Все это заставило исследователей искать новые локализации не только Артании, но и Куябы со Славней. Из сообщения ал-Истахри вытекало, что Куяба и Арта находятся на одной реке. Поэтому Б.А. Рыбаков, по-прежнему соотнося Куябу с Киевом, под Артой предлагал видеть город Родню на Днепре, в устье реки Рось, располагавшийся приблизительно в 120 км от Киева. Что касается Славии, он отождествлял ее с Переяславлем-Южным. Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть несоответствие с указаниями источников. По ал-Истахри, Арта находилась между Куябой и Славней, тогда как Родня лежит южнее и Киева, и Переяславля. К тому же и в Родне, и в Переяславле археологи так и не смогли обнаружить культурных слоев IX – первой половины X в. Следует также отметить эволюцию взглядов Б.А. Рыбакова. Вначале он связывал Артанию с антами, а затем в более поздней работе предлагал искать ее в Чернигове. Поэтому одним из его последователей (Я-Е. Боровским) была предложена версия, согласно которой под Куябой следует подразумевать Киев, под Славней – Чернигов, а под Артанией – Новгород-Северский.
И все же в Древней Руси передвигались значительно быстрее. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к хорошо известному источнику – «Поучению» Владимира Мономаха. В нем он мимоходом замечает, что около ста раз ездил к отцу из Чернигова в Киев[275]. Эта дорога, по его собственному признанию, обычно занимала у него день, «до вечерни», В настоящее время сухопутный путь между указанными городами составляет около 150 км. Но поскольку князь нигде не говорит о том, что и обратный путь из Киева в Чернигов он также проделывал за день, речь, несомненно, идет о сплаве ладьи вниз по Десне со слаженной командой гребцов. В данном случае за счет речных изгибов путь по воде между этими городами увеличивается до 215 км. Скорость течения реки известна – в настоящий момент она составляет 5 км/час. С учетом этого выясняется, что Владимир Мономах легко преодолевал 150 км за день в конце XI в.
То, что и ал-Идриси, и Владимир Мономах дают реальные цифры, доказывает один эпизод ранней русской истории. В 1021 г. Брячислав Полоцкий напал на Новгород и, захватив пленных, двинулся обратно. Узнав об этом, Ярослав Мудрый поспешно выступил из Киева и, нагнав своего племянника на реке Судомири (она отождествляется с рекой Судома под Порховом в Псковской области), обратил его в бегство. Чтобы добраться из Киева, Ярославу потребовалось всего 7 дней[276]. Историки, начиная с В.Н. Татищева, сомневались в его столь быстром передвижении. Однако, сопоставив это известие со сведениями ал-Идриси и Владимира Мономаха, легко убедиться в реальности данной цифры, а также в том, что уже в XI в. путь с юга Руси на север являлся достаточно наезженной дорогой.
То, что скорость передвижения по рекам в 150 км за один день являлась обычной для того времени, доказывает еще один факт. Арабские авторы указывают, что путь от Булгара до Киева занимал 20 дней. В советское время исследователи, полагая, что он являлся сухопутным и был протяженностью около 1600 км, даже предприняли попытку его реконструкции. Но в действительности он шел исключительно по рекам: из Булгара по Волге поднимались до устья Оки, по которой шли вплоть до ее верховий, а оттуда переходили в реку Свапу, которая впадает в Сейм, являющийся притоком Десны, впадающей в Днепр около Киева. Длина этого маршрута составляет порядка 2950 км. Разделив эту цифру на 20 дней, получаем все те же 150 км.
Заканчивая рассмотрение данного сюжета, нам необходимо выяснить еще один вопрос: почему неоднократные современные попытки так и не смогли достичь скорости речных судов Древней Руси? Ответ кроется в их конструкции. Средняя скорость нынешних байдарок составляет около 5 км/час. Но при увеличении их длины она резко возрастает. Скажем, байдарка длиной свыше 3,5 м движется уже со скоростью 7 км/час. Более длинные суда идут еще быстрее. В этом плане показательна знаменитая лодочная регата на Темзе, проводимая с 1829 г. между командами Оксфордского и Кембриджского университетов. Они состязаются на распашных восьмерках – восемь гребцов и рулевой, длина дистанции составляет 6779 м, а время гонки занимает 16–20 минут. Рекорд принадлежит Кембриджу – 16 минут 19 секунд, что дает скорость чуть более 24 км/час. Разумеется, на более долгих расстояниях она падает. Но и приведенных цифр вполне достаточно, чтобы оценить среднюю скорость древнерусских судов в 15 км/час. Таким образом, за 10 часов гребли они могли проходить до 150 км.
Тем самым можно убедиться, что арабские источники дают достоверные сведения о «трех центрах русов». В этой связи Славию следует отождествить с владениями Рюрика, а Куявию – с землями, принадлежавшими Аскольду и Диру. Что касается Артании, то речь должна идти о варягах, представителем которых в X в. являлся Рогволод Полоцкий.
Захват Киева Олегом
Под 879 г. «Повесть временных лет» сообщает о смерти Рюрика: «Умершю Рюрикови предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, въдавъ ему сынъ свой на руце, Игоря, бе бо детескъ вельми»[277]. Новгородская первая летопись дает несколько иную трактовку этих событий. Она называет Олега не родичем, а воеводой Игоря. При этом последний выступает как взрослый князь: «Рюрик… роди сынъ, и нарече имя ему Игорь. И възрастъшю же ему, Игорю, и бысть храборъ и мудръ. И бысть у него воевода, именемъ Олегъ, муж мудръ и храборъ»[278].
В свое время вопрос о статусе Олега вызвал довольно много споров. В частности, А.А. Шахматовым высказывалась точка зрения, что новгородский летописец отразил предшествовавшее «Повести временных лет» летописание, в котором Олег значился воеводой при князе Игоре. Причиной этого явилось стремление принизить статус «родоначальника» киевских князей Олега, вызванное давним соперничеством Новгорода и Киева. При этом Игорь и Олег не были связаны родством между собой. Когда же автор «Повести временных лет» обнаружил дополнительный источник – договоры русов с греками, в которых Олег прямо назван «великим князем руским»[279], то, по мнению исследователя, он вынужден был сделать Олега регентом при малолетнем Игоре и связать их родством, чтобы объяснить его княжеский титул.
Впоследствии историки обратили внимание на странность того, что недееспособность Игоря продолжалась почти до 30 лет. Судя по «Повести временных лет», Олег продолжал княжить уже после того, как Игорь вырос. Согласно обычаю, на Руси женившегося мужчину считали окончательно взрослым. Под 903 г. автор Начальной летописи сообщает о женитьбе Игоря: «Игореви же възрастъшю, и хожаше по Олзе и слушаша его, и приведоша ему жену от Пьскова, именем Олгу»[280]. Если предположить, что Игорь родился за год до смерти Рюрика, то на момент женитьбы ему должно было быть 25 лет. Между тем, согласно летописцу, он продолжал подчиняться Олегу. И только через десять лет, под 913 г., уже после кончины Олега, «Повесть временных лет» отметила: «Поча княжити Игорь по Олзе»[281].
Как относились к столь продолжительной недееспособности Игоря позднейшие летописцы? Новгородская первая летопись полагала, что Игорь был вполне самостоятельным правителем уже с момента захвата Киева в 882 г.: «И седе Игорь, княжа, в Кыеве… Сеи же Игорь нача грады ставити, и дани устави… И пакы приведе себе жену от Плескова, именемъ Олгу»[282]. Никоновская летопись пыталась совместить показания Нестора и новгородского летописания. Процитировав из Начальной летописи известие о женитьбе Игоря, она под этим годом сообщила о сборе Игорем и Олегом войска и кораблей[283].
Позднее вокруг женитьбы Игоря на Ольге сложилось много легенд, но они имеют мало исторических оснований. Из них отметим, что Типографская летопись как бы мимоходом после известия о женитьбе Игоря замечает: «Нецыи же глаголютъ, яко Олгова дчи (т. е. дочь) бе Олга»[284]. Также высказывалась точка зрения, что Олег был родичем Рюрика, точнее, его свойственником (по жене). В частности, В.И. Татищев, со ссылкой на Иоакимовскую летопись, полагал Олега шурином – братом жены Рюрика, которую называл Ефандой[285]. Другие, напротив, признавая за Олегом княжеский титул, полагали, что прямые родственные связи Рюрика и Игоря – историографическая легенда. В частности, по мнению О.В. Творогова (1928–2015), в действительности на Руси правили последовательно три «вполне самостоятельных князя»: Рюрик, Олег и Игорь.
Между тем разгадка вопроса о статусе Олега – был ли он воеводой или родственником Рюрика – оказывается чрезвычайно простой. Для этого следует вспомнить о том, что русское право вплоть до эпохи Петра I разделяло все земельные владения на родовые и благоприобретенные. Родовые земли («вотчина», «дедина») представляли собой древнейшую форму землевладения, которое было свойственно не только Древней Руси, но и другим странам на начальном этапе их истории. Главной ее чертой являлось осознание принадлежности земли всем членам проживавшего на ней рода, а не только его главе. При этом последний не имел права свободного распоряжения родовыми владениями, доставшимися ему вместе с родичами от предков, в отличие от благоприобретенных, т. е. полученных владельцем единолично, которыми он мог распоряжаться самостоятельно.
Подробное рассмотрение юридического статуса родовых владений увело бы нас далеко в сторону. Укажем здесь на самое главное. На протяжении столетий он менялся. Первоначально отчуждение родового имущества полностью запрещалось, затем допускалось в случае крайней нужды, с согласия всех родичей, имеющих право наследования, и, наконец, дозволялось, но с правом родового выкупа.