Рози развернулась, почувствовав, как пальцы Нормана скользнули по лямке ее дзата, и рванула вперед.
Теперь все решит только скорость.
Так она бегала только в детстве, до того, как ее практичная и благоразумная мама – миссис Сама Рассудительность – взялась за нелегкий труд научить Розу Дайану Макклендон вести себя, как подобает приличным и скромным девушкам (например, приличным и скромным девушкам не пристало носиться по улицам сломя голову, тем более если ты уже в том возрасте, когда у тебя при беге трясется грудь). Но теперь Рози бежала именно сломя голову, размахивая руками, сжатыми в кулаки. Норман почти наступал ей на пятки, но постепенно он начал отставать. Впрочем, Рози этого не видела и не знала. Даже когда он остался позади, она слышала, как он сопит и пыхтит у нее за спиной – точно так же, как сопел и пыхтел в лабиринте Эриний. Она слышала и свое собственное легкое дыхание, не такое надсадное, как у Нормана. Она чувствовала, как коса колотится по спине. И еще она чувствовала безумное, ненормальное возбуждение. Кровь стучала в висках в таком бешеном ритме, что казалось, ее голова сейчас лопнет – и это будет вершиной экстаза. На бегу она мельком взглянула на небо и увидела, что луна тоже несется за ней вдогонку: летит по звездному небу за ветвями мертвых деревьев, похожих на руки сказочных великанов, которых заживо похоронили в этом унылом месте и которые до последнего вздоха пытались выбраться из своих могил. Один раз, когда Норман завопил, чтобы она остановилась и не была такой сукой, она не смогла удержаться от смеха. По-моему, он думает, будто я его завлекаю, решила она. Типа: поймаешь, я твоя. Не поймаешь, я подожду.
Потом тропинка резко свернула вбок, и Рози увидела упавшее дерево, сваленное молнией. Оно лежало прямо на дороге и загораживало ей путь. Обходить его времени не было, а если лезть напролом, она точно напорется на одну из его обоженных веток. Тем более что ей нельзя терять ни секунды – позади Норман. Да, он слегка поотстал, но если она остановится даже на пару мгновений, он догонит ее и схватит, как гончая – кролика.
Рози не стала раздумывать. Она закричала – быть может, от ужаса, а может, и от восторга, который охватывает человека, когда он в открытую пренебрегает опасностью, но скорее всего и от того и от другого – и прыгнула вперед, вытянув руки, как Супергерл, перелетела через поваленный ствол и приземлилась на левое плечо. Она перекувырнулась через голову и поднялась на ноги, пытаясь справиться с легким головокружением. Потом она обернулась и увидела, что Норман остановился с той стороны дерева. Он стоял, вцепившись двумя руками в огрызки обугленных веток, надсадно дышал и смотрел на нее. Подул ветерок, и Рози почувствовала еще один запах – помимо запаха пота и «Английской кожи» («English Leather»).
– Ты что, снова начал курить? – спросила она.
Его глаза под резиновой маской с рогами в гирляндах цветов были совершенно безумны. Нижняя часть маски судорожно дернулась, как будто человек, заключенный внутри, попытался улыбнуться.
– Роза, – сказал бык. – Прекрати.
– Я не Роза, – сказала она и презрительно рассмеялась, как будто сейчас она разговаривала с самым тупым существом на свете, с el toro dumbo, тупым быком. – Я Рози. Настоящая Рози. А вот ты, Норман… ты уже не настоящий, правда? И ты сам это знаешь. Но для меня это уже не имеет значения, потому что я с тобой развожусь.
Она развернулась и бросилась бежать.
Ты уже не настоящий, повторил он про себя, обходя упавшее дерево со стороны кроны, где было достаточно места, чтобы пройти. Она убежала уже далеко вперед, однако Норман не стал напрягаться и бежать следом за ней что есть мочи. В этом не было необходимости. Внутренний голос, который еще никогда его не подводил, сказал ему, что чуть дальше упавшего дерева тропа заканчивается. По идее, ему бы следовало приободриться, но у него в голове снова и снова звучали слова, которые Роза бросила ему в лицо перед тем, как в очередной раз вильнуть перед ним хвостом.
Я – Настоящая Рози. А вот ты, Норман… ты уже не настоящий. И ты сам это знаешь. И еще: я с тобой развожусь.
Ладно, подумал он, давай расставим все точки над «i». Развод так развод, я согласен. Но на моих условиях, Рози.
Он пробежал еще чуть вперед, потом остановился, провел рукой по лбу и вовсе не удивился, когда обнаружил, что лоб весь мокрый. И ему даже не пришло в голову, что на нем все еще была маска.
– Лучше вернись назад, Роза! – выкрикнул он. – Это последний шанс!
– Попробуй поймай меня, – крикнула она в ответ, и ее голос теперь прозвучал по-другому, хотя Норман так и не понял, в чем отличие. – Давай догоняй. Осталось совсем чуть-чуть.
Да, осталось совсем чуть-чуть. Он гонялся за ней по всей стране, залез вслед за ней в другой мир, или сон, или хрен знает что это такое, но теперь он ее догонит.
– Тебе некуда больше бежать, лапуля, – сказал Норман и пошел на звук ее голоса, сжимая на ходу кулаки.
Она выбежала на круглую поляну и увидела себя, стоящую на коленях перед единственным живым деревом – спиной к тропинке, с низко склоненной головой, как в молитве или глубокой задумчивости.
Это не я, с нервной дрожью подумала Рози. На самом деле это не я.
Но сходство было действительно поразительным. Эта женщина, стоящая к ней спиной на коленях перед гранатовым деревом, вполне могла быть ее двойником. Они были одного роста и одного телосложения: те же длинные ноги, те же широкие бедра. И на ней был точно такой же мареновый хитон, который темнокожая женщина называла дзатом, и ее светлые волосы были заплетены в косу в точности как у Рози. Их единственное различие заключалось в том, что на руке у женщины не было браслета, потому что он был у Рози. Но Норман вряд ли это заметит. Он никогда не видел у Рози такого браслета, и потом, в его теперешнем состоянии он едва ли обратит внимание на такую незначительную деталь. Но потом Рози заметила кое-что, что вполне мог заметить и Норман, – темные пятна на плечах и затылке у Розы Марены. Они подрагивали, как голодные тени.
Рози остановилась, глядя на женщину, которая стояла на коленях под деревом, омытая лунным светом.
– Я пришла, – неуверенно проговорила она.
– Да, Рози, – ответила ей та, другая, своим сладостным, жадным голосом. – Ты пришла, но тебе нужно пройти чуть дальше. Вон туда. – Она указала рукой на белые ступени, уводящие вниз, под высокий каменный портал с надписью ЛАБИРИНТ. – Я хочу, чтобы ты спустилась туда. Недалеко – десяти шагов будет достаточно, если ты ляжешь там на ступени. Главное, не смотри сюда. Тебе не нужно на это смотреть… впрочем, если захочешь, смотри.
Она рассмеялась. Это был искренний и веселый смех, и, быть может, как раз поэтому он показался Рози по-настоящему жутким.
– В любом случае, – подвела итог Роза Марена, – тебе будет полезно послушать, что здесь будет происходить. Да, я думаю, что тебе надо послушать.
– А если он догадается, что это не я?
Роза Марена опять рассмеялась. От звука этого смеха у Рози волосы встали дыбом.
– Почему, маленькая Рози?
– У тебя… эти… родимые пятна… Они видны даже при таком свете. Я их вижу очень хорошо.
– Да, ты их видишь, – сказала Роза Марена, все еще смеясь. – Ты видишь, а он не увидит. Ты что, забыла, что бык в лабиринте слепой?
Рози хотела сказать: Ошибочка вышла, мэм, мы говорим о моем муже, а не о быке из лабиринта. Но потом она вспомнила маску Нормана и промолчала.
– Иди быстрее, – сказала Роза Марена. – Я слышу, он приближается. Вниз по ступенькам, маленькая Рози… и держись от меня подальше. – Она замолчала на миг и добавила своим жутким задумчивым голосом: – Не подходи ко мне близко. Это небезопасно.
Норман бежал по тропинке трусцой и прислушивался. Пару раз ему показалось, что Рози с кем-то разговаривает, но, наверное, это была лишь игра его воображения. Как бы там ни было, это уже не имело значения. Если там с ней кто-то есть, он и его тоже убьет. Было бы здорово, если бы вдруг оказалось, что это Грязная Герти – может быть, эта корова в виде бульдозера-переростка тоже нашла путь в этот сон. И Норман с большим удовольствием всадит пулю из полицейского пистолета в ее жирную левую сиську.
При одной только мысли о том, чтобы пристрелить Герти, он едва не сорвался на бег. Он был уже близко. Он уже чувствовал ее, в прямом смысле слова – чувствовал запах мыла «Дав» и шампуня «Силк». Он вышел на финишную прямую.
Я иду, Роза, подумал он. Бежать больше некуда, прятаться негде. Я пришел, дорогая, забрать тебя домой.
На ступенях, ведущих к подземному лабиринту, было прохладно, и Рози почувствовала мерзкий запах, которого не было во время ее предыдущего путешествия – запах сырости и разложения. В нем смешались жуткая вонь фекалий, гнилого мяса и диких зверей. Ей в голову снова пришла та же тревожная мысль
(могут ли быки подниматься по лестнице?),
но на этот раз ей уже не было страшно. Эриния больше не было в лабиринте, если только весь этот мир – мир картины – не был одним большим лабиринтом.
О да, спокойно проговорил странный голос, который был все-таки не совсем голосом миссис Сама Рассудительность. Этот мир, все другие миры. И в каждом из них свой бык. Эти мифы пронизаны правдой, Рози. И в этом их сила. Вот почему они и сохранились до наших дней.
Она распласталась на ступенях, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось в груди. Ей было страшно, но в то же время внутри у нее все бурлило – в душе клокотало какое-то горькое рвение непонятно к чему. И она знала, что это такое: еще одна маска ярости.
Ее руки непроизвольно сжались в кулаки.
Сделай, как надо