Резус-Ксай был очень хитрым и мудрым гномом. Он был самым старым Ксаем не только в Аквамориусе но, пожалуй, и во всей долине Уссури. Он знал, что выборы будут тяжелыми ведь слишком многое стояло на кону. Последние такие выборы в Аквамориусе проходили пятьсот лет назад. И тогда на них избрали миссиром отца покойного Рахмона. Резус знал, что первыми в зал спустятся самые молодые и сильные гномы, а значит, если он хочет стать миссиром, то должен выждать удобный момент. Так и произошло, первыми в зал ринулись молодые Ксаи. Они довольно ожесточенно спорили друг с другом и зачастую эти споры переходили в схватку. Так как Ксаи не могли проносить оружие на совет, это были простые кулачные бои. Но все на совете имело значение. Побежденный Ксай, уже не мог претендовать на трон. Избитые и униженные они возвращались на свои диваны и начинали упиваться сидором. Их места занимали другие, и так продолжалось несколько дней. Хитрый Резус не следил за противостоянием очередных кандидатов. Он прохаживался между диванами побежденных и начинал с ними торговаться. Так или иначе, но миссира должны были бы выбрать голосованием, а не поединками. Он предлагал им взамен их голосов всевозможные привилегии и должности. Кто-то соглашался, а кто-то даже не хотел слушать старика. Но дело потихонечку делалось. Прошло уже семь дней, а совет так и не выбрал нового миссира, и слово опять взял Резус-Ксай.
— О светлейшие Ксаи. — Встав начал Резус. — Еще немного и над нами будет смеяться вся долина.
— О чем ты там шепчешь старик. — Оборвал его сильный молодой Ксай, вытирая кровь очередного побежденного им претендента о позолоченную мантию. — Спустись сюда ко мне, а то тебя там не слышно.
— А ты перестань кричать и напряги свой слух. Глухой миссир нам не нужен. — Парировал Резус. — Мы уже семь дней заседаем в этом прекрасном зале, а так и не выбрали нового миссира. Еще пару дней и мы покроем наш славный город позором. Разве этого мы все хотим?
— Нет. Старик. Мы хотим выбрать меня миссиром. — Не унимался здоровяк. — Иди сюда и я покажу тебе, что такое позор.
— О нет, мой юный друг. — Закачал головой Резус-Ксай. — Я уже слишком стар, что бы забавляться в кулачном бою. Так что вернись на свое место и давайте приступим к голосованию.
— Голосование?! Какое еще голосование?! — Заорал Ксай и развел руки в стороны в недоумении. — Я не знаю ни о каком голосовании.
— Ну не мудрено. Ты еще юн и глуп.
Резус махнул рукой и к трону подошел секретарь БенСур со свитком в руках.
— Прошу тебя милейший зачитай его. — Обратился Резус к секретарю. — А то у нас тут в миссиры всякие глупцы неграмотные метят.
По залу прокатилась волна хохота и когда она стихла, БенСур зачитал свиток.
— Согласно законам священной империи гномов и славного города Аквамориус, — Начал торжественно декламировать секретарь. — После смерти миссира не оставившего после себя наследника новый миссир избирается большим советом Ксаев.
— Вот видишь мой недалекий, но сильный друг. — Хитро улыбнувшись, прошипел Резус. — Избирается. А не побеждает. Так что успокойся и присядь на свой диван. Продолжай БенСур.
— Все желающие и имеющие право стать миссиром должны выйти в центр зала и заявить о себе, тогда как остальные должны проголосовать, отдав свой голос лишь однажды. — БенСур поклонился и скрылся за колонной.
— А вот теперь я, пожалуй, спущусь в зал. — Довольно улыбаясь, произнес Резус-Ксай и спустился в зал. — Кто еще желает стать миссиром?
В зал спустились десять гномов, включая здоровяка.
— Я должен стать новым миссиром. — Закричал он, обращаясь ко всем Ксаям. — Я самый сильный и этот трон мой по праву.
— Самый сильный? — Ехидно улыбнулся Резус. — Благодари богов, что в зале нет безбородого гнома. А то ты бы сейчас сплевывал свои выбитые зубы юнец.
Лицо здоровяка тут же изменилось. Он бился с Араной-Ксай на турнире молотобойцев, и та его разделала под орех.
— То та же. — Заметив, как погрустнели глаза здоровяка, добил его Резус. — Ну что же светлейшие Ксаи приступим. Кто готов подать свой голос за этого чемпиона?
Никто не поднял руки, и здоровяк, понурив голову, отправился восвояси. Затем Резус подошел ко второму гному. За него тоже никто не проголосовал. За третьего тоже никто не поднял руки. За четвертого и пятого проголосовало по пять Ксаев. Шестой опять остался не удел. За седьмого подали голоса уже десять гномов. За восьмого подняли руки шесть Ксаев. Резус все рассчитал. Он знал, что за первых голосовать не будут. Поэтому выбирал их с умом. За девятого отдали голоса тридцать пять Ксаев.
— Получается, что не голосовали шестьдесят светлейших Ксаев. — Воскликнул Резус. — Я так понимаю, они отдают голоса мне. Ну что ж я покорнейше благодарю вас за то, что избрали меня миссиром Аквамориуса.
Резус-Ксай поклонился и, поднявшись по ступенькам, уселся на золотой трон. Ксаи нехотя, но все же поаплодировали новому миссиру.
— Теперь, когда выборы закончены, давайте приступим к следующему вопросу. — Начал свою первую речь в чине миссира Резус. — Нам необходимо разделить меж собой наследство покойного Рахмон-Ксая.
Резус поманил рукой и к нему подошел секретарь БенСур.
— Сообщите преподобному Равону-Менди, что выбор сделан. Пусть готовит площадь к коронации. С этого момента называйте меня избранным миссиром, а как только преподобный возложит мне на голову золотой лавровый венок, и назовет меня миссиром, я буду уже полноправным главою города. А мой старший сын унаследует этот трон. — Резус внимательно осмотрел нетерпящих начать дележ наследства Рахмона и, повернувшись к секретарю продолжил. — Зачитай наследственную грамоту Рахмон-Ксая.
БенСур поклонился и начал зачитывать грамоту. В наследственную грамоту гномов записывалось все, чем они владели. А Рахмон-Ксай владел многим. Будучи миссиром он подмял под себя полгорода. Ему принадлежал огромный торговый флот. Половина порта и портовых складов. Мастерские все общественные бани и туалеты. Рынки театр дворцы и многое другое. Помимо этого у него было много золота и прочих драгоценностей. Отхватить себе кусок от такого жирного пирога хотел каждый, но могли только Ксаи. Чем они и занялись.
Арана после завершения траура не сводила глаз с золотого дворца. Равона-Менди до сих пор не было и это начало ее тревожить. Прошло уже семь дней, и вот над золотым дворцом вознесся штандарт миссира, а значит, выбор совершен. Значит, теперь они делят ее богатства. Если они выбирали миссира целых семь дней, то и делить ее наследство будут не меньше. Значит, время еще есть. Но почему же не возвращается преподобный Равон-Менди? Мысли начали путаться в голове Араны, но ее выдержка взяла верх. Она не стала принимать поспешных решений, и продолжили ждать. Через два дня штандарт преподобного возвысился над храмом, а значит пришло время действовать. Арана-Ксай вышла из своего дворца и направилась в главный храм Менди. За ее спиной чинно следовали четыре БенСура телохранителя. Прогуливающиеся по улицам города гномы по-прежнему расступались перед Араной, но не в знак уважения, а из-за страха. Зная ее крутой нрав, они не спешили испытать его на себе. Но вот головы уже не преклоняли. Она уже не была Ксаем, и преклонять голову перед ней никто не был обязан. Пройдя несколько кварталов дворцов, Арана повернула перед адмиралтейством. Затем дойдя до купеческих палат и обогнув их, вышла на храмовую улицу, которая вела к главному храму Менди. Возле храма она приказала БенСурам остановиться, а сама легкой поступью взбежала по ступеням храма. Войдя в храм, Арана поднесла жертвоприношения и совершила обряд омовения перед исповедью. Менди видели Арану и доложили о ее приходе преподобному Равону-Менди. Только он будучи ее духовным наставником мог исповедовать ее. Преподобный Равон-Менди не смотря на то, что только что вернулся из далекого путешествия, не стал отказывать Аране в аудиенции.
— Добрый день моя любимая гномья. — Обратился вошедший в исповедальню Равон-Менди к Аране-Ксай. — Что привело тебя в мой храм?
— А то ты не знаешь преподобный. — Буркнула сквозь зубы Арана и встав с кресла подошла к окну. Оно смотрело как раз на золотой дворец Ксаев. — Там в этом дворце ничтожные Ксаи вершат мою судьбу.
— Мне тоже прискорбно это видеть, но таков закон.
— Законы написаны, что бы их нарушать преподобный.
— Твои слова ранят мое сердце.
— Они всегда всю мою жизнь ранили его. Раз оно дожило до сего дня, переживет и все остальное. — Арана вернулась в кресло. — Я хочу получить то, что мое по праву, и ты мне в этом поможешь.
— О чем это ты…
— О золотом троне миссира Аквамориуса преподобный. — Перебила Равона Арана. — Он принадлежит мне по праву.
— По праву? Гномья не может претендовать на трон.
— Да. Да. А еще гномье не может ездить верхом, посещать охоты, ходить под парусом. — Прорычала Арана. — Но я не простая гномья. Я Арана-Ксай. Я безбородый гном. И я не позволю каким-то алчным гномам пусть они и Ксаи вершить мою судьбу и делить мое богатство.
— Но…
— Никаких но. Мой дорогой дядя.
— Дядя? — Равон так и рухнул в кресло. — Но откуда ты?
— Да я знаю, что ты мой родной дядя. — Арана подошла к преподобному Равону-Менди и встала рядом с ним на колени. — Как-то на очередной охоте отец сильно захмелел и разоткровенничался. Он сказал мне, что ты его родной брат. Вы двойняшки потому и не очень похожи. Ты был младше отца всего на семь минут. Дедушка испугался что между вами возникнет ссора из-за того кому же быть миссиром. Семь минут не такая большая разница для гномов, которые живут по пятьсот лет и больше. Тогда он договорился с Менди взять тебя в их касту. За это он одарил их несметными подношениями. Затем дедушка сделал так, что б тебя послали служить в родной город. Здесь под покровительством миссира ты быстро дорос до настоятеля главного храма и стал великим миссиром Менди. После кончины дедушки вы возглавили город. Отец стал миссиром, а ты духовным владыкой. Очень красиво, не так ли.