— Пираты предприняли атаку по всем направлениям! Сэр! Сэр! Адмирал Ресефи!
Но до командующего уже было не докричаться. Вице-адмирал Ресефи, закрыв лицо руками, впал в глубокий эмоциональный ступор и не реагировал на внешние раздражители, даже когда его с силой теребили за плечо. Он смотрел перед собой сквозь растопыренные пальцы и что-то, как заклинание, неразборчиво шептал.
— Приказ по флоту — отступаем! — взял на себя управление тем, что осталось от армады, контр-адмирал Ли. — Немедленно!
Корабли не стали задерживаться и начали отходить. Все без исключения понимали, что продолжать битву с пиратами без помощи тяжелых кораблей, из которых в полной боевой готовности остался только один флагман, остальные уцелевшие — полноценные инвалиды, коим до гибели хватит двух-трех залпов, просто невозможно.
Но пираты, против обычая, не отставали от бросившегося врассыпную противника. Всех, кто отставал или из-за повреждений не мог совершить гиперпереход, они, точно стая волков, задирали, даже не желая брать на абордаж. Да и зачем им эти разбитые корабли?
В итоге из пятидесяти восьми кораблей сводного Флота Конфедерации Миров из пиратской системы Ассалт вырвалось только тридцать два.
Полное поражение.
69
— Второй этап закончен не менее успешно, чем первый, — произнес команданте Оникс, когда последний корабль конфедератов ушел в прыжок. — Доложить обстановку.
— В наличии тридцать семь кораблей, — доложил Каин Иннокент, обработав поступившие доклады и выделив чистую статистику, — но в реальности половина из них мало на что пригодны. Итого сколько-нибудь интенсивный бой смогут продолжить только пятнадцать, в лучшем случае девятнадцать бортов.
— Ясно. Осталось провести третий и заключительный этап.
— Вы думаете, после такого разгрома, что мы им учинили, конфедераты решатся завершить начатое? — усомнился Каин.
— Если честно, то уже не уверен… Но третий этап с ними никак не связан. Появятся — хорошо, не появятся — еще лучше.
Виктор Баренцев посмотрел на часы.
— Хорошо… До начала третьего этапа осталось четыре часа. Я порядком устал, и мне нужно отдохнуть. Подберите всех эвакуировавшихся, как наших, так и конфедератов, а также следует провести ремонт всей техники, что можно исправить за четыре часа. Через три часа жду подробный отчет о проделанной работе и общей готовности…
— Так точно, команданте. Все будет исполнено точно в срок.
— Я знаю…
Оникс с трудом встал и, тяжело переступая ногами, удалился с капитанского мостика в свою каюту.
— Что-то старик совсем плох… — поделился своим мнением Тур.
— О чем ты? — удивился Каин. — Естественно, что он устал после проведения такого сражения. Руководить боем целого флота, да еще с противником, имеющим численное преимущество, не так-то легко, особенно если учесть, что ему неделю назад руку оторвало.
— Да… все верно, но мне кажется, что с ним все равно что-то не так.
— А конкретнее?
— Ничего определенного сказать не могу. Просто общее впечатление, — пожал плечами Тур. — Оникс ведь на стимуляторах после такого ранения, однако выдохся слишком быстро… Он еще часа два должен быть как заводной.
Каин обернулся на дверь, за которой скрылся Виктор Баренцев.
«Да, в чем-то Тур прав, — согласился он. — Оникс слабеет день ото дня, и ранение тут играет не первую роль. Руку достаточно быстро и успешно залечили даже в таких, можно сказать, полевых условиях. Неужели предательство брата так подкосило его? Нет, на него это не очень-то похоже…»
— Ну ладно, мне кораблем заниматься нужно, — сказал Тур. — Я так понял, на сегодня веселье еще не закончено.
— Похоже на то, — кивнул Иннокент и, также выбросив из головы все посторонние мысли, погрузился в работу.
Три часа интенсивной работы пролетели как пять минут. Каин так и подумал, что прошло всего пять минут после ухода Оникса, когда он вновь появился на капитанском мостике «Стека» и занял свое место. Лишь часы упорно показывали, что прошло три с четвертью часа.
— Команданте на мостике! — отчеканил дежурный офицер.
— Работайте-работайте… — помахал рукой Виктор Баренцев, когда все вскочили приветствовать своего командира.
Выглядел главарь пиратов значительно лучше. Сон пошел ему на пользу.
«Да и без таблеток не обошлось, — с неудовольствием и тревогой подумал Иннокент. — Вон как глаза лихорадочно блестят».
— Ну что, Ригель, все готово?
— Так точно, команданте. Только что закончил.
— Замечательно. Давай сюда…
Каин протянул распечатки, и Оникс погрузился в чтение о состоянии флота. В отчете были отражены все корабли, их характеристики, возможности и полученные повреждения. В отдельной записке содержались данные о потерях в личном составе и о спасенных, в том числе и конфедератах.
— Так, с этим все понятно… Твоя первоначальная оценка состояния флота оказалась полностью верной. Это нам вполне подходит.
«Да уж, — подумал Каин. — Для третьего этапа мы, с одной стороны, достаточно сильны, а с другой — потрепаны».
Прошло еще полчаса, когда один из камрад-офицеров доложил:
— Фиксируются гравитационные возмущения гипервыхода!
— Веселье продолжается, — криво ухмыльнулся Тур. — Только это не… конфедераты, — удивленно добавил он, когда появились первые расшифровки по характеристикам нового противника.
Входящие в систему Ассалт корабли действительно не имели никакого отношения к Флоту Конфедерации Миров.
— Да это же независимые! Видать, пришли воспользоваться плодами чужой войны!
— Сколько их? — спросил Оникс.
— Ровно тридцать бортов, — ответил Иннокент.
— Собрали весь свой флот, — снова прокомментировал Тур. — И наемники здесь же. Ну давайте, идите к папочке, папочка начистит вам рыло до зеркального блеска!
Это действительно был флот новообразованных метрополий, корабли, проданные им когда-то Ониксом. Тут же присутствовали десять авианосцев наемников.
— К бою…
Пиратские корабли восстановили немного развалившийся из-за свободного дрейфа отдельных кораблей боевой порядок и пошли на нового противника, также выстроившегося для боя. Оникс на ходу перестраивал порядок, ставя на верхний фланг самые побитые корабли. Что не являлось для Каина тайной и неожиданностью. С планом Оникса он был знаком…
— Противник просит связи, — доложил связист.
— Включай, — кивнул команданте. — Послушаем, что они скажут.
— Я — адмирал Тохара! Командующий объединенным флотом независимых миров. Сдавайтесь, и наш суд будет справедливым, а наказания — гуманными.
— Хрен вам! — воспроизвел неприличный жест камрад-адмирал Тур. — Проваливайте, или мы надерем вам задницы, как делали это не раз!
— Это ваше последнее слово?
— Да, — кивнул Оникс, собиравшийся отклонить предложение о сдаче более культурно, и только потому, что результат был тот же, он не стал останавливать Тура.
— Да сжалится Господь над душами вашими… — заявил религиозный адмирал.
— Да пошел ты! — оборвал связь с адмиралом Тохарой камрад-адмирал Тур.
70
— До зоны эффективного огня две минуты…
Каин Иннокент переводил взгляд с обзорного экрана и голограммы на Оникса. Ощущение безысходной тоски наполняло его сердце. Даже больше — активного неприятия. Ему надоело сражаться, сражаться, зная результат начала и конца. Это знание делало борьбу бессмысленной, а жертвы напрасными.
Если в борьбе с Конфедерацией действительно решалась судьба Плана, что-то могло пойти не так, не сработать и рухнуть как карточный домик, то предстоящий бой с объединенным флотом метрополий от начала и до конца был подставным.
Пираты проиграют, как бы хорошо они ни сражались и как бы плохо ни сражались их противники. Оникс об этом позаботится, потому что это тоже часть его плана, и один из его пунктов гласил: активному пиратству пришел конец.
— Команданте…
— Что, Ригель?
— К чему эта новая бойня? Она бессмысленна по своей сути. Не лучше ли сразу поставить точку, раз уж конечный результат будет единым, что с битвой, что без битвы. Эти ненужные жертвы…
— О жертвах мы с тобой уже говорили, без них — никуда. Это неизбежность, топливо и цемент будущей империи.
— Да, но их можно минимизировать…
— Я их минимизирую, — пообещал Виктор Баренцев, взглянув на Иннокента. — Доводить до крайности не буду. Что касается того, не лучше ли сразу поставить точку, не думаю… В этом деле главное — достоверность. Ни у кого: ни у них, — кивнул Виктор на пиратов, — ни у наших противников не должно даже мысли возникнуть, что все прошло как-то неестественно. Все должно быть очень реально и жестко. Сдаться сейчас — значит посеять такие сомнения. Мне это ни к чему. Тем вероятнее, что такие сомнения возникнут при нашей сдаче без боя и не дадут спокойно спать формальным победителям. Им все время будет казаться, что мы будем что-то замышлять… Такие же опасные мысли — что-то задумать — могут возникнуть и у наших ребяток. Этого допустить нельзя, нужно лишить их такого желания… раздавить. Для этого мы должны потерпеть поражение, полное и безоговорочное. А сейчас мы еще достаточно сильны, ребята воодушевлены, и они так и рвутся в драку. Посмотри сам.
Иннокент посмотрел и полностью убедился в словах Оникса. Тур и весь комсостав «Стека» походили на собак перед охотой, такие же возбужденные, нетерпеливые, уверенные в своих силах и победе.
Да, сказать таким, что все, парни, мы сворачиваемся и поднимаем лапки в гору, значит подписать себе смертный приговор. Ну, насчет приговора, может, и сильно сказано, но не поймут — это точно. Авторитет команданте в их глазах не то что упадет — рухнет. Они сначала за спиной выберут нового главаря и предъявят права на «корону». Что снова может привести к междоусобной войне. Уж чего-чего, а этого точно нужно избежать.
— Вижу…
— Минута до зоны эффективного огня.
Ровно через минуту начался подставной бой, только никто о его постановочности, кроме самого Оникса и Иннокента, не знал. Люди с обеих сторон сражались всерьез, не на жизнь, а на смерть, стреляли, убивали, умирали сами…