Рождение магии — страница 24 из 53

– Амарун –

Крепкий бренди обжег горло Элроя. Он вздохнул, и хотя напиток уже ударил ему в голову, пират снова потянулся за хрустальной бутылкой, чтобы наполнить свой стакан. Свет свечей в его каюте преломлялся в золотисто-коричневой жидкости, которая плавно колыхалась взад и вперед, подгоняемая легкой волной, которая докатилась до порта и снова и снова вздымалась под его кораблем. Затаив дыхание, Элрой наблюдал за мерцающей игрой света, надеясь остановить ход своих мыслей. Но они продолжали бурлить, как вода, падающая в море с обрыва.

Будучи капитаном корабля, Элрой научился смотреть вперед. Ибо важны были не те скалы, что лежали позади него, а те, что возвышались перед ним. Этому принципу мужчина следовал и в жизни. Свой прежний дом, Зеакис, он оставил позади. И даже возродив свою истинную личность принца Диглана, он не пробудил в своем сознании воспоминаний об этом. Однако нескольких слов Райи Турани хватило, чтобы он почувствовал, что плавает по кругу, так что скалы позади него одновременно были теми скалами, что маячили впереди. И на них теперь грозил разбиться его корабль.

Элрой не рассчитывал, что его мать молча примет новость о его помолвке. Но почему из всех своих дипломатов она послала именно Рэй?

Элрой потянулся за своим стаканом и без всякого удовольствия опрокинул его содержимое в себя. Довольно расточительно, но дешевая сивуха была наверху, на палубе, у его людей, и капитан не хотел подвергать себя их любопытным взглядам. Все они знали о происхождении Элроя, но на борту его корабля действовал неписаный закон: не задавать никаких вопросов о прошлом капитана и его семье. Для его команды принца Диглана не существовало, и даже помолвка с принцессой Фрейей ничего не меняла. Этот Диглан был всего лишь костюмом, который он – капитан Элрой – надел на себя. И как только придет время, он снова снимет его, без горя, без сожалений, без чувств и забот, которые не давали спать по ночам настоящему Диглану.

Вдруг в дверь каюты постучали. Элрой удивленно поднял глаза от своего бокала, который снова опустел. Кто посмел его побеспокоить? Он же дал четкие инструкции. На мгновение пират задумался, прислушиваясь к стуку, но бренди сделал его агрессивным. Может быть, ему повезло, и за дверью его ждал тот, кому предстоит порка.

Элрой поднялся со стула, и его повело в сторону. Мужчина чуть не упал, но вовремя успел ухватиться за свой письменный стол. О, волна стала сильнее? Пират моргнул и, покачиваясь, побрел через комнату к иллюминаторам. Послышался новый, еще более нетерпеливый стук. Видимо, кому-то из его людей надоело жить.

Трясущимися пальцами он отпер дверь и распахнул ее.

– Что?.. – Он побледнел, и его охватила внезапная тошнота, вызванная не алкоголем, а женщиной, стоявшей перед ним. Рэй. Она смотрела прямо на него. Взгляд желтых глаз нежданной гостьи был острее лезвия ее серпов.

– Могу я войти? – спросила она на родном языке.

За спиной Райи Элрой обнаружил своих людей, которые стояли позади нее на должном расстоянии и наблюдали за ними. При этом их любопытство возбуждала прежде всего женщина, прелестную внешность которой не могла скрыть даже строгая униформа. Но Элроя она не впечатлила.

– Нет.

Она вздохнула.

– Ди…

– Не называй меня так! – прервал он ее, цепляясь рукой за древесину, испещренную зазубринами и трещинами. Пережиток тех вечеров, когда он со своей командой тренировались в меткости, бросая туда кинжалы и ножи.

Рэй потерла лоб.

– Пожалуйста… Элрой.

– Убирайся! – прорычал он и хотел захлопнуть дверь, но Рэй оказалась быстрее. Она подставила к двери ногу и остановила ее. На пальцах женщины блестели золотые кольца, в том числе и связующее кольцо его матери – императрицы Атессы. У всех придворных Зеакиса были такие. Кольцо, которое постоянно носили на большом пальце правой руки, изображало голову змеи, глаза которой были изготовлены из красных рубинов.

– Я просто хочу поговорить, – попросила Рэй.

Просто поговорить. В данном случае это было уже слишком. Тем не менее пират сделал шаг в сторону, предоставив Рэй возможность войти. Если им и придется разговаривать, то уж лучше с глазу на глаз, а не перед его людьми. Элрой жестом дал понять, что команде следует вернуться к работе, если уж они не в состоянии выполнять его приказы. Затем он закрыл дверь и прислонился к дереву.

Элрою стоило огромных усилий сохранять безмятежность позы, в то время как внутри у него бушевали чувства.

Рэй скользнула взглядом по каюте, и мужчина поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы комната была больше, светлее, аккуратнее и выглядела менее потрепанной. Карты и письмена валялись на письменном столе в диком беспорядке. Книги и сувениры из чужих стран были как попало засунуты на переполненные полки, прикрепленные к стенам. Перед узкой койкой стоял ящик, из которого выглядывала его одежда, а в другом сундуке было сложено его оружие – мечи и кинжалы, а также несколько серпов и гадюк из Зеакиса.

– Что ты там хранишь? – спросила Рэй, указывая на единственный шкаф в каюте. Он был сделан из темно-вишневого дерева, и ему было всего несколько месяцев. Элрой очень удачно приобрел его на рынке в Хусхене после того, как случайно пролил свечной воск на только что нарисованные карты Мортимера.

– Это не твое дело.

Он оттолкнулся от двери и обогнул свой письменный стол. Не проронив ни слова, Элрой достал второй стакан, заполнив его до середины. Приглашающим жестом он толкнул его через столешницу, призывая Рэй сесть.

– Откуда ты узнала, что найдешь меня здесь?

– Ты не так загадочен, как думаешь, – ответила она и села на закрытый ящик, стоявший перед его столом. Он был заполнен товарами, которые еще предстояло продать. – Ты всегда искал утешения у моря.

Элрой молча наполнил свой собственный стакан и опрокинул его. Рэй еще раз оглядела каюту. Сквозь круглые окна, чьи вычурные стеклянные пломбы напоминали компасы, проникало так мало света, что в любое время суток здесь приходилось зажигать свечи.

– У тебя действительно прекрасный корабль.

Он ухмыльнулся в свой стакан.

– Ты хотела сказать, развалина?

– Ты знаешь, что я не это имела в виду, – ответила Рэй, отстегивая саблю от пояса, чтобы было удобнее сидеть. – У тебя всегда был изысканный вкус.

При этих словах по ее лицу скользнула нежная улыбка. Вся строгость, которую она выставляла напоказ в замке, внезапно исчезла.

Элрой снова опрокинул в рот свой бокал.

– Зачем ты приехала, Рэй?

– Я уже сказала – меня послала твоя мать.

Элрой смотрел на женщину, которая преследовала его и в мечтах, и в кошмарах. Ее лицо казалось знакомым и чужим одновременно. Он мог бы потеряться в ее взгляде, если бы выражение этих глаз было теплее, а движение губ – более нежным.

– Почему моя мать из всех своих послов избрала именно тебя? – спросил Элрой. – Ей никогда не нравилась твоя семья.

– Люди меняются.

– Но моя мать – нет.

У императрицы не было особой обиды на Турани, но она сохраняла некоторую дистанцию и изрядное недоверие ко всем семьям, которые хоть отдаленно могли иметь право на императорский престол. Атесса всегда боялась предательства, поэтому Элрой удивился, что она доверила это поручение Рэйе.

Рэй сузила глаза до щелочек, и ее плечи слегка подались вперед. Однако сразу после этого она снова взяла себя в руки.

– Я попросила ее послать меня.

– Почему же?

– Потому что ты готов совершить ошибку.

– Я не знал, что тебя так беспокоит мое личное благополучие.

– Ты – первенец Атессы и вождь величайшей державы этого мира, как только ты оспоришь свое право, – объяснила Рэй. Ее голос был тверд и убедителен, но сами слова звучали глухо. – Союз с Тобрией бесполезен для Зеакиса. Их армия незначительна, так же как и их природные ресурсы.

– Ммм, – пробормотал Элрой.

– Союз с Косскони был бы более выгодным, – продолжала Рэй. – По крайней мере, таким образом мы положили бы конец военным действиям на юге. Это пойдет на пользу твоей семье и твоему народу.

Элрой выжидающе смотрел на сидевшую напротив него женщину, ожидая, какую пустую болтовню он услышит дальше. Эти слова мать вложила в уста Рэй, но не они были причиной ее визита.

– Кроме того, мы не должны забывать, что у Косскони есть значительный морской флот. А если тебе действительно нужна эта ничтожная земля, мы сможем завоевать ее с их помощью.

Элрой издал сухой смешок. Такое надменное поведение было вполне в духе его матери. Захватить такую страну, как Тобрия, для нее казалось сущим пустяком. О мужчинах и женщинах, которые оставили бы свою жизнь в этой войне, она абсолютно не задумывалась.

– Я не испытываю никакого интереса к Тобрии или Лаварусу.

– А почему тогда ты хочешь жениться на принцессе? – спросила Рэй. На этот раз это были ее собственные слова. – Только не говори мне, что любишь ее. Я наблюдала за вашим поцелуем. Такая трагедия.

Элрой наклонился вперед. При этом он скрестил унизанные кольцами пальцы и оперся локтями на морские карты, привезенные со всего мира. До сих пор он объездил лишь малую часть мира.

– Как тебе такая идея? Я расскажу тебе, почему хочу жениться на Фрейе, если ты расскажешь мне, почему тебе непременно нужно отговорить меня от этого брака.

Рэй открыла рот, но прежде чем она успела сказать хоть что-то, Элрой впился в нее взглядом.

– И я не хочу ничего слышать о союзах и полезных ископаемых. Скажи мне правду! Почему ты попросила мою мать отправить тебя в Тобрию?

Рэй сжала руки на коленях в кулаки, и Элрой заметил, как в глазах женщины снова вспыхнул яростный блеск, прежде чем она успела отвести взгляд.

– Ты это прекрасно знаешь, – прошипела она сквозь стиснутые зубы.

– Скажи! – потребовал Элрой, хотя знал, что ее следующие слова, вероятно, поразят его сильнее, чем любой удар.

Рэй сжала губы. Сначала она заколебалась, но потом заговорила. Тихо и дрожащим голосом.

– Ты… ты хотел жениться на моей сестре.

Эти слова мучительным эхом отозвались в груди Элроя, и старая рана, которая так и не зажила, снова воспалилась. Желание схватиться за бренди, чтобы очистить рану и заглушить боль, было непреодолимым. Но алкоголь не поможет. Никогда не помогал.

– Ты права, я хотел жениться на ней, Рэй, но она мертва.

Рэй закрыла глаза. Страдание вытеснило ее гнев, и Элрой увидел, как в ее глазах мерцают слезы. Он никогда не видел, чтобы она плакала. Она всегда была сильной – в отличие от него. Но, видимо, время сделало ее слабее.

– Хеления мертва, – сказал Элрой, чтобы еще раз прояснить Рэй этот факт. Он и ее сестра никогда не предстанут перед алтарем. Они никогда больше не разделят друг с другом постель. И никогда не создадут семью, чего всегда хотел принц Диглан.

– Это я знаю! – зашипела Рэй. – Но ты обещал жениться на ней.

– Если бы я мог, я бы это сделал.

– Ты лжешь.

– Я бы никогда не солгал, когда речь идет о ней.

Рэй молниеносно выпрямилась и обеими руками ударила по столу. Жидкость в ее стакане всколыхнулась, и вдруг ее лицо оказалось на расстоянии всего одной ладони от лица Элроя. Гнев сверкал в ее глазах.

– Ты же был рад, когда все наконец закончилось! Ее тело еще даже не остыло, а ты уже упаковал свои вещи и исчез.

Элрой не отклонился от Райи.

– Дома я уже не мог этого переносить.

– Отговорки!

Как Рэй только могла обвинять его во лжи? Да, она никогда не любила его. Пират знал это и не мог винить ее. Вокруг него ходило множество историй и слухов, и большинство из них соответствовало истине. Элрой был дебоширом и бабником. Но это было до его любви к Хелении – и после. Его чувства к ней были подлинными, более правдивыми, чем все, что он испытывал до той поры. Он никогда бы не предал ее.

– Я любил ее, и в этом ты можешь не сомневаться, – сказал Элрой, понизив голос. – Я провел несколько недель… месяцев у ее кровати и наблюдал, как она слабела с каждым днем. Я привез ее во дворец, послал за всеми целителями в стране и пообещал награду тому, кто смог бы ее спасти. Но ничего не помогло. И когда она… – Элрой прочистил горло, – когда она ушла, я больше не мог оставаться там. Все напоминало мне о ней. Только в одном упреке ты права – я был рад, что все закончилось, потому что она и так достаточно страдала.

Рэй горько скривила губы.

– Ты мог бы подождать хоть какое-то время.

– Подождать чего? – спросил Элрой. – Она ушла. Почему я должен был оставаться? Вместо этого я исполнил наше давнишнее заветное желание и отправился исследовать мир.

Рэй откинулась на ящик, словно у нее не осталось сил спорить. Меч женщины, который она прислонила к сундуку, опрокинулся и с громким звоном упал на землю.

– Так говоришь ты, Ди. Ты исследовал мир. Не она. Ты даже не удосужился отдать дань ее памяти.

Теперь даже Элрой почувствовал предательское жжение в глазах, которое он глубоко ненавидел.

– Ты знаешь, как называется мой корабль?

– Какое мне дело до твоего корабля?

– Спроси меня! – потребовал Элрой.

Рэй закатила глаза.

– Как называется твоя лодка? – наконец спросила она, казалось, окончательно устав от разговора.

– Мой корабль называется Хеления.

Рэй затихла.

– Неужели?

Элрой кивнул. Сначала было больно, но со временем боль, связанная с этим именем, превратилась в радость, которую мужчина испытывал, находясь в открытом море.

– Она всегда хотела увидеть мир и исследовать чужие страны. И я пообещал ей, что покажу ей все, когда она поправится. До последнего вздоха мы планировали эти поездки вместе, но… этому не суждено было случиться. Теперь она ушла, но я сдержу свое обещание, Рэй. Я не успокоюсь, пока не побываю для нее в каждом уголке этой земли.

И если только он женится на Фрейе, если только узнает тайну бессмертия, это желание сбудется, потому что обычной человеческой жизни не хватит, чтобы сдержать обещание, данное Хелении.

Глава 26 – Зейлан