-- Я начинаю видеть мир сквозь призму своего восхищения вами, вы должны меня извинить, - галантно объяснил он, как только сумел взять себя в руки. И объяснение, и запоздалое желание показаться вежливым выглядело еще более нелепым от того, что Ройс сидел на земле и успел перепачкаться золой.
-- Что будем с ним делать? - спросил я у Розы. - Отпускать на волю его нельзя, иначе он еще успеет нам напакостить.
-- Давай сдадим его в монастырскую школу или в какой-нибудь закрытый пансион, откуда его не выпустят, пока он не освоит хороших манер.
Роза молитвенно заломила руки. Ей не хотелось лишаться преданного поклонника, но и оставлять его на свободе она считала опасным. Я бы направил его прямиком в казармы, но Роза, кажется, считала, что такому изнеженному существу больше подойдут щадящие условия. Хорошо, еще не предложила сдать его в институт благородных девиц, предварительно снабдив его своими старыми платьями и каким-нибудь театральным париком, чтобы он не слишком отличался от местных холеных воспитанниц.
-- Видишь, Ройс. Дама хочет, чтобы я тебя пощадил, - я сказал это таким тоном, будто все еще взвешивал, каковы его шансы на выживание.
-- Вы же ей не откажете? - Ройс радостно приподнялся на локтях. На его лице расцвела по-детски счастливая почти что искренняя улыбка.
-- Ты хочешь указывать мне, как вести себя? - угрожающе прорычал я и окинул его таким свирепым взглядом, что Ройс поежился.
-- Ну, я только хотел сказать, что это не по-джентельменски отказывать даме в такой незначительной просьбе, - тут же переиграл он, по заострившемся напряженным чертам его лица было заметно, что Ройс лихорадочно обдумывает, как выкрутиться из весьма неприятной ситуации. - Но вам лучше знать правила этикета. Вы уж не обессудьте я человек безграмотный, всего лишь повторяю то, что услышал от других.
Он съежился, не смел больше ни отползать в сторону, ни шевельнуться, понял, что ему с его травмой не увернуться даже от прыжка леопарда, не то, что от драконьих когтей. Вот теперь Ройс, действительно, стал похож на испуганного, хорошенького ребенка, который нашкодил и теперь дрожит перед наказанием. Жаль, но меня было не подкупить его показной убогостью и уязвимостью.
-- Я...я слышал, что если красивая дама просит кавалера о какой-нибудь мелочи, то грех ей отказать, - заикаясь, пролепетал Ройс. - Конечно, при условии, что просьба не дорогостоящая и не слишком значительная. То есть случай как раз наш. Вам не кажется?
Он взглянул на меня с очаровательной улыбкой.
-- Отлично, - я не менее обаятельно улыбнулся ему в ответ, но улыбка вышла зловещей. - Если твое помилование такая мелкая просьба, то ее можно и не исполнять. Конечно, Роза поплачет не конкретно из-за твоей многообещающей загубленной жизни, а из-за того, что ей отказали в ее мелочном капризе, но, как только я подарю ей что-нибудь более дорогостоящее, чем твоя жизнь, например крупный опал и она тут же с легкостью простит мне твое убийство.
-- Почему ты молчишь? Сам проси пощады или читай молитву, вдруг он разжалобиться, - тихо напутствовала Роза.
-- Я впервые столкнулся с таким бессердечием, госпожа и просто не могу найти слов, - жалобно пискнул Ройс. Он, очевидно, надеялся, что растроганная просительница подыщет нужные слова вместо него.
Ройс опасливо дернулся назад, как только я наклонился вниз. К его удивлению, вместо того, чтобы мигом раскроить его горло я начал рыться в одном из тюков. Вытряхнув на землю какие-то свертки, набитые табаком трубки и мотки пеньковой веревки, я наконец-то нашел один крепкий кусок бечевки и проверил его прочность.
-- Что вы собираетесь делать? - подозрительно сощурился Ройс. Прежде чем он успел что-то сообразить, я молниеносно рванулся вперед, схватил его запястья и крепко-накрепко стянул их веревкой.
-- Инфанта! - только и успел жалобно вскрикнуть он, но Роза, даже если б и могла его выручить из теперешнего плачевного положения, то делать бы этого не стала.
-- Он, конечно, все еще сможет кусаться, но царапаться уже не сможет, - прокомментировал я, закрепляя последний узел. - Вперед, приятель, нам предстоит долгий путь.
Я подтолкнул его и Ройс, огрызаясь и бормоча что-то злобное, нехотя поплелся вперед. Идти со связанными за спиной руками ему, конечно, было неудобно, но в любом случае Ройсу повезло больше, чем его товарищам. Он ведь был жив, а они мертвы. Так я ему и сказал, желая чуть-чуть взбодрить, но Ройс прошипел в ответ что-то далеко недружелюбное.
-- Только не бей его, - попросила Роза более бодрой походкой шагавшая за нами. Ее локоны рассыпались по спине и искрились в свете зарождавшейся луны. - Ройс и так весь в синяках. Если ты переломаешь ему кости, то он уже не сможет мне прислуживать.
С надутыми губками и обиженным выражением личика Роза сама напоминала капризного ребенка. Ее волновало только то, будет ли Ройс добросовестно ей служить, поэтому она и просила для него пощады, а то, что он плетется по пустоши, прихрамывая, чертыхаясь и, возможно, ощущая сильный голод и головокружение от похмелья ее не очень-то разжалобило.
Ройса еще можно было понять. Он избрал нелегкую долю мошенника и авантюриста, решив, что таким образом быстрее добьется успехов, завербовался в общество теней, прятался от каждого военного мундира, храбрился перед менее проворными тенями, считал всю Виньену сплошным полотном ночи и вдруг встретил одну яркую звезду. В его возрасте еще не так страшно увлечься красавицей на несколько лет взрослее его, куда ужаснее осознать, та, кого он считал честной девушкой на самом деле склонная к чародейству и порочности, соблазнившая самого дьявола натура и имя ее Инфанта Теней.
По крайней мере, такой неисправимой злодейкой Розу теперь считал Ройс, и от этого она стала для него еще более привлекательной. Сама Роза легко угадывала его мысли и едва могла сдержать смех.
-- Неужели я, правда, такая беспринципная, как он считает? - восторженно спросила она, так, что услышал только я. Ее губы улыбались, а слова звучали в моем мозгу.
-- Если бы он мог хоть о ком-то составить правильное мнение, то занимал бы соответствующее положение в более многообещающей организации, чем штаб шпионов Ротберта, - ответил я вслух и этим несказанно изумил Ройса. Он решил, что я снова снизошел до того, что поговорить с ним и ошарашено огрызнулся.
-- Что?
-- Ничего. Иди вперед! - я подтолкнул его в спину и зря. Мне же самому потом пришлось поддерживать Ройса, чтобы он не упал.
-- Никогда больше не отправлюсь в поход с хромым, - зарекся я от такой напасти, когда озорной и довольно наглый спутник оперся мне о плечо и очутился чуть ли не в моих объятиях.
-- А по чьей вине я стал хромым? - недовольно пробурчал он. - Вы могли бы вылечить меня в два счета. Одно ваше дружеское прикосновение, пара заветных магических слов и я бы прыгал, как кузнечик, вместо того, что спотыкаться на каждом шагу. Отказывать ближнему в помощи, это уже жестокость.
-- Это мера предосторожности, - резонно поправил я, однако обрадованный тем, что Ройс может еще хромать самостоятельно, а не опираясь на меня. - Если бы ты был в состоянии бежать, то тебя бы давно уже и след простыл.
Надо же было взвалить на себя такую обузу. Если бы не такой медлительный спутник, то я давно бы уже добрался до ущелья или хотя бы до той местности, где нужно его искать.
Я все время подгонял Ройса, но уже только приказами, а не толчками. Мне не хотелось тащить его на себе, поэтому пришлось приноравливаться к его медленной походке. Впервые я радовался тому, что вокруг нет зарослей пихтовых деревьев, кустов боярышника и кизила. Хорошо, что тот мертвый лес, по которому я когда-то проезжал во владения барона Рауля исчез с лица земли. По пустынной местности наше продвижение вперед заняло куда меньше времени, чем, если бы пришлось продираться через буреломы, обходить стороной овраги и мелкие попутные селения. Среди пустоши я тут же определил, в каком направлении нужно идти, чтобы побыстрее оказаться возле распахнутой крышки люка. Цепи были порваны, осколки звеньев смешались с золой, будто их разнесло сильным взрывом. На самой окованной железом прочной крышке с внутренней стороны виднелись следы от когтей. Дебора была сильна, но процарапать себе путь на свободу даже ей удалось ни сразу.
Отсюда можно было легко высчитать, как пройти к ущелью, но так ли легко будет его найти, если за столетия и оно, как город за мостом покрылось завесой, не позволяющей увидеть его. Я заглянул в черную дыру люка. Когда-то над этим местом возвышались подвальные двери, а еще выше над винтовой лестницей вздымались неприступные стены баронской крепости. Тогда они казались мне нерушимыми, но время доказало обратное. Все подвержено разрушению, кроме золотистой оболочки дракона и того колдовского сооружения под стеклянным куполом, которое Роза назвала храмом. Этот храм возник без помощи земных зодчих и как все простые постройки не мог быть уничтожен драконьим огнем. Я хотел еще раз увидеть мрачноватое, чудесное, нерукотворное здание, возникшее буквально из ниоткуда и, возможно, служившее и вотчиной, и молельней, и тайной мастерской тому, кто так неузнаваемо преобразился. Возможно, там куда не ступала ни разу нога человека и кроется секрет возвращенной юности князя. Однажды, я посетил тот храм и смог невредимым уйти оттуда только потому, что мое перевоплощение уже началось. Наполовину я стал волшебным созданием, и нечисть, гнездившаяся там, приняла меня за своего. Теперь я хотел вернуться в храм еще раз, но уже на полных правах. На правах императора всех тех, кого люди зовут проклятыми созданиями.
Прежде чем я успел что-либо предпринять Роза проворно нырнула в люк.
-- Я хочу посмотреть, - крикнула она. Распахнутый темный зев подземелья, как будто, приглашал и меня спуститься вниз. Я подтолкнул вперед Ройса, а сам пошел за ним. Надо же было следить, чтобы он не сбежал. Такой проныра, наверняка, кинулся бы прямиком к своему хозяину и начал жаловаться на то, что вторгнувшейся на чужую территорию захватчик нанес ему физический и моральный ущерб. Сам он прежде чем сообразил, что надо защищаться был покалечен и теперь просит своего господина отомстить за страдания верного слуги.