— Пока ваше сиятельство отсутствовал, все дела в деревне делались вовремя, дабы приумножить ваши богатства. Я лично следил за тем, что бы работали все, не покладая ни рук, ни ног. — Продолжил Аркин, несмотря на гнома. — Мы выловили много разной рыбы, мой господин. По моему приказу часть ее засушили про запас, а остальную же закоптили для будущего пиршества.
— Это похвально, Аркин. Продолжай.
— Следующая новость, возможно, несколько омрачит ваше настроение, мой господин. Не далее как три дня назад разыгрался шторм и по возвращении рыбаков мы не досчитались двух лодок. На следующий день мы обнаружили их обломки. Они разбились о скалы, мой господин.
— Мда. Это действительно печально. — Освободившись от шлема и почесывая бороду, прошептал Аргон-БенСур. — Сколько рабов погибло?
— Семь человек, мой господин.
— Семь? Ну да ладно. Не велика потеря. — Гном сплюнул и, повернувшись к своему писарю, продолжил. — Выпиши с ярмарки рабов на семь человек больше.
Гном кивнул в ответ и Аргон-БенСур опять повернулся к Аркину.
— Есть что еще добавить?
— Да, мой господин. Конечно. — Аркин с трудом сдерживал улыбку на лице. Ведь погибли его друзья, а он улыбается. Так не должно было быть. А радоваться действительно было чему. Аргон-БенСур поверил Аркину, что люди погибли, а значит, он не будет их искать. Полдела было сделано. Оставалось самое главное. Младенцы. Что бы скрыть свою радость Аркин с силой прикусил щеку. Да так, что даже слезы из глаз потекли. — Все четыре роженицы, которых вы так милостиво перевели в ясельную, разродились, увеличив число ваших рабов на четыре человека.
— Что!? Все четыре сразу!?
— Да, мой господин. Прямо в один день.
— Это странно. Ты не находишь, Аркин?
— Если вы считаете это таковым, то, как я смею вам перечить, о светлейший Аргон-БенСур.
И опять хитрость Аркина сработала. Его лесть перебила мысли Аргона и тот успокоился.
— Не поймешь этих человеческих женщин. — Аргон опять сплюнул и, обратившись к своей свите, крикнул. — Плодятся как собаки помойные.
Свита подхватила реплику старейшины долгими ругательствами в адрес человеческих женщин и громогласным смехом.
— Все на этом? Или еще чего расскажешь?
— Про дела деревни это все, хозяин. — Только теперь Аркин осмелился посмотреть в глаза Аргон-БенСуру. И вторая его хитрость удалась. Теперь ни Адоная, ни его хранителей искать не будут, а значит, все получилось. — Я взял на себя смелость и приказал истопить вам и всем остальным гномам большую баню. В нее уже подали горячий чай и мед. Все как вы любите.
— Вот почему ты такой умный старец, а? — Спрыгивая с лошади, прорычал Аргон. — Не отвечай. Сам знаю. Это все школа Менди. Только бывшие слуги Менди могут так угождать гномам. Поэтому я и держу тебя при себе. Ладно, мы в баньку, а ты давай собирай весь народ и займись обозами. Да смотри, что б ни одна бочка сидора не разбилась, а то не пощажу даже тебя.
Аркин несколько раз утвердительно кивнул и вновь припал на одно колено. Только когда все гномы скрылись за дверями бани, Аркин встал и взмахом руки разрешил встать остальным. Поднявшись и отряхнувшись, люди сразу же начали заниматься разгрузкой обозов, а Аркин еще долго стоял и смотрел в сторону океана. Ведь там, на одном из многочисленных островков сейчас в полной безопасности находился тот, кто освободит людей от ига империи гномов.
Все оставшиеся дни перед визитом Гондора в деревни кипела работа. Люди украшали главную улицу, ведущую к дому старейшины. На площади устанавливали помост для театрального представления и столы для пиршества. Позади домов гномов люди разбивали шатры для прибывающих делегаций из соседних деревень. Простородных гномов размещали в них. БенСуров и АкХанов в домах гномов деревни Аргона. Рожениц с младенцами помещали в обычные землянки. Так что людям приходилось ночевать прямо под открытым небом. Благо погода была теплая и сухая. Рабы репетировали праздничный спектакль, посвященный величию гномьей расы. Аргон-БенСур решил поставить спектакль о взятии кланом Белой Бороды главного человеческого города в долине Уссури, который впоследствии был переименован в Дуртарас. Наконец к обеду воскресенья все приготовления были закончены, а уже вечером к деревне подъехала делегация Верховного Миссира клана Белой Бороды Гондор-Ксая. Процессия была слишком большой, что бы поместиться в маленькой деревушке, которая итак была переполнена и людьми и гномами со всей округи. Огромные и тяжелые повозки, груженные походной провизией, со скрипом остановились на специально приготовленной полянке. Сразу за ними расположились, и кареты Ксаев и их свиты, запряженные тройками белоснежных скакунов. К каретам тут же подбежали рабы носильщики. Гномы нехотя взлетали с карет и мягко приземлялись на носилки. Ксаи были, наверное, самыми ленивыми гномами в империи. Они даже магией пользовались как то нехотя. Как только все гномы улеглись на носилках, главный распорядитель свиты гном Раз-АкХан приказал носильщикам трогаться. Те тут же подхватили носилки и направились к деревне. В процессии было более тридцати носилок, и в каждой возлежал один гном. Это была вся семья Гондор-Ксая и главные вельможи клана Белой Бороды. В течение почти часа носильщики проносили высоких гостей к их ложам и как только гномы перепархивали на диваны, тут же удалялись. Как только все высокие гости заняли свои места, над площадью воспарил Аргон-БенСур. Сейчас он был одет в праздничную шелковую тунику ярко-синего цвета.
— Я рад приветствовать в своей деревне столь важных гостей. — Начал свою приветственную речь Аргон-БенСур. — Надеюсь, дорога была не очень утомительна для вас верховный миссир. Но даже если так, то мои рабы и рабыни быстро помогут вам расслабиться. По моему приказу они приготовили для вас вкуснейшие яства и ярчайшее театральное представление. Специально для вас мы привезли самый лучший тыквенный сидор из самих среднеземных пустошей.
Сказав это, Аргон-БенСур поклонился Гондор-Ксаю, а площадь наполнилась громкими овациями. Это был звездный час Аргона, и он уже чувствовал себя если не АкХаном, то, как минимум служителем в Дуртарасе. Он взмахнул руки вверх и небо над деревней наполнили грозди праздничного салюта. И в ту же секунду на площади заиграл оркестр. На сцену выбежали танцовщицы, а между диванами гномов засуетились официанты, разнося сидор и закуски. Гондор-Ксаю понравилось начало, и он поманил Аргона присесть к нему на диван.
— Ты подтвердил свою репутацию, мой друг — Обратился Гондор-Ксай к Аргон-БенСуру. — Я давно слышал о том, какие пиры ты умеешь давать, но признаюсь, ты превзошел все мои ожидания.
— Благодарю вас, верховный миссир. — Преклонив голову и поцеловав руку, прошептал Аргон. — Но вы еще не пробовали нашу фирменную осетрину с омарами. После нее вы заберете меня в Дуртарас немедленно.
— Ха. Ха. Ну и про твою наглость я тоже наслышан. Хотя такие устроители пиров мне в столице нужны. — Похлопав по плечу Аргона, засмеялся Гондор-Ксай. — Ну, дела потом обсудим. Давай свой спектакль.
— Как прикажете.
Аргон встал и три раза хлопнул в ладоши. Оркестр тут же умолк. Гномы-стражники приглушили свет, и вот уже на сцене появился старец Аркин.
— Мы рады приветствовать столь высоких гостей в нашей скромной деревне. — Прокричал Аркин и глубоко поклонился. — Сейчас вы увидите величайшую битву, в которой доблестная армия Ксаев клана Белой Бороды разгромила превосходящие силы армии людей, вероломно вторгшейся на исконную землю гномов.
Аркин говорил еще долго, воспевая доблесть гномов и превращая людей в туповатых и нелепых клоунов, но Аргон-БенСур его уже не слушал. Он присел чуть позади Гондор-Ксая и внимательно следил за ним. Как он ест, как смеется, сколько пьет. Все остальное не имело никакого смысла и значения. Главное что бы Гондор был доволен и тогда он точно заберет его в Дуртарас. Находиться, в этой пропахшей рыбой деревне, Аргону было уже невыносимо. Он дал себе завет. Если Гондор-Ксай не пригласит его в столицу, то он сожжет всю деревню, убьет всех так ненавистных ему людей. Да, он это сделает и пусть после этого его лишат титула БенСура и ему придется вернуться в гвардию. Но, или все, или ничего. Пока все шло просто замечательно. Гондор закатывался от смеха. Его жена и дети тоже были очень довольны. Вельможи АкХаны так же веселились и объедались. Все шло хорошо. Единственный кто был недоволен, был Раз-АкХан. Ведь в случае чего, именно его место и должно было достаться Аргону. Спектакль медленно клонился к финалу, а угощения и сидор не кончались. Многие гномы, не выдерживая такой нагрузки, падали с диванов. Тогда их поднимали стражники-гвардейцы и относили в их покои. Именно на такой эффект и рассчитывал Аргон-БенСур. Ведь если гном смог уйти с пира своими ногами, то пир не удался. А вот если он не помнит, как оказался в постели, то значит все прошло как надо. Гномы очень любили пировать и пьянствовать. Они могли часами возлегать на диванах и поглощать сушеные грибы и вяленное, или копченое мясо, запивая его прохладным сидором. Но Аргон-БенСур устроил такую быструю подачу, что уже через полчаса половина гостей дружно храпела в своих опочивальнях. Все было рассчитано до мелочей. Аргон лично науськивал официантов и те под страхом смерти не допускали, что бы бокалы гостей были пустыми хотя бы пару секунд. А гном не мог удержаться, если у него в бокале что-то налито, а на тарелке есть еще что-то не съеденное. Поэтому рабы сразу же накладывали гостям новые порции мяса и рыбы и подливали сидор в бокалы. Единственный, кого так сказать, не торопили напиться, был Гондор-Ксай. С ним поступали с точностью наоборот. Это было нужно Аргону для того, что бы остаться с ним наедине. Так и произошло. Где-то через полтора часа, когда спектакль закончился, гвардейцы унесли спать последнего гостя. На площади в тот момент остались лишь Гондор-Ксай и Аргон-БенСур.
— Сто лет на таком пиру не пировал. — Продолжал нахваливать Аргона Гондор. — Ты смотри, как всех быстро уложило. У тебя действительно талант.