– Нихалос –
Зейлан рассматривала Кирана. Принц выглядел точно так же, как она помнила. Золотистые волосы длиной до самой груди. Глаза такой пронзительной синевы, что девушка отчетливо различала этот цвет даже в тусклом свете, и крепкая челюсть, делающая его лицо более суровым, чем у большинства Неблагих. Тем не менее он обладал нечеловеческой красотой.
Киран моргнул, словно не веря своим глазам.
– Зейлан? Это ты?
– Ты поверишь мне, если я скажу «нет»?
Он не рассмеялся над ее неудачной шуткой, а шагнул вперед, в сияние светящегося шара. Только тут она заметила, что он раздет. И все же взгляд Хранительницы привлекли не четко очерченные мускулы, а шрамы на теле принца. Это были не только следы случайных ранений, полученных в пылу сражений. Среди рубцов были и те, что остались от намеренно нанесенных ран. На груди Кирана Зейлан увидела шрам в виде треугольника и еще один треугольный шрам, только перевернутый, – на его животе. Четыре продолговатых разреза обезобразили его предплечье. Шрам на левом плече принца напомнил девушке о стреле, которую она так жестоко выдернула из его тела, а бледная отметина возле сердца Кирана выглядела как прокол.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Киран, оторвав ее от созерцания.
Лживые слова уже готовы были сорваться с ее языка, но к чему они могли привести? Гвардейцы в любом случае расскажут принцу правду или, по крайней мере, собственную ее версию.
– Я прячусь.
Он поднял брови.
– В моей гардеробной?
– Я не знала, что это твоя гардеробная, – пояснила она, указывая на закрытую дверь. В наступившей между ними тишине было слышно, как охранники обыскивают коридор и подсобные помещения. – Я…
– Прячься! – внезапно прервал ее Киран.
– Что?
– Прячься! – снова прошипел Киран, но на этот раз он не оставил ей выбора. Он подтолкнул девушку, и она нырнула за ширму как раз перед тем, как дверь в гардеробную открылась. Зейлан застыла. Через щель в ширме она смогла разглядеть гвардейца, который удивленно остановился на пороге.
– Мой принц, – изумленно спросил он, – что вы здесь делаете?
Киран скрестил руки перед обнаженной грудью и окинул остальных фейри мрачным взглядом.
– То же самое я мог бы спросить у вас. Как вы смеете вот так запросто врываться сюда?
Гвардеец прочистил горло.
– Мы кое-кого ищем.
– Кого?
– Хм… Хранительницу, – нерешительно ответил Неблагой.
Тело Зейлан напряглось. Она была готова всеми силами сопротивляться повторному аресту. В мыслях девушка перебирала все предметы, которые успела заметить в комнате. Какой из них лучше всего подходил в качестве оружия? Без боя она не сдастся.
– Разве она не должна сидеть в камере? – невинно спросил Киран, как будто не он только что спрятал ее. Зейлан не понимала, почему принц фейри помогал ей, но ни на миг не усомнилась в его мотивах, а лишь затаила дыхание, чтобы не проронить ни один предательский звук.
– Да, но произошло недоразумение. – Подданный переступил с ноги на ногу. – Командир Вардт, конечно, расскажет вам подробности этого инцидента.
– Я с нетерпением жду этого объяснения. Скажи своему командиру, что с рассветом он должен прибыть ко мне с докладом. Я приму его в тронном зале.
Гвардеец кивнул.
– Да, мой принц.
Киран больше ничего не ответил. За дверями, в коридорах, были слышны крики и шаги других фейри. Видимо, теперь весь дворец бросился на поиски беглянки.
Охранник во второй раз прочистил горло, словно сомневался, что ему дозволено произносить следующие слова.
– Желаете, чтобы я сопровождал вас в вашу спальню, ваше высочество?
– Нет, в этом нет необходимости.
– Вы уверены? Эта Хранительница опасна. Вам лучше не ходить по замку в одиночку, пока мы ее не найдем.
– Спасибо, но я могу сам позаботиться о себе, – ответил Киран усталым голосом, словно ему надоело держать гвардейцев при себе.
Фейри кивнул и какое-то мгновение молчал, прежде чем снова подал голос.
– Желаю вам спокойной ночи, мой принц.
Киран не стал отвечать на эту пустую фразу, ограничившись лишь кивком. Еще немного поколебавшись напоследок, гвардеец покинул гардеробную, и Зейлан снова осталась наедине с принцем. Все еще на свободе. По-прежнему жива. Хранительница с трудом могла в это поверить. Она глубоко вздохнула и только сейчас поняла, что все это время задерживала дыхание. Словно во сне, Зейлан сделала шаг вперед, не сводя глаз с принца. Он защитил ее.
Киран осмотрел девушку с головы до ног, и строгость на его лице сменилась выражением озабоченности. Наконец взгляд принца остановился на ее торсе.
– Чья это кровь?
– Моя собственная, – ответила она, понизив голос до шепота. Теперь, когда главное напряжение прошло, Зейлан дрожала всем телом. Больше всего ей хотелось завернуться в большое одеяло перед камином, с чашкой горячего чая в руках.
– Что случилось? – Голос Кирана звучал сдавленно, словно он сдерживался, чтобы не разозлиться.
– Я не уверена, – призналась Зейлан. Двое надзирателей набросились на нее. Произошла схватка. Она была повержена и – умерла. Зейлан помнила его, чувствовала его – свой последний вздох. Тем не менее сейчас она стояла здесь. Это не имело смысла.
Киран шагнул к ней.
– И все-таки расскажи мне.
Киран молча смотрел на нее, и синева его глаз была непостижимой. Хранительница чувствовала себя под этим взглядом неуютно. Ей казалось, что принц видит в ней больше, чем она хотела бы раскрыть на самом деле.
– Двое твоих гвардейцев напали на меня. Они пришли в мою камеру и пронзили меня мечом.
– Что? – зарычал Киран. Выражение ужаса растеклось по его лицу, как лесной пожар. – Ты убила их?
Так вот о чем он думал! Киран беспокоился, не потерял ли он кого-нибудь из своих драгоценных гвардейцев.
– Не волнуйся, я не убила их. Все остроухие живы и здоровы, – произнесла Зейлан и хотела пройти мимо Кирана в гардеробную, которая сама по себе была больше, чем хижина, в которой девушка выросла.
Но Киран схватил ее за руку и удержал. Принц опустил голову так, что его губы оказались рядом с ухом девушки.
– Мне жаль, что ты не убила их.
Зейлан взглянула на него. Глаза его потемнели, и что-то звериное мелькнуло в его взгляде. Тем не менее страха девушка не почувствовала.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что говорю. Они заслужили смерть от твоей руки, – ответил Киран, и сухожилия на его шее натянулись. – Кто это был?
– Разве это важно?
– Я бы не хотел казнить не тех фейри.
Зейлан покачала головой.
– Ты не можешь этого сделать.
– Почему не могу?
– Если ты накажешь их, они узнают, что ты разговаривал со мной, и это только вызовет вопросы, – ответила Зейлан, хотя в этот момент ей вряд ли хотелось чего-то большего, чем смерть этих двух Неблагих.
Киран сжал губы, словно пытаясь удержать себя от того, чтобы сказать еще что-то. Потом он вдруг отпустил ее.
– Ты права, но я не допущу, чтобы с тобой еще раз случилось что-то подобное.
Прежде чем Зейлан успела что-либо ответить, Киран повернулся к ней спиной и подошел к одному из шкафов. В его движениях сквозила изящная элегантность, которую она уже замечала на Свободной земле. Остановившись перед одной из полок, он начал вытаскивать оттуда один предмет одежды за другим.
С ворохом вещей в руках принц повернулся к Зейлан.
– Эти вещи будут слишком велики тебе, но зато они не испачканы кровью. Там, позади, ты можешь переодеться.
Принц прошел вперед и на ходу коснулся одной из стеклянных сфер, которыми был освещен замок. При этом кончик его пальца нарисовал треугольник, красовавшийся на его груди, и магический огонь ожил. Они остановились перед какой-то нишей, завешенной тканью. Киран поднял занавеску гардероба, пропуская Зейлан.
Она пробормотала слова благодарности и вошла. Небольшое помещение было оборудовано табуретом и зеркалом, занимавшим всю стену. Но, увидев в нем свое отражение, Зейлан предпочла отвернуться. Девушка знала, ее вид в теперешнем состоянии оставляет желать лучшего, но то, что она увидела в зеркале, превзошло ее худшие ожидания. Кровь просочилась в волосы Хранительницы, застыв в голове коричневой коркой. Затвердевшие пряди спадали ей на лоб. По бледному лицу девушки тянулись коричневые полосы. Поношенная одежда была изодрана в клочья.
В последний раз Зейлан проверила занавеску, прежде чем снять свои лохмотья. Хранительница не только видела, что грязь облепила все ее тело, но и могла явственно ощущать ее запах. Одевать чистую одежду было попросту расточительством! Но у нее не оставалось другого выбора. Киран протянул ей брюки из темной ткани с такими широкими штанинами, что казалось, будто на девушке надета юбка. Затем принц подал ей темную рубашку, которая оказалось настолько большой, что Зейлан пришлось завязать ее концы, чтобы длина не мешала ей в возможном бою.
– Каков твой план? – спросил Киран из-за занавески, как будто говорить с пленницей о ее побеге было для него совершенно естественно.
Хранительница отодвинула занавеску и шагнула ему навстречу.
– У меня нет плана. Я просто хотела оказаться в безопасности.
Киран устроился на табурете. Его рубашка по-прежнему была расстегнута, и только сейчас Зейлан поняла, что он тоже выглядит совершенно изможденным. Чему она, собственно, и не удивлялась, ведь полночь давно миновала. И это вызвало вопрос, что вообще он делал здесь.
– Мы должны вытащить тебя отсюда.
Зейлан нахмурилась.
– Мы? Ты и я? Вместе?
– Да, или ты думаешь, что сможешь выбраться из дворца без моей помощи?
– Наверное, нет, – призналась она. По всей вероятности, гвардейцы не прекратят своих поисков, пока не осмотрят каждый уголок замка. Это могло продолжаться несколько дней, если не недель. И пока все мужчины будут ее искать, побег будет сложным, если не невозможным, мероприятием. Зейлан только что испытала это на себе. – Я просто не понимаю, почему ты хочешь мне помочь.
Киран вздохнул и, закрыв глаза, потер лоб, словно собственные мысли вызывали у него головную боль.
– Потому что я хочу исправить свою ошибку.
– Свою ошибку? – переспросила Зейлан.
Киран поднялся со своего табурета и подошел вплотную к девушке. По привычке она собиралась отступить, но запуталась в занавеске позади себя.
– Я никогда не приказал бы запереть тебя в подземелье, – пробормотал он. Принц смотрел на Зейлан с выражением глубокого сожаления. Его светлые волосы упали ему на плечи, и только сейчас Хранительница уловила запах, который исходил от него, – дым и что-то еще, что она не могла назвать. – Я уступил Тигану и Оноре, потому что не хотел принимать поспешное решение, – вполголоса продолжал Киран. – Я думал, что, когда я стану королем и боги будут на моей стороне, другим будет легче принять твое оправдание. Потому что, если бы я стал королем, мое слово было бы законом. Но потом все вышло совсем по-другому. И поэтому я не мог отпустить тебя. Нужно было доказательство твоей невиновности.
Зейлан тяжело сглотнула. Правильно ли она все поняла? Киран считал ее невиновной? И все-таки приказал ее запереть? Не на час или день, а на многие недели?
– Значит, ты не думаешь, что я убила твою мать? – переспросила Зейлан. Она просто не могла в это поверить.
– Нет, ты не сделала бы этого со мной. – Он рассмеялся. Беспокойный смех не отразился в его глазах. – Ну да, по крайней мере, я так думаю, но, вероятно, я что-то себе представляю. Я знаю, что ты ненавидишь фейри – и меня. Мне жаль, что я тогда не прислушался к своему внутреннему убеждению.
– Тебе жаль, – примирительно повторила она. – Тебе жаль. Тебе жаль?! – Она отвесила ему мощный пинок, такой неожиданный и внезапный, что Киран отшатнулся назад. – Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить за последние несколько недель? Я сидела в камере, которая была меньше, чем эта проклятая раздевалка. Мне пришлось мочиться на глазах твоего охранника и полукровки в ведро, не говоря уже о другом… И получать только ту еду, которую нужно было отнести на помойку. А тебе жаль? Этого недостаточно!
Она дрожала всем телом, чувствуя, как в ней поднимается желание разрыдаться от гнева, жгучее, словно кислота.
– И это было даже не самое худшее. Ты знаешь, каково это – просыпаться каждое утро и спрашивать себя, наступил ли день твоей казни? Каждая ночь может быть твоей последней. Но время от времени ты чувствуешь надежду. Думаешь, что сможешь выбраться из этой передряги живой, но тогда надежда рушится. Снова, и снова, и снова. Пока ты не начинаешь хотеть, чтобы все это закончилось. – Зейлан неохотно приглушила свой голос, чтобы не привлечь внимание гвардейцев. – Ты знаешь, каково это?
Киран уставился на нее: глаза расширились от ужаса, губы плотно сжаты.
– Зейлан, мне очень… – Он остановился. Видимо, понял, что снова хочет произнести бесполезное извинение. – Я не собирался делать с тобой что-то подобное, но и ты встань на мою сторону. Моя мать только что умерла. Убита. И все доказательства говорят о твоей виновности. Ты, конечно, сама это знаешь. Твои волосы в ее спальне. Твоя ненависть к фейри. Да чтоб меня забрали эльвы, у тебя с собой был кинжал!
Она горько рассмеялась.
– И все же ты верил в мою невиновность.
– Да, – признался Киран, подходя к ней еще раз. Его шаги были неторопливыми и медленными, но не такими, как у охотника, а более благоговейными, словно раскаяние тяжело лежало на его плечах. – Незадолго до коронации у меня были связаны руки. Я не мог решить иначе, но я никогда не сомневался в тебе.
– Отчего же?
– Мы знаем друг друга не так давно, Зейлан, но я знаю, кто ты… какая ты, даже если ты не хочешь этого слышать. Ты смелая и волевая. Храбрая и отзывчивая, но, конечно, не жестокая, даже если тебе иногда этого и хотелось.
Зейлан сжала руки в кулаки, чтобы подавить дрожание пальцев.
– То, что я думаю в данный момент на твой счет, довольно жестоко.
– Тебе было бы лучше, если бы ты могла причинить мне боль?
– Возможно.
Не ответив, Киран повернулся, подошел к комоду и открыл ящик. Напряжение в теле Зейлан усилилось, когда принц вытащил из него какой-то предмет. Девушка не поняла, что это такое, пока юноша снова не встал перед ней и не протянул ей ножницы. Длинные и заостренные, словно созданные для того, чтобы разрезать даже самую грубую ткань.
– Это не кинжал, но и ножницы тоже выполняют свое предназначение, – произнес Киран, протягивая ножницы девушке. – Ну, давай, сделай мне больно!
Она взяла в руки импровизированное оружие, и Киран отступил. Он развел руки в стороны, и его рубашка при этом жесте соскользнула, обнажая шрамы, уже обезобразившие его тело. Было так легко вонзить острие ему в живот. Правда, рана бы снова зажила, но боль была бы настоящей. Киран будет страдать. Эта мысль на самом деле должна была доставить Зейлан удовлетворение – но не сделала этого. Девушка не хотела причинять боль Кирану. Принц и так уже достаточно страдал. Его мать умерла. Ее убили. Скорбь об этом была чувством, с которым Зейлан была слишком хорошо знакома. И никакая боль, ни душевная, ни физическая, никогда не сравнилась бы с этой мукой.
Зейлан опустила ножницы. Она и сама не могла поверить, что упускала такую возможность. Разве не ее целью всегда было отомстить тварям за Стеной?
– Я пощажу тебя не ради тебя, – солгала она, – а потому, что я уже достаточно глубоко влипла в неприятности. Я не хочу, чтобы меня обвиняли еще и в покушении на твою жизнь. Кроме того, я смогу выбраться отсюда только с твоей помощью. Помоги мне, и будем квиты.