себя своих людей.
— Юноша, как давно вы в оруженосцах? — весьма благодушно поинтересовался протектор у Хендрика, младшего сына оружейника Харлоу.
— Недавно, ваша светлость. — Ответил тот.
— Это заметно. Во-первых, оруженосец без оружия выглядит странно, — указал на пустые ремни мальчишек лорд.
— У нас бы его отобрали при входе в замок, — напомнил второй оруженосец, сын Дагона.
— А кем вы, юноша, были до того, как получили в свои руки знамя королевы? — спросил Роттенблад у него.
— Подавальщиком в трактире, — не смутился мальчишка.
— А, понятно. Бойкий нрав заметен. — Засмеялся лорд. — Так вот. Во-вторых, вы нарушаете протокол, который каждый оруженосец учит очень долго и знает наизусть. Когда нужно упредить о приближении благородного лорда или леди, то личное знамя выносят вперёд. Когда же нужно просто обозначить присутствие лорда или леди, как например сейчас, то знамя несут позади.
— Вы пребываете в отличном расположении духа и настроении, — обратила внимание на изменившуюся манеру лорда держать себя королева. — Вас так радует предстоящая церемония?
— Видите ли, ваше величество, вы едва увидев меня, записали меня в свои враги. А это не так, совершенно не так. Поверьте, в Лангории нет лорда, чьë отношение к вам было бы более трепетно, чем моё. — Ответил ей лорд.
— Неужели? — припомнила королева разговоры с лордом в те дни, когда она приезжала сюда в прошлые разы.
— Вы вскоре всё поймёте, ваше величество. И всё, что было тайно, станет явным. И вы сами будете вольны выбирать свою дальнейшую судьбу, — склонил голову лорд.
Королева задумалась, уж слишком доволен был лорд, а перемены в его поведении были разительны. Но продолжить разговор они не смогли. К лорду подошёл слуга и начал что-то тихо ему говорить. Новости лорду явно были не по душе, он хмурился и мрачнел.
— Ваше величество, обязанности протектора требуют моего внимания. Вы можете продолжить прогулку или проследовать в отведённые вам покои. — Предупредил он, прежде чем уйти.
Её величество молча переглянулась с Кроули.
Гул большого набатного колокола добирался даже сюда, в самый удалённый уголок крепости. И ни стены с каминами, ни купол с хрустальными вставками-гранями, ни густая листва не могли его заглушить. Королева замерла, вслушиваясь в удары колокола. Эмма прикрыла губы ладонью, Жани сжала кулаки, беззвучно ведя отсчёт. Кроули и Руперт почти одновременно сняли крупные, почти с две мужских ладони, бляхи удерживающие плащ.
Металлические накладки перекочевали на пряжки ремней, а каменная основа заняла своё место на рукоятях, что до этого выполняли роль крупной, немного грубоватой трости. Здесь, на севере такие никого не удивляли.
И ходить по снежным дорогам, и собак отогнать. Как оказалось, было и ещё одно предназначение. Служить рукоятью северного малого боевого топора.
Мальчишки сняли полотнища с шестов и аккуратно сложив, передали Эмме. По одному удару о ближайшую стену было достаточно, чтобы украшение из обожжённой глины разлетелось, обнажая острое копейное навершие.
— Оруженосец без оружия выглядит странно, — передразнил протектора Хендрик.
— Началось, — тихо произнесла королева, когда смолк последний, шестнадцатый удар в колокол. По количеству земель Севера.
Вскоре, до ожидающих нападения северян донеслось и подтверждение слов королевы.
Лязг металла, крики… Кто-то пытался противостоять угрозе, пытался собрать людей рядом, кто-то пытался предупредить о беде.
— Северяне, — визжали вчерашние убийцы.
— Север! — неслось из сотен глоток, напоминавших рыцарям короля о земле, родство с которой объединяло слишком многих.
Где-то запела и быстро захлебнулась рыцарская труба.
— Кроули, — позвала королева. — Люди, что были добры к Северу и были вашими друзьями в безопасности?
— Вы же знаете, ваше величество, — ответил ей Кроули, прислушиваясь к происходящему в длинном коридоре, которым они сюда пришли. — Ещё вчера ночью я пришёл в дом к каждому, а их было не так много, и предупредил, что грядёт буря. Те, кто остался другом давнему соседу покинули город. Оставаться и рисковать… К тому же, они как и многие понимали, что произошедшее не сойдёт с рук, и расплата будет. Мне и убеждать никого не пришлось. Да и соседи косо смотрели. На этих домах фонарей не было.
Шум, раздавшийся в коридоре, не оставлял сомнений, что план королевы удался. И карающая рука дотянулась на этот раз и сюда, в самое сердце резиденции протектора. Вскоре появился и он сам.
Стражник, что наверное надеялся, что сможет спастись вместе с протектором, следовал его указаниям и тащил лорда в оранжерею. Оба были в крови, далеко за их спинами угадывалась затухающая схватка.
Копьё Хендрика моментально пронзило стражника, лишив лорда и этой опоры. Между упавшим протектором и королевой встал Кроули.
— Оруженосец, — хрипло рассмеялся лорд Элвин.
— Я из рода оружейников и сын северных земель, я знаменосец королевы Рогнарйсленда! — гордо ответил мальчишка.
— Королевы… Да, мальчик, ты прав. — Хмыкнул лорд. — Ваше величество!
— Кроули, я пройду? — положила руку на плечо своего верного опекуна Рена.
— Думаете, стоит? — сомневался морий, но тем не менее, отступил, освобождая дорогу.
— Вот значит, каков ваш ответ, — смотрел на королеву поверженный лорд. — Обидно. Обидно умирать сейчас, в шаге от своей цели.
— Я лишь сама выбираю свою судьбу, лорд Роттенблад. — Спокойно произнесла королева. — И до вашей цели не так уж близко. Север не покорён и вашей власти не признает.
— Север? — гримаса боли сменила смех лорда. — Это моя мать и брат живут мечтой о короне Севера. А я… Сложись всё, как планировалось, после отречения, я бы объявил о том, что ваш брак с королём не был подтверждëн. Любая повитуха подтвердила бы мои слова. И это ставило бы под сомнение любые заверения в вашем бесплодии. У вас, ваше величество, было бы два пути. Заключение или новый брак. Со мной. Да, я не молод, не столь прекрасен, как король или мой младший брат, а теперь ещё и калека. Но мне есть, точнее было, что вам предложить. Жизнь с мужчиной, который в отличие от этого напыщенного, дурного на голову пустозвона в короне, знает, какое сокровище оказалось в его руках. И я не о вашем приданном. Воля, пытливый ум, стойкий характер и верность! Даже не достойному права стоять рядом с вами пугалу вы были безупречно верны. А сейчас ставите на кон судьбы всё, включая свою жизнь ради… Простолюдинов, черни, простой толпы, что ещё недавно лишь трусливо наблюдала, как вы гибнете. А меня сжигала ярость и злость от непонимания… Почему? Почему вы не видите, не помните…
— Не помню что? — опустилась рядом королева, не чувствуя опасности.
— Много лет назад, около десяти, я возглавлял посольство в соседнюю Сансорию. Я должен был договориться о помолвке между принцессой Сансории и принца Лангории. — Разговор лорду давался всё тяжелее. — Я был чуть старше вас, а терпением я не отличаюсь и сейчас. Все эти препоны, дëргания, переносы встреч… Меня это всё злило и выводило из себя. Я месяц добивался встречи с принцессой, провёл почти два дня в седле, пока добирался до какого-то захолустья, а мне сообщили, что не могут её найти. И вдруг маленькая девочка протянула мне ветку сирени. Когда я спросил зачем, она мне ответила, что я выгляжу очень усталым и расстроенным, а когда ей грустно и кто-то дарит ей цветы, то сразу становится лучше и хочется улыбаться. Вы помните, ваше величество?
— Помню, лорд. Я была уже достаточно взрослой. — Ответила Ренерель.
— Брат сильно просчитался, даже я, при всём моём весьма высоком мнении о вас, недооценил ту силу, что скрыта в вашей крови, что дана вам от рождения, — скривился лорд от боли.
— Разве я воюю с вашим братом? — переспросила королева. — А не с королём?
— Король лишь марионетка, тряпичная кукла, пляшущая на руке актёра. Он как дворовый пёс, давно приучен к ошейнику, — усмехнулся Роттенблад и закашлялся. — Не хочу… Не хочу сдохнуть, как крыса в канаве. Ваше величество, как отпрыск королевского рода Рогнарйсленда, пусть и младшей боковой линии, я прошу у вас права достойной смерти.
— Обезумел? Королева должна стать твоим палачом? — возмутился Кроули.
Но лорд не обращал внимания ни на что. Элвин Роттерблад не сводил взгляда с лица её величества. Ренерель медленно кивнула. Протектор выдохнул с облегчением. Он передал собственный кинжал в руки её величества. И небольшой бархатный мешочек.
— Уходите отсюда, Ренерель. Сюда идёт настоящее рыцарское войско, по последним вестям около девяти тысяч человек. Бегите, спасайте свою жизнь, моя королева, — Элвин положил свои руки поверх ладоней королевы, сжимавших рукоять кинжала, и одним движением вонзил его всвою грудь.
До последней секунды, он смотрел в глаза королеве, пока его собственные ещё могли видеть хоть что-то.
— Просто сюжет из песни менестрелей, — вышел из темноты коридора Айслард.
— Вы слышали? — поднялась королева. — Надо сообщить капитанам.
— Конечно, бойцы моей сотни выведут вас из города. Дольше вам здесь оставаться ни к чему. И так благодаря вашему недолгому визиту, все были сосредоточены на дороге, по которой ехали вы, расслабились и не ждали нападения. Половина рыцарей пьянствовала. После того, как вы покинете это место, я найду Ллойда и сообщу ему новости. — Кивнул наёмник.
— Хорошо, я готова, — ответила её величество.
— Придётся немного подождать, пока мне не сообщат, что дорога впереди безопасна, — предупредил Айслард.
Сокращая время ожидания, её величество развязала ленту, стягивающую горловину бархатного кошелька, что отдал ей Роттенблад. На её ладонь легла веточка сирени. Вырезанная из аметиста, она была почти как настоящая. Почти.
— «Он умер в шаге от исполнения своего желания, — напомнила Надежда Ренерель. — Слова моего проклятья», — согласилась с ней Ренерель.
Глава 28
Чтобы выйти из города, её величеству пришлось идти пешком до северных ворот. Кони просто местами не могли пройти. Чёрный бархат платья скользил по улицам, обнимая в прощальном касании булыжники мостовой. Снег с дождём, что шёл с утра, к ночи и вовсе разошёлся, превратившись просто в холодный дождь.