– Теперь найди какой-нибудь камень и заверни его в тряпку, – сказала женщина. – Потом сними с себя эту хламиду и заверни в нее узелок с камнем.
Рози ошарашенно уставилась на нее. Эти слова поразили ее куда больше, чем вид крови, что текла из руки у женщины.
– Я не могу, – пробормотала она. – У меня под ней ничего нет!
«Венди» невесело усмехнулась.
– Кого здесь стесняться? Меня?! Давай делай, что сказано, и не спорь. Только сначала давай мне второй лоскут, пока я тут кровью не истекла.
Рози протянула ей узкую полоску ткани, которая еще была голубой, и женщина с кожей кофейного цвета ловко перевязала себе руку. Слева сверкнула молния. Где-то упало дерево – с долгим, протяжным скрипом. Потом грянул гром. Целая канонада гремящих раскатов. Рози ощутила в воздухе запах меди, как от только что отштампованных монет. А потом хлынул дождь – как будто молния распорола дно какого-нибудь небесного водохранилища. Из-за сильного ветра его холодные струи летели почти что горизонтально. Студеные капли упали на комок материи, который Рози держала в руке. От него пошел пар, а сквозь ее пальцы потекли розовые струйки воды, смешанной с кровью. Они были похожи на земляничный «Кул-Эйд»[24].
Стараясь не думать о том, что она делает и зачем, Рози закинула руки назад, ухватилась за ворот рубашки, нагнулась вперед и стащила ее через голову. Дождь обрушился на нее, как ледяной душ. Колючие капли хлестали по ее щекам, по плечам и по незащищенной спине. У нее перехватило дыхание. Она вся покрылась гусиной кожей.
– Ай! – сдавленно вскрикнула Рози. – Холодина какая!
Ночная рубашка еще не успела промокнуть, и Рози прикрыла ею руку с окровавленной тряпкой. Она огляделась по сторонам и увидела камень размером с коричную булочку. Он лежал между двумя кусками упавшей колонны. Рози подобрала его и опустилась на колени, накинув ночную рубашку на голову и плечи. Обычно мужчины прикрываются так газетой, когда попадают под дождь без зонта. Под этим весьма ненадежным прикрытием она завернула камень в окровавленную ткань, оставив два длинных конца, которые потом туго связала вместе. Рози вздрогнула от отвращения, когда увидела, как разбавленная дождем кровь «Венди» капает с ткани на землю. Потом – как ей было сказано – она завернула этот узелок в ночную рубашку (которая уже промокла насквозь). Почти всю кровь уже смыло. Это был никакой не дождь. И даже не ливень. Это был настоящий потоп.
– А теперь иди! – сказала ей женщина в красном платье. – Иди в храм! Тебе надо пройти его прямо насквозь. Главное, не останавливайся, что бы ни случилось! Не подбирай ничего с земли и не верь ничему, что увидишь или услышишь. Здесь водятся призраки, это точно. Но даже в Храме Быка ни один призрак не причинит вреда живой женщине.
Рози била дрожь. Дождь заливал ей глаза, и поэтому все расплывалось в водянистой дымке. Капли воды стекали с кончика носа и висели на мочках ушей, как экзотические сережки. «Венди» смотрела ей прямо в лицо. Ее мокрые волосы прилипли к щекам и ко лбу. Темные глаза сверкали. Теперь ей уже приходилось кричать, чтобы заглушить ветер.
– Пройдешь через дверь позади алтаря и окажешься в саду, где все цветы и растения мертвые! Пройдешь через сад – увидишь рощу! В ней тоже всё мертвое. Все деревья сухие, кроме одного! Между садом и рощей течет ручей, так ты не пей из него, как бы тебе ни хотелось! Пить эту воду нельзя, ее даже трогать нельзя! Перейдешь на ту сторону по камням! Намочишь хоть палец, забудешь все, что ты знала, даже имя свое забудешь!
Вспышка молнии осветила небо. В ее резком сиянии грозовые тучи стали похожи на уродливые морды троллей. Никогда в жизни Рози не было так холодно. Никогда раньше ее сердце не билось так сильно. Сейчас оно изо всех сил гнало кровь, чтобы согреть заледеневшую под дождем кожу. И в который раз Рози задумалась: что это – сон или нет? Вообще-то на сон это мало похоже. Совсем не похоже.
– Иди в рощу! К мертвым деревьям! То, которое еще живо, – это гранатовое дерево! Под ним найдешь плод – возьми его семена! Но не вздумай попробовать плод. Даже руку, которой его будешь трогать, ко рту не подноси! За деревьями увидишь ступеньки. Спустишься по ним вниз! Там будет каменный зал. Разыщешь ребенка и принесешь его к нам сюда. Но берегись быка! Берегись Эриния! А теперь иди! У нас мало времени!
Храм быка с его странно искаженными пропорциями пугал Рози. Вот почему она испытала что-то вроде облегчения, когда поняла, что ее отчаянное желание скрыться от ледяного дождя пересиливает все страхи. Сейчас ей больше всего хотелось как можно скорее укрыться от ветра, дождя и молний. И еще ей хотелось быть под крышей – на тот случай, если вдобавок к дождю зарядит еще и град. Мысль о том, чтобы бродить голой под градом – пусть даже во сне, – казалась ей крайне непривлекательной.
Она сделала несколько шагов, но потом остановилась, обернулась и неуверенно посмотрела на женщину. «Венди» казалась такой же голой, как и она сама. Ее легкое красное платье прилипло к телу. Казалось, что оно просто нарисовано у нее на коже.
– Кто такой этот Эриний? – прокричала Рози. – Что он такое?
Она испуганно оглянулась на храм, как будто ждала, что какой-нибудь бог выйдет оттуда на звук ее голоса. Но никаких богов не было и в помине. Был только пустынный заброшенный храм. Его искаженные, словно вывернутые очертания дрожали под потоками воды.
Женщина с кожей кофейного цвета закатила глаза.
– Ну ты и дура, подружка! – прокричала она в ответ. – Иди давай! И побыстрее! Пока еще можешь идти!
И – почти тем же жестом, что и раньше ее госпожа, – она указала рукой на храм.
Голая и посиневшая от холода, Рози двинулась к храму. Она прижала к животу намокший комок материи, в который теперь превратилась ее ночная рубашка. Шагов через пять она увидела в высокой траве белую голову разбитой статуи. Она внимательно посмотрела на эту голову, ожидая увидеть лицо Нормана. Разумеется, это будет Норман. Так всегда и бывает в снах. Впрочем, к этому Рози была готова.
Но нет. Залысина на лбу, мясистые щеки и роскошные усы в стиле Дэвида Кросби… это был тот самый мужик, который стоял в дверях бара «Пропусти рюмочку» в тот кошмарный день, когда Рози блуждала по городу в поисках «Дочерей и сестер». Когда она заблудилась.
И я опять заблудилась, подумала она.
Она прошла мимо каменной головы. Длинный мокрый стебель травы, прилипший к белой щеке, был похож на зеленый шрам. Пустые глаза без зрачков, слезящиеся дождем, как будто подглядывали за Рози. Ей вдруг почудилось, что у нее за спиной кто-то шепчет: Эй крошка шикарные сиськи не хочешь чуток поразвлечься ну чего скажешь я бы тебе впялил сзади давай заходи позабавимся ну чего скажешь?
Она поднялась по ступеням храма – предательски скользким из-за побегов плюща и дикого винограда, устилавших мокрые камни. Ей было страшно. Ее пугала непроглядная тьма под сводами древнего храма. И еще ей показалось, что каменная голова повернулась, выдавливая воду из промокшей земли, чтобы взглянуть на ее голый зад.
Не думай об этом, не думай об этом, не думай.
Она подавила в себе желание побежать – поскорее укрыться от пронизывающего дождя и от этого жадного взгляда, который ей лишь представлялся. Она пошла медленно и осторожно, чтобы не угодить ногой в одну из многочисленных выбоин в раскрошившемся камне. Ступени действительно были все в дырах с зазубренными краями. Здесь можно запросто вывихнуть ногу. Или даже сломать. И это, наверное, был бы еще не худший вариант: кто знает, какие ядовитые твари прячутся в этих темных щелях и только и ждут, как бы кого ужалить или укусить?
Вода капала с ее ключиц, стекала ручьями по позвоночнику. Ее бил озноб. Никогда в жизни ей не было так холодно. Но она все равно помедлила на последней ступеньке, чтобы рассмотреть барельеф над широким темным провалом – входом в храм. На картине его видно не было. Его скрывала тень от козырька крыши.
На барельефе был изображен парень-подросток с жестким суровым лицом. Он стоял, прислонившись к чему-то похожему на телефонную будку. Волосы спадали на лоб, воротник куртки был поднят. С нижней губы свисала сигарета, а небрежная, расслабленная поза сообщала о том, что перед вами стоит Мистер-Круче-чем-Яйца образца конца семидесятых. Эй, крошка, говорила вся его поза. Эй, крошка, эй, крошка, как насчет оттянуться? Не хочешь чуток поразвлечься? Я бы тебе впялил сзади, что скажешь?
Это был Норман.
– Нет, – прошептала Рози. Это был почти стон. – О нет.
О да. Это был Норман. Норман из тех времен, когда Призрак Будущих Побоев только еще маячил где-то в туманном будущем. Норман из тех времен, когда он частенько стоял вот так, прислонившись спиной к телефонной будке на углу Стейт-стрит и Сорок девятого шоссе в самом центре Обрейвилля (Обрейвилля, подумать только!). Норман, который разглядывал проезжавшие мимо машины под звуки песни «Би Джиз» «Ты будешь танцевать», что доносилась из распахнутых настежь дверей бара «Финнеган», где музыка всегда надрывалась на полную громкость.
Ветер на мгновение поутих, и Рози опять услышала плач ребенка. Похоже, ребенок плакал не от боли. Скорее всего он был просто голодный. Эти слабые крики заставили ее оторвать взгляд от кошмарного барельефа. Рози двинулась вперед, но перед тем как шагнуть в темный проем, она все-таки подняла взгляд… как будто что-то ее заставило. Молодой Норман исчез, если он там вообще был. Теперь на месте барельефа красовалась надпись, выбитая в камне: ОТСОСИ МОЙ ТУХЛЫЙ ЧЛЕН.
В снах всегда все меняется, подумала Рози. Они текут, как вода.
Она оглянулась назад и увидела «Венди», которая так и стояла возле упавшей колонны. Теперь ее прилипшее к телу платье больше походило на сморщенную корку грязи на коже. Рози подняла свободную руку и помахала ей, даже не зная, видит ли ее «Венди». Та помахала в ответ, уронила руку и опять замерла неподвижно. Похоже, секущие струи дождя ее ни капельки не беспокоят.