– Да. Точно. Давай ты спросишь, а я… постою рядышком.
Она бросила на него растерянный взгляд.
– Можешь не ходить со мной, если не хочешь.
– Не-е, я пойду. Просто не хочу, чтобы она подумала, будто я ее потащу силой.
– Она так не подумает.
– Знаю. Просто… волнуюсь.
– Ты имеешь в виду, – она улыбнулась ему, – что она может посчитать тебя полной задницей?
– Ага.
– Вполне справедливо. – Она направилась к Дереву Печали Анвиты. – Тогда я буду задницей за нас обоих.
Плечо Гарри мягко прижалось к ней.
– Друг, что ты такое говоришь?
– Изначально это была твоя задница. Я просто ею воспользовалась.
– Я бы очень хотел, чтобы мы перестали говорить о моей заднице, если можно.
– Почему, – спросила Анвита, которая, как они внезапно поняли, была теперь в пределах слышимости, – вы говорите о заднице Гарри?
Розалина присела на траву рядом с ней.
– Мы хотели узнать, не хочешь ли ты пойти с нами в деревню.
– Это не ответ на вопрос о заднице.
Возможно, это был знак того, что Анвита уже чувствовала себя лучше.
– Считай, что это был сознательный выбор.
Наступило молчание.
– Вы собирались позвать меня в деревню из жалости?
– Мы собирались позвать тебя в деревню и сказать: «Мы закончили раньше обычного и подумали, что это будет мило, а у тебя выдался плохой день».
Анвита вздохнула.
– Я знала, что облажаюсь с заварным тестом. Кто станет в здравом уме думать: «На выходные ко мне приедут друзья. Я знаю, что им понравится, – сделаю двадцать восемь “Наполеонов” и фигурный торт»?
– Но ведь у тебя еще есть завтрашний день, не так ли? – сказал Гарри. – Это просто большой торт с печеньем.
Анвита сделала видимое, хотя и не совсем успешное, усилие ободриться.
– Как насчет того, – предложила Розалина, – чтобы обсудить, насколько мы будем или не будем лажать завтра, по дороге в деревню?
Поднявшись на ноги, Анвита смахнула траву с джинсов.
– Да что такого в вашей деревне? У них есть, типа, музей оргазма или что-то в этом роде?
– Я думаю, у них есть паб. Может быть, хорошая закусочная.
– И поэтому, вместо того чтобы остаться в отеле и выпить в баре, как мы обычно делаем, вы специально порадуете Анвиту, пройдя двадцать минут вверх по дороге, чтобы выпить немного другой коктейль в немного другом баре.
– Да, – сказала Розалина. – Так и есть.
– Ладно. Я в деле.
Они отправились в ближайшую деревню, которая носила название Кринкли-Ферз. Розалина не знала наверняка, но подозревала, что экономика деревни слегка изменилась благодаря популярности «Пекарских надежд», потому что там было ужасно много кондитерских, но было уже достаточно поздно, и большинство из них закрылись. А даже если и нет, то торт – это не то, чего им не хватало в жизни.
В Кринкли-Ферз было два паба, в одном из которых, «Герцогской руке», царила атмосфера «местного паба для местных жителей». Что наводило на мысль о том, что трое забредших участников реалити-шоу будут явно нежеланными гостями, а другой паб, «Ржавый барсук», был из тех, где на бургеры кладут прошутто. Они пошли в «Барсука» и обнаружили, что выбор блюд, не относящихся к телевизионному классу, слегка ошеломляет.
– Что за «эноки»? – спросил Гарри, взяв в руки меню. – Их постоянно используют на «МастерШефе», а я так и не понял, что это.
Анвита тоже потребовала меню.
– Разве это не такая длинная зеленая штука?
– Не-а. Это самфир. Я знаю, что его готовят только с рыбой, потому что это морской овощ. И, видимо, меню здесь слишком хорошо для пюре из свежего гороха.
– Когда закончится шоу, – сказала Розалина, – я пойду на «МастерШеф», где моим фирменным блюдом будут опята, поданные пятью способами, и я назову его «Все, что вы хотели знать об опятах, но стеснялись спросить».
Это рассмешило Гарри.
– Как по мне, длинновато. Я, наверное, выберу «Радость эноков».
– Звучит восхитительно, – добавила Анвита. – Я могу заявить им, что хочу их эноки.
Наступило молчание, пока они выбирали меню. Но Гарри, похоже, все еще думал об эноках.
– Они есть в кокосовом супе с фасолью и эноками. Значит, это должно быть что-то, что хорошо сочетается с кокосом. Но это ведь не зефир, правда? Возможно, это что-то вроде… какой-нибудь фасоли? Или, может быть, сорт перца?
– Можно загуглить.
Анвита уже достала телефон, но Розалина решительно закрыла его рукой.
– Нет. Это загадка. Без спойлеров. Что еще есть в супе?
– Каволо неро.
– А вот это я знаю, – сказала Розалина. – Это такая модная капуста.
– Приятель, там, откуда я родом, вся капуста модная. Если она не модная, ее называют зеленью. А еще в ней есть пармезан. Так что это должно быть что-то, что хорошо сочетается с кокосом, сыром и зеленью. Вряд ли что-то сочетается с кокосом, сыром и зеленью.
Анвита услужливо перевернула телефон экраном вниз.
– Это был самый странный раунд викторины в истории. И я думаю, что Гарри должен заказать суп, а мы должны сделать ставки на то, что такое эноки.
– А почему именно я, – жалобно спросил Гарри, – должен заказывать этот загадочный суп?
– Это твое наказание за то, что ты лучше нас справился с выпечкой вслепую.
Он вздохнул.
– Ладно. Надеюсь, что это не та разновидность бобов, которые какао-бобы, потому что в фасолевый суп всегда кладут больше бобов, чем нужно.
– Мне все равно, чем это было раньше, – вмешалась Розалина, – мне важно, чем это является сейчас.
– Приятель. – Гарри покачал головой. – Не могу поверить, что считал тебя стильной чикой.
– Я по-прежнему стильная чика. Но трагедия матери-одиночки в том, что тебе самой приходится придумывать шутки. В любом случае я думаю, что эноки – это… Звучит так, как будто они похожи на каперсы.
– Что? – воскликнула Анвита. – Это ужасное сочетание с капустой и какао-бобами. Все будет солоно и противно.
– Я сказала, как каперсы. Что-то вроде маленьких круглых штучек, о которых не знаешь, как они называются и что привносят в блюдо. А теперь давай. Что выбираешь?
Опираясь локтем на стол, Анвита задумчиво подняла лицо.
– Судя по вкусам, уже присутствующим в блюде, нужно что-то насыщенное, чтобы связать все воедино. Так что, возможно, это какой-то вид грибов?
– Ты думаешь, – Гарри бросил на нее свой самый холодный взгляд, – что это шоколадный грибной суп?
– Не знаю точно, но подозреваю, что какао-бобы без «а» отличаются от какао-бобов с «а».
– Погоди. – Розалина даже сделала жест «попридержи коней». – Ты удваиваешь ставку? Ставишь не только на то, что эноки – это грибы, но и что коко-бобы – это не какао-бобы?
– А то. Что я выиграю?
Последовало молчание.
– Наше незначительно возросшее уважение? – предложила Розалина.
Анвита надула губы.
– С тобой наверняка очень весело на покерных вечерах. Я вижу твое уважение и поднимаю еще немного.
– Ладно. Проигравший купит победителю еще один коктейль, потому что они довольно дороги, а я не позволю своему ребенку голодать из-за того, что его мама плохо разбирается в мелочах, связанных с едой.
– Да, твою мать! – крикнула Анвита, перепугав ни в чем не повинного официанта, который только что поставил перед Гарри тарелку грибного супа.
Розалина подняла палец.
– Подожди. Может быть, он такой коричневый из-за какао-бобов.
– Вот, – радость в голосе Анвиты была почти очаровательной, – вот эта штука сверху. Это точно гриб. И это должен быть эноки. Потому что вот это – хлопья пармезана, а вот это – каволо неро, и я готова поспорить, что там есть коко-бобы, а не какао-бобы.
Гарри с волнением опустил ложку в суп.
– Она права. Это не они.
– Ну и кто тут бо… богиня? У кого все пучком и кто умеет правильно определить непонятные кулинарные ингредиенты? – Анвита повернула большие пальцы на себя. – Вот она. – Она повернула их вертикально. – Отсосите. А теперь купите мне коктейль. Два коктейля. Потому что вы неудачники.
Стараясь не взять больше своей доли, Розалина намазала часть паштета из скумбрии, который делила с Анвитой, на кусок тоста.
– И как тебе загадочные эноки?
Гарри пожал плечами.
– Это грибной суп. Хороший грибной суп, но вряд ли я бы стал за него платить семь фунтов. В смысле, хоть я их уже заплатил, потому что иначе это преступление. Обычно по субботним вечерам я ем не такое.
– А что у тебя обычно в субботу вечером? – спросила Анвита. – Два лагера и соседка-чика?
– Ну, миссис Патель восемьдесят лет, и она милая женщина, но вряд ли я ей нравлюсь в этом смысле. Иногда я гуляю с ребятами и заказываю пирог в ларьке с рыбой и жареной картошкой. А иногда сижу дома и готовлю себе… – Он замолчал и задумался на мгновение. – Вообще-то, я обычно готовлю себе пирог.
Анвита смотрела на него с недоумением.
– Не знаю, чему удивляюсь, если каждую неделю вижу, как ты готовишь.
– Да, это не то, чем я занимаюсь на ТВ. Я люблю пироги. Например, иногда пеку маленький, к чаю, или среднего размера, чтобы хватило на пару дней, или большой, если собирается вся семья. Это пироги, приятель, а не ракетостроение.
Закуски закончились, и официант, которого напугала Анвита, вернулся и унес посуду. У Гарри был вид человека, который уже смирился с тем, что переплатил за миску грибов. А Анвита, не отвлекаясь на то, чтобы сказать Розалине и Гарри, чтобы они отсосали, снова погрузилась в уныние после неудачного выступления в выпечке вслепую.
– Итак, – Розалина попыталась растормошить спутников, – что у всех запланировано на завтра?
Гарри пожал плечами.
– Я уже сказал. Большой торт с печеньками.
– Нет, – если Анвита и не оживилась, то, безусловно, создавала хорошую видимость, – но у тебя ведь есть тема, верно?
– Ну… Э-э… – Гарри засуетился. – Он вроде как… вроде… будет синий. И, возможно, блестящий. На нем будет мастика. Которой я могу придать форму и все такое.