Гарри снова присел на корточки.
– Потому что у нее много дел. Она не может одновременно работать, отвозить тебя в школу, заниматься выпечкой и чинить бойлер.
– Я могла бы починить бойлер, если бы мы учили это в школе, – задумалась Амели, – но вместо этого мы учим правописание.
– Правописание – это важно. Если не будешь правильно писать, будут думать, что ты тупица. – Он запнулся и снова взглянул на Розалину. – Прости, друг. Просто вырвалось.
Лорен вяло махнула рукой.
– Да все нормально. Она от меня слышит вещи и похуже каждый сраный день.
Он повернул голову.
– Прости, ми… прости, я не представился. Я – Гарри, участвую в шоу вместе с Розалиной.
Прежде чем Лорен успела представиться в ответ, ее перебила Амели.
– Это тетя Лорен. Она раньше встречалась с мамой, но потом ушла от нее к другой девушке, которая даже была не рыжая. Она за мною присматривает.
Розалина мысленно закатила глаза. Она была очень открыта в вопросах собственной ориентации, но еще ей нравилось самой решать, что и кому рассказывать. И она искренне не могла предугадать, как это воспримет Гарри.
– А, ясно. – Он, казалось, задумался. А потом, видимо, коснулся Амели, потому что заметил, что она липкая. – Так вот кто, значит, измазался в джеме.
– Он поддерживает мое творческое начало.
Гарри покачал головой.
– Нет, друг. Он только привлекает ос. Ладно, мне пора. Звоните, если что-нибудь будет нужно.
Смущенный Гарри ушел, оставив Розалину, Лорен и Амели одних. Они сели в машину Лорен – Амели упрямо настаивала, несмотря на все доказательства, что прекрасно пристегнулась и не нуждалась в помощи, – и отправились домой.
– Так что, – сказала Лорен, когда они выехали с абсурдно длинной подъездной дорожки на извилистые проселочные дорожки, – это не тот парень?
Розалина прислонилась к подголовнику кресла, пытаясь отпустить все, что пошло не так в эти выходные. И удержать то немногое, что было хорошего.
– Я знаю, что для тебя они все одинаковые, но нет. Я имею в виду, он кажется милым, и тебе придется поверить мне на слово… он очень милый. Просто совсем не в моем вкусе.
– Было бы лучше, – услужливо сказала Амели, – если бы он был викингом. Тогда у него был бы длинный корабль, который бы поднимался вверх по рекам благодаря плоскому дну. И у него был бы шлем, но без рогов, потому что мисс Вудинг сказала, что это распространенное заблуждение. Это значит, что это выдумка.
Лорен усмехнулась. По крайней мере она смотрела в основном на дорогу.
– Сомневаюсь, что он в ближайшее время станет показывать твоей маме свой шлем.
– Определенно нет. – Усталость снова медленно подкрадывалась к Розалине. – Представляешь лицо моего отца, если я приведу домой электрика?
Во Вселенной Амели слова «усталость» не существовало.
– Дедушка расстроился бы, даже если бы он был викингом?
– Скорее всего, – призналась Розалина. – Дедушка одобряет только врачей.
Последовало короткое молчание.
– Значит, и мне придется стать врачом?
– Ты можешь стать той, кем захочешь.
Чуть более долгое молчание.
– А можно мне стать викингом?
– Безусловно. – Лорен вклинилась в разговор, пока Розалина придумывала наименее опасный способ противоречить самой себе. – Только в наше время это называется «историческая реконструкция».
«Мне понравилось, как мы провели эти выходные». Сообщение пришло вскоре после того, как Розалина уговорила Амели пойти если не спать, то хотя бы лечь в постель. «И мне бы очень хотелось провести с тобою время снова. Может, найдешь время меня навестить? Мне бы очень хотелось показать тебе свой сад». Пауза. Многоточие. Затем: «Это не эвфемизм».
– Твой взгляд гласит «я получила флиртующее сообщение», – заметила Лорен за вторым бокалом вина. – Я узнаю его, потому что именно так ты смотрела, когда я тайком писала тебе сообщения на математике.
– Прости, но я получила по математике A+.
– Да, а еще прилично получила по заднице.
– Не по математике. И в основном твоей.
Лорен улыбнулась.
– Моей будет достаточно для кого угодно, дорогая.
– Это парень из шоу, – сказала Розалина, главным образом чтобы увести разговор от сравнительной задницелогии. – Он хочет показать мне свой сад.
– Как профессиональная драматургиня, я слишком искушена в этих делах, чтобы опускаться до «Это так называется в наши дни?», поэтому я скажу: «Нет, не покажет. Он хочет, чтобы ты потрогала его пенис».
Пожав плечами, Розалина налила себе еще один бокал.
– А может, я хочу потрогать его пенис.
– Ох, Роз, – Лорен вздрогнула, – гетеросексуальный секс звучит мучительно скучно.
– Просто хочу сказать, что я не девственница из викторианского романа. Вполне возможно, что мы – два взрослых человека, которые хотят переспать друг с другом.
– Ты же знаешь, что ты не из тех, кто любит просто покувыркаться. И никогда такой не была.
– А вдруг была, – возразила Розалина. – У меня ведь был секс без обязательств.
– Назови три раза.
Ей даже пришлось задуматься.
– Хм. Том?
– Ты встречалась с Томом восемь месяцев, и у тебя от него ребенок.
– Да, но изначально это планировалось как секс без обязательств.
– Изначальные планы не в счет. – Лорен с удовольствием допила вино. – Первоначальный план одного человека состоял в том, чтобы стать художником. Но прославился он не этим.
– Если не принимать во внимание тот факт, что ты просто «Закон Годвина» о моей личной жизни, то как насчет Каролин? Я подцепила ее на твоей свадьбе, и ничего необязательнее придумать было нельзя.
– Разве это не вы почти купили собаку?
– Совершенно без обязательств.
– Я просто хочу сказать, – продолжала Лорен, – что вы должны быть честны с собой и друг с другом. Нет ничего плохого в том, чтобы быть друзьями по сексу, и нет ничего плохого в том, чтобы ждать любовь всей своей жизни, но ты должна четко понимать, что предлагаешь и чего ищешь.
Розалина вздохнула.
– В стране натуралов так не бывает. По крайней мере, не очень часто.
– Похоже, в их системе есть существенный изъян.
– Это не… это… это сложно. Даже если мы оба заинтересованы только в сексе, ему приходится притворяться, чтобы не показаться пикапером. А мне приходится притворяться, чтобы не показаться шлюхой.
Лорен прищурилась.
– Ты, что, только что заслатшеймила себя?
– Нет. Мы долго обсуждали, что я не шлюха, несмотря на все мои усилия быть ею. Но мне все еще приходится ориентироваться в мире, где это в порядке вещей.
– А вы не можете договориться… этого не делать?
– Как? – спросила Розалина. – Написать ему ответ: «Конечно, но не можем ли мы выйти за рамки социальной парадигмы, к которой нас обоих приучали с рождения?»
– Ну, мне лично это кажется сексуальным.
– Ты, наверно, удивишься, Лоз, – Розальна бросила на нее лукавый взгляд, – но ты и Ален – разные люди.
– Ему же хуже. И уж точно тебе.
– Ладно. – Глубокий вдох. Глоток вина. – Я уже целовалась с ним. Дважды.
– Ты хочешь, чтобы я тебя поддержала или отговорила?
Ален был высоким, симпатичным мужчиной с впечатляющей карьерой, едким чувством юмора и садом, который хотел ей показать. По любым объективным меркам он был идеальным.
– Поддержала, наверно.
– Наверно? Так себе, видимо, был поцелуй.
– Что? Нет. Он был нормальный.
Лорен посмотрела на нее тяжелым взглядом.
– В смысле, неплохим. Хорошим. На четыре с плюсом. Твердые семь из десяти.
– Дорогая, – сказала Лорен, – ты никогда в жизни не довольствовалась четверкой с плюсом.
– Это был первый поцелуй. Некоторым вещам для построения нужно время.
– Это секс, а не «Лего».
– Послушай. – Она не собиралась с такой силой ставить бокал на стол. – Мне дышит в спину тридцатилетие. У меня есть ребенок. Думаю, я уже выросла из мысли, что настоящая романтика – это озабоченные обжимашки за велосипедным сараем.
– Ты же знаешь, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. – Лорен осушила еще один бокал. – И если этот таинственный пекарь смажет твою форму для торта, то я только за. А теперь, если ты меня извинишь, я отключусь. Твоя дочка заставила меня сегодня утром съездить с ней поплавать, и я задействовала те мышцы, которые счастливо игнорировала в течение долгих лет.
Они обнялись. Розалина неумело попыталась поблагодарить Лорен за то, что к восьми годам неизменной поддержки добавились еще одни выходные. А потом Лорен исчезла в спальне Розалины, оставив ее раскладывать диван для себя. На самом деле она могла бы провести ночь в собственной кровати, но когда человек предлагает три месяца бесплатно присматривать за твоим ребенком, правило «хозяин – господин» перестает действовать, и ему разрешается спать там, где заблагорассудится.
Устроившись под запасным одеялом, Розалина достала телефон и задумалась над ответом на сообщение Алена. Во многом ответы на вопросы Лорен были гипотетическими, потому что на этой неделе ей не удастся вырваться на экскурсию по саду или пощупать пенис, в зависимости от того, что бы ей предложили.
«Прости, – написала она. – Я бы с радостью, но не смогу найти няню за такой короткий срок».
Короткая пауза. Затем: «Тогда, может быть, в другой раз?»
«Да, непременно».
Более долгая пауза. Затем медленно загрузилось изображение: наспех сделанный снимок ярко-оранжевой бабочки, сидящей на цветке флокса.
«Красивая», – ответила она, неожиданно растрогавшись.
«Совсем как ты».
Третья неделя. Хлеб
Пятница
Розалина бы больше переживала по поводу своего ужасного выступления в «Пекарских надеждах», если бы не эта неделя. Она началась, как это часто бывает, в понедельник, когда необъяснимым образом отключилось электричество. Розалина выключила автоматический выключатель, что устранило проблему. Но во вторник все повторилось. Хуже того, в обоих случаях пострадал ее тренировочный хлеб. Затем, в среду, к ней все-таки пришел специалист, который должен был заняться странным шумом, который издавал ее котел, но беспомощно ткнул в него пальцем, дунул в трубку, сказал, что котел нуждается в полном обслуживании, а не в том, которое она заказала, и взял с нее сто двадцать фунтов. Странный шум вернулся тем же вечером. И хотя ей удалось пережить четверг без катастроф, к пятнице она ощущала что-то среднее между раздражением и отвращением.