. Вы понимаете, что я имею в виду?
Рози на секунду закрыла глаза. Потом она посмотрела на Билла, который неподвижно сидел за стойкой, и опять повернулась к Хейлу.
– Задавайте свои вопросы, – сказала она. – Только давайте быстрее закончим, я хочу домой.
Когда Норман пришел в себя, в этот раз он вылезал из «темпо» на тихой улочке, которую он узнал почти сразу. Дарэм-авеню. Он припарковался в полутора кварталах от Рассадника шлюх. Было еще светло, но уже смеркалось. Тени под деревьями были густыми и бархатистыми, даже какими-то приторными.
Он оглядел себя и пришел к выводу, что, прежде чем приехать сюда, он, видимо, заходил к себе в номер. От него пахло мылом, и он поменял одежду. Для его нынешних планов она подходила вполне: хлопчатобумажные брюки, белая футболка под горло и синяя рабочая рубашка навыпуск. Он выглядел в точности, как один из тех парней, которые иногда приходят по выходным, чтобы проверить газовую колонку или…
– Или проверить сигнализацию, – пробормотал Норман себе под нос и ухмыльнулся. – Ну ты и наглый, сеньор Дэниэльс. Черт побери, просто кошмарно наглый…
Паника грянула, точно гром среди ясного неба. Норман сунул руку в левый задний карман брюк и не нашел там ничего, кроме бумажника. Тогда он залез в правый карман и вздохнул с облегчением, почувствовав под рукой резиновый комок, в который сейчас превратилась смятая маска. Он забыл захватить револьвер. Скорее всего оставил его в сейфе в номере. Но он все-таки вспомнил про маску, и сейчас маска казалась ему куда более важной штуковиной, чем пистолет. Звучит безумно, конечно. Но так уж оно получилось.
Он пошел по тротуару к дому номер 251. Если шлюх будет мало, он попробует взять их всех в заложники. А если их будет много, он возьмет столько, сколько получится – к примеру, полдюжины, – и пусть остальные подергаются. А потом он просто перестреляет их по одной, пока кто-нибудь не назовет ему адрес Розы. А если никто его не знает, он просто застрелит их всех и проверит записи… Но скорее всего до этого не дойдет.
А что ты будешь делать, если там копы, Норми? – с тревогой спросил отец. Копы внутри, копы снаружи, копы, которые защищают дом. От тебя.
Он не знал, что он тогда будет делать.
Но его это не волновало.
Он прошел дома 245, 247, 249. Последний дом был за забором. Норман дошел до конца забора, остановился и подозрительно посмотрел на дом 251 по Дарем-авеню, внутренне готовый к тому, что дом будет гудеть, как улей, потому что сейчас там все должны стоять на ушах. Но он был совершенно не готов к тому, что он там увидел. Он вообще ничего не увидел. Все было тихо.
Дом «Дочерей и сестер» стоял в конце длинной узкой лужайки. На окнах второго и третьего этажей были опущены жалюзи для защиты от жары, и было тихо, как в склепе. Окна слева от крыльца были не занавешены жалюзи, но и там не горел свет. Никакого движения за окнами не наблюдалось. Никого на крыльце, ни одной машины на стоянке.
Я не могу просто стоять здесь столбом, подумал он и пошел вперед. Прошел мимо дома, взглянув мельком на огород, где он на днях видел двух шлюх – одну из них он сцапал сегодня в парке, за сортиром. Но сегодня вечером в саду не было никого, и та часть заднего двора, которая была видна с улицы, тоже пустовала.
Это ловушка, Норми, сказал отец. И ты это знаешь.
Норман дошел до дома с номером 257 на двери, потом развернулся и медленно пошел обратно. Он видел, что это выглядит как ловушка, так что голос отца понимал все правильно. Но он почему-то не чувствовал, что это ловушка.
И тут у него перед глазами возник бык Фердинанд, как резиновое привидение – Норман вытащил маску из заднего кармана и надел ее на руку, даже не осознав, что он делает. Он понимал, что так нельзя: всякий, кто выглянет сейчас из окна, непременно заинтересуется, с чего бы здоровый мужик с разбитой рожей идет по улице и разговаривает с резиновой маской… да еще заставляет маску ему отвечать. Но, кажется, и это тоже уже не имело значения. Жизнь стала очень простой, и Норману это вроде как нравилось.
– Не, ни хрена это не ловушка, – сказал Фердинанд.
– Ты уверен? – спросил Норман. Он уже почти поравнялся с домом 251.
– Да, – сказал Фердинанд, кивая головой в гирляндах. – Они там остались, на своем пикнике, вот и все. Сейчас они, наверное, сидят в кружочек, жуют свои плюшки, и какая-нибудь дебилка в старушечьем платье поет дурным голосом «Унесенные ветром». Ты думаешь, ты им испортил веселье? Ни хрена ты им не испортил. Ты ничего не добился, кроме как слегка испохабил им день.
Он остановился перед дорожкой, ведущей к «Дочерям и сестрам», и ошарашенно уставился на маску.
– Ну извини, парень, – примирительно сказал бык. – Но понимаешь, какая штука: я не делаю новости, я их рассказываю.
Норман был просто в шоке. Оказывается, на свете есть еще что-то не менее поганое, чем прийти вечерком домой и обнаружить, что твоя жена сбежала и прихватила попутно твою кредитку. И это «что-то» – когда тебя игнорируют.
Причем ладно бы кто-то, а то какие-то бабы.
– Ну, тогда научи их уму-разуму. Чтобы больше они так не делали, – сказал Ферд. – Преподай им урок. Давай, Норм. Объясни им, кто ты такой. Объясни так, чтобы они на всю жизнь запомнили.
– Чтобы они на всю жизнь запомнили, – пробормотал Норман, и маска у него на руке энергично закивала.
Пока он шел по дорожке, он убрал маску обратно в задний карман и достал электронную ключ-карточку Пэм и клочок бумаги, который он выдрал из ее записной книжки. Он поднялся по ступенькам, взглянул – как он надеялся, незаметно – на объектив видеокамеры, что висела над дверью. Он прижимал карточку к ноге, прикрывая ее рукой: все-таки за ним могут следить. О таких мелочах следует помнить, независимо от того, приносит ему Фердинанд удачу или ему это только кажется… талисман или нет, в конце концов это всего лишь резиновая маска с рукой Нормана Дэниэльса вместо мозгов.
Замок был как раз там, где он и должен быть. Рядом с ним располагалось переговорное устройство и маленькая табличка с подробной инструкцией для посетителей, как пользоваться домофоном.
Норман нажал на кнопку, наклонился вперед и сказал:
– Газовая компания «Мидланд». Проверяем систему на предмет возможных утечек.
Он отпустил кнопку. Подождал. Еще раз взглянул на камеру. На этот раз – совершенно открыто. Черно-белая. Так что, может, на мониторе не будет видно, что у него все лицо разбито… Он очень на это надеялся. Он улыбнулся, чтобы показать, какой он дружелюбный и обаятельный малый, но его сердце стучало в груди, как маленький злобный мотор.
Нет ответа. Тишина.
Он снова нажал на кнопку.
– Девчата, кто-нибудь дома?
Он дал им время, медленно досчитал про себя до двадцати. Отец отчаянно шептал, что это ловушка, причем такая ловушка, которую он бы и сам подстроил в данной ситуации: заманить ублюдка внутрь, заставить его поверить, что в доме никого нет, а потом обрушить на него мощный удар. Да, конечно, он бы подстроил именно такую ловушку… Но в доме действительно никого не было. Он был почти уверен в этом. Никого. Пусто, как в смятой пивной банке.
Норман вставил карточку в щель электронного замка. Раздался щелчок. Он вытащил карточку, повернул ручку и зашел в холл «Дочерей и сестер». Слева что-то тихонько попискивало: бип-бип-бип. Сигнализация с кодом. На маленьком мониторе мигали слова: ПАРАДНЫЙ ВХОД.
Норман посмотрел на клочок бумаги, который принес с собой, молясь про себя, чтобы номер подошел, и набрал на кодовой панели 0471. Несколько ужасных мгновений сигнализация продолжала пищать, но потом все-таки перестала. Норман перевел дыхание и закрыл дверь. Он обезвредил сигнализацию, практически не задумываясь о том, что он делает, – сработал полицейский инстинкт.
Он огляделся, приметил лестницу на второй этаж и пошел по главному коридору. Заглянул в первую комнату справа. Что-то вроде школьного класса. В центре по кругу стояли стулья, а на стене висела доска, на каких пишут мелом. И на ней было написано мелом: ДОСТОИНСТВО, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ВЕРА.
– Мудрые слова, Норм, – заметил Фердинанд. Каким-то образом он опять оказался у Норма на руке, просто как по волшебству. – Очень мудрые.
– Ну если ты так считаешь. А по мне так все то же дерьмо. – Он огляделся. Казалось почти что кощунственным кричать в эту пыльную тишину, но мужчина должен поступать по-мужски. И поэтому он закричал: – Эй, здесь есть кто-нибудь?! Компания «Мидланд газ»!
– Эээй! – закричал Ферд у него на руке, глядя вокруг пустыми глазами. Он заговорил с тем комичным немецким акцентом, с которым иногда разговаривал папенька Нормана, когда бывал пьян. – Эй, vas вы dere, Cholly?
– Заткнись, ты, идиот, – пробормотал Норман.
– Да, капитан, слушаюсь, капитан, – ответил бык и сразу заткнулся.
Норман медленно повернулся и пошел дальше по коридору в глубь здания – мимо других дверей. Гостиная, столовая, которая была похожа на маленькую библиотеку. Но все комнаты были пусты. На кухне в другом конце коридора тоже не было ни души, и теперь у Нормана появилась новая проблема: куда идти? Где найти то, что он ищет?
Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и подумать (и справиться с головной болью, которая снова грозилась вонзиться в мозги). Ужасно хотелось курить, но он не решался зажечь сигарету; очень даже может быть, что у них стоят детекторы дыма, которые улавливают даже едва заметный запах гари.
Он еще раз глубоко вздохнул и теперь узнал запах, пропитавший весь дом,