Перед вакуумом меня решили посмотреть на гинекологическом кресле. Сняли швы, и тут выяснилось, что промежность не совсем зажила! Все держалось там просто «на честном слове». Зинаида Петровна была поставлена перед нелегким выбором. Как поступить? Прибегнуть к крайней мере (вакуум) или попытаться вытащить сгустки руками? В моей ситуации нужен был просто ювелирный подход. Одно неосторожное движение, и моя промежность вновь разъехалась бы на две половинки...
В общем, сгустки мне вытаскивали вручную. Ощущения, скажу я вам, еще те. Как я это пережила – до сих пор удивляюсь. Потом, уже в палате, мне поставили капельницу. На следующий день проверили (опять влагалищный осмотр!) – вроде, все в порядке.
– Ой, Ира, – качала головой, глядя на мою промежность, Зинаида Петровна, – ты только на попу не садись! Сядешь – все, придется заново швы накладывать. Вот тебе левомеколь[34]. На чистую марлечку выдавливай и к промежности прикладывай. Должно зажить.
Случившееся потрясло меня до глубины души. Я всегда считала, что ничего подобного со мной произойти не может. Что у меня могучий молодой организм, самосокращающаяся матка, мгновенно регенерирующиеся ткани промежности... И вообще, что у меня всегда все будет хорошо. Жизнь преподала мне урок. Надеюсь, я его выучила.
Про медперсонал
Про то, как я поругалась с медсестрой с «поста», хочу рассказать отдельно. Вообще-то я человек очень мирный. Никогда не обостряю ситуацию, всегда обхожу «острые углы» и стараюсь гасить конфликты в зародыше. Ужасно не люблю ругаться и выяснять отношения, особенно в казенных учреждениях. Потому что прекрасно понимаю, что хозяева положения там – их сотрудники.
А тут что-то на меня нашло...
Часов в семь вечера к нам с Варей заглянула медсестра с «поста», невысокая темноволосая девушка невзрачной внешности, и скомандовала:
– Готовьтесь к обработке швов!
Кто когда-нибудь лежал в роддоме после физиологических родов со швами, прекрасно знает, что обработка промежности – это целое дело. Сначала надо посетить душ. Потом «приготовить ложе», то есть постелить на кровать кучу пеленок (т. к. жидкая зеленка имеет обыкновение стекать вниз и все пачкать). Улечься. Дождаться медсестру. А потом после процедуры еще полежать минут десять, чтобы все «проветрилось».
Ну, мы с Варей наперегонки стали готовиться. Приготовились. Лежим, ждем. А эта медсестра к нам не торопится! Встать мы не можем, потому что если примешь вертикальное положение, к процедуре нужно будет готовиться заново – бежать в душ. Время уже без пяти восемь, совсем скоро детей на кормление повезут, а мы что, так и будем ждать у моря погоды?
Я чувствовала, как вся закипаю. Что за издевательство? Мы тут кролики подопытные, что ли? Вне себя от гнева я выглянула в коридор, а по нему как раз шла наша медсестра. И что самое интересное – она и не думала ходить по палатам с бутылью зеленки. Вот такая она вся внезапная! Я на нее «наехала».
– Ну что же вы сказали готовиться к обработке швов, а сами не прихо#дите! Мы вас минут сорок, как прикованные, прождали. Нам что, больше делать нечего, как на кровати валяться и ждать, когда вы соблаговолите к нам заглянуть?
– Ну, хотите, я сейчас к вам приду, – невинно хлопая глазками, ответила она.
– Нет уж, не надо и вообще ко мне больше не заходите! – сердито рявкнула я и захлопнула дверь.
Она ко мне больше и не заходила. И положенный мне укол окситоцина не сделала. Вот так!
Вообще, младший медперсонал роддомов – это что-то. Сразу подчеркну: я не обобщаю, говорю не обо всех, а об отдельных неадекватных товарищах, которые все же встречаются в больничных коридорах.
То, что женщины сталкиваются с грубостью и хамским отношением в стенах роддомов, уже стало «общим местом». И очень часто такое неприличное поведение позволяет себе именно младший медперсонал. Медсестры (повторюсь, не всегда, но бывает) ведут себя так, как будто не работу свою выполняют, а делают большое одолжение. В выражениях не стесняются, в мимике тоже. У меня сложилось впечатление, что такие «кадры» просто «заражаются» атмосферой тотальной зависимости пациента от медперсонала, царящей в наших государственных медучреждениях, и считают, что сложившаяся модель отношений «просяще-благодарный пациент – всесильный медик» относится и к ним тоже. Они обставляют дело так, как будто и от них очень многое зависит.
Я с большим почтением отношусь к медицинским работникам и считаю вопиющей несправедливостью заниженную материальную оценку их труда. И во всем вышеизложенном я не хотела никого обидеть. Я лишь хочу, чтобы в отношениях между людьми (в данном случае, между медсестрой и пациенткой) было УВАЖЕНИЕ. Если ты предупредила всех, что скоро будешь обрабатывать швы, а сама не смогла (отвлекли, дали срочное поручение), ну, предупреди ты, что пойдешь по палатам потом. Это ведь две секунды – на этаже не так много заселенных палат.
Впрочем, хватит брызгать слюной. Я уже говорила, что в общем и целом к роженицам и родильницам относятся по-человечески. Но, наверное, у каждой мамы был и неприятный опыт взаимодействия с медперсоналом, который, впрочем, можно отнести к категории «частый случай».
Привет от Лао Цзы
Для выписки у меня давно было все готово. Оставшийся от Даши белоснежный комплект (пододеяльник, пеленки, распашонки, чепчик, шапочка), верблюжье одеяло... Дело стало за малым – нужна была синяя ленточка. У нас как-никак пацан родился! Кто бы мог подумать, что заполучить ее окажется такой проблемой! Мой папа объездил несколько профильных магазинов, и везде синие банты отсутствовали. Искомое удалось купить буквально в самый последний момент.
Выписка прошла очень радостно. Мы все были на подъеме. Никогда не забуду любопытных Дашиных глазок, рассматривающих личико братика. Ей было очень интересно.
Гришу к выписке готовила (т. е. пеленала) приятная медсестра. Мы дали ей пятьсот рублей (по «тарифу»). В принципе, делать этого мы были не обязаны. Но мне хотелось ее отблагодарить – уж очень она была внимательная и приветливая, без жажды вознаграждения в глазах.
Гришка оказался стойким товарищем и не издал ни единого писка ни в «выписной» (терпеливо ожидая, пока мы все с ним сфотографируемся), ни в машине, ни дома. В квартире он тихо спал, дав нам возможность отпраздновать наше возвращение.
Именно тогда я вновь поймала себя на мысли, что во второй раз все проходит и переживается ИНАЧЕ. Легче, спокойнее, оптимистичнее. Беременность, роды, роддом, возвращение домой – все ДРУГОЕ. Другие обстоятельства и иное отношение к ним. Совершенно новое восприятие действительности и более уверенный взгляд в будущее.
Я стала дважды мамой. Двойная ответственность, двойной груз проблем, но и радость тоже двойная! Кто-то из древних философов (кажется, Лао Цзы) сказал: «Дети даны нам, чтобы прожить другую жизнь». Наверное, более яркую и насыщенную. И я очень хочу прожить именно ту – «другую» – жизнь!
Мини-глава 11.А ТРЕТЬЕГО СЛАБО?
Когда после рождения Гриши прошло немного времени, я задумалась: а в принципе, может ли у нас появиться третий ребенок? Конечно, если бы родилась девочка, этот вопрос был бы более актуальным. Но у нас девочка и мальчик. Полная гармония и равновесие сил в семье...
Я представила себе свою жизнь такой, какой я хочу ее видеть. Есть ли в ней место третьему ребенку? Тогда я подумала: почему бы и нет? Мы с Димой прекрасно знаем, какое это счастье – наши дети. Да, возни с ними много и проблем, но ведь если не ради этого, то для чего вообще стоит жить?
Или, может, все-таки остановиться и пожить «для себя»? Не знаю.
Интересно, а что по этому поводу думает мой муж?
Это я узнала как-то тихим семейным вечером. Помню, мы с Димой были на кухне. Я, как заботливая жена, гладила ему рубашки и брюки, он сидел рядом и развлекал меня разговорами. Дети бегали (в Гришином случае – ползали) туда-сюда.
– Ты знаешь, – говорю я, – тут недавно в газете прочитала советы психолога...
– Что советуют? – отозвался муж.
– Да дело не в советах! Звали этого психолога Агата, фамилию не запомнила. Мне очень понравилось это имя. Если у нас родится еще девочка, давай назовем ее Агата, а?
Тут я увлеклась заутюживанием «стрелок» на брюках и не сразу заметила, что Дима молчит.
– Что скажешь? Тебе и это имя не нравится?
– Да нет. Просто я подумал, что, наверное, хватит и двоих. Опять эти ночные бдения, памперсы, баночки с питанием, опять прикованность к дому. Может, и созреем попозже, но мне кажется, не сейчас.
И он стал рисовать заманчивые картины недалекого будущего, когда дети будут взрослее и «автономнее», а мы почувствуем себя более свободными и сможем больше времени уделять не только им, но и друг другу. И мне его планы понравились. Потому что при всей нашей трепетной любви к потомству про себя, любимых, тоже не надо забывать. Ведь личная жизнь – это тоже важно..!
Вместо заключения
Я не ставлю точку. Потому что, как уже неоднократно говорилось, у этой книги будет продолжение. Вообще-то, «Записки сумасшедшей мамочки» задумывались как однотомник. Замысел был таков: отразить те мысли, чувства, эмоции, которые переживает женщина, вступающая на путь материнства. Но начав писать, я поняла, что не уложусь в одну книгу. Думала объять необъятное (и беременность, и роды, и последующее воспитание малыша), а поняла, что сразу все не охватить.
Во время беременности, в преддверии родов у всех будущих мамочек возникает куча вопросов. Но еще больше их возникает, когда малыш появляется на свет. Переживания, волнения, сомнения нарастают как снежный ком. Я не знаю ни одну маму, которая бы не спрашивала себя: а правильно ли я поступаю? Все ли делаю для своего ребенка? И я не исключение. Я тоже не знаю ответов на многие вопросы. Давайте искать их вместе!
В продолжении «Записок» речь пойдет о периоде новорожденности и последующем взрослении малыша, о тысячах проблем и радостей, которые сопровождают молодую маму (и молодого папу), о сложных и неоднозначных вопросах воспитания и развития ребенка. В общем, о том, что волнует каждого родителя маленького человечка.