Постучим по дереву.
– Только когда вы с ним будете обговаривать твой гонорар, ты держи в голове одну вещь. – Керт поставил коробки с записями на полку, где стояло еще несколько дюжин таких же коробок, похожих на тонкие белые книжки. – Ты за «Морского дьявола» получила пять сотен, но Робби получит гораздо больше… не говоря уж о том, что он на тебе сэкономил сотен, наверное, семь за оплату студийного времени. Понимаешь, о чем я?
Она все понимала, конечно. Но сейчас, когда Рози сидела в «Пузатом чайнике», будущее рисовалось ей в самых радужных тонах. Все складывалось неожиданно удачно. У нее есть друзья, есть свой дом, есть работа. А когда она закончит романы Кристины Белл, у нее будет еще работа. Постоянный контракт на тысячу долларов в неделю. А это больше, чем зарабатывал Норман. Звучит безумно, но это действительно так. То есть пока еще это не решено окончательно, мысленно поправилась Рози. Но в ближайшее время должно решиться.
Да, и еще одно. В эту субботу у нее свидание… свидание на всю субботу, если учесть и вечерний концерт «Индиго герлс».
Рози – обычно очень серьезная и даже угрюмая – сидела и улыбалась своим мыслям. Сейчас ей было так хорошо, что ей хотелось обхватить себя за плечи и завопить от радости. И она бы, наверное, так и сделала, если бы не сидела в кафе, где полно людей. Она доела пирожное и опять посмотрела в окно. Ей до сих пор не верилось, что все это происходит с ней и на самом деле. Неужели в реальной жизни действительно происходят такие вот чудеса, когда человек выходит из тюрьмы, поворачивает за угол… и оказывается в раю.
На перекрестке за полквартала от кафе на светофоре для пешеходов зажегся зеленый свет. Пэм Хэверфорд – она уже переоделась из белого платья горничной в элегантные красные брюки и стильную блузку – перешла через улицу вместе с остальными пешеходами, дожидавшимися зеленого. Сегодня вечером ей пришлось задержаться на работе почти на час, и у нее не было никаких причин думать, что Рози придет в «Пузатый чайник»… но ей почему-то казалось, что Рози должна быть там. Женская интуиция. Кажется, это так называется.
Она мельком взглянула на здоровенного, спортивного вида парня, который переходил через улицу в той же толпе. Его лицо показалось ей знакомым. Кажется, она его только что видела у газетного киоска в «Уайтстоуне». Его можно было отнести к категории «кое-что интересное», если б не этот взгляд… совершенно пустой и отсутствующий. Он взглянул на нее мимоходом, когда они уже поднялись на тротуар с той стороны улицы, и Пэм буквально похолодела под этим взглядом: он был не просто пустым – он был мертвым.