Рождение магии — страница 36 из 53

– Нихалос –

Зейлан не умела учиться на собственных ошибках. По крайней мере, это давалось ей очень тяжело.

Сколько раз девушка уже клялась себе действовать более разумно и продуманно, чтобы не попадать в беду снова и снова. Но спокойная, безмятежная и безопасная жизнь явно была не для нее. Чем больше Хранительница старалась отговорить себя от совершения глупостей, тем больше ей хотелось эти самые глупости совершать. Так было и сегодня вечером. Сегодня она собиралась устроить драку.

На самом деле Зейлан проворачивала это уже десятки раз. Мужчины, в гневе размахивающие кулаками, как правило, не обращали внимания на монеты, исчезающие из карманов их плащей, или на еду, которая пропадала со стола. Но сегодня вечером девушка не собиралась ничего красть. Ей нужно было затеять драку. Устроить стычку на самом деле не было такой уж проблемой. Оскорбление здесь, пинок там, и вот уже она удирает, набив карманы добычей. Только на этот раз Зейлан не собиралась исчезать. В этом-то и состояла трудность.

Если Дэйм или Бриок заподозрят, что свару устроила она, то выставят девушку на улицу. А там Зейлан сразу приметят.

С книгой в руке Хранительница сидела на своем обычном месте. Но сегодня она не старалась разобрать слова. Взгляд Зейлан чаще, чем в книгу, был устремлен на стол в противоположном углу комнаты. Его занимали трое фейри: женщина и двое мужчин. Они приходили в бордель каждый вечер. Но не для того, чтобы развлекаться в дальних комнатах. Троица играла в карты. Ставки всегда были высоки, и сегодня на кону стояло значительное количество талантов.

Сегодняшняя игра почти ничем не отличалась от тех партий, которые разыгрывались каждый вечер, за исключением одного. Зейлан вытащила из колоды одну карту, заменив ее на другую. Сущий пустяк. Если никогда не говорить, а только наблюдать и слушать, можно научиться многому. Поэтому Хранительница знала, что трое фейри были ворами и это ремесло приучило их не доверять даже друг другу. По этой причине они никогда не играли в свои собственные карты, а только с той колодой, которую давала им Дэйм. С колодой, которая накануне вечером случайно прошла и через руки Зейлан.

Теперь девушке оставалось только ждать, пока фейри не заметят повторяющуюся карту. Тогда они начнут ссору, называя друг друга мошенниками, какими они, впрочем, и были за пределами публичного дома. И если ей повезет, они забудут о предписанных правилах и попытаются использовать свою магию. Зейлан не могла дождаться, чтобы это случилось.

Внезапно кто-то остановился перед смутьянкой, загородив ей обзор. Сердито подняв глаза, девушка узнала одну из девушек Бриока, которая раньше уже попадалась ей на глаза. Многие Неблагие женщины обладали хрупким телосложением: узкие бедра, плоская грудь. Эта фейри отличалась широкими бедрами и пышным бюстом, который совсем не скрывало прозрачное платье женщины.

– К тебе можно?

– Нет, – отрезала Зейлан.

Фейри проигнорировала ее ответ и отодвинула пустой стул, усаживаясь напротив Хранительницы. Опершись локтями на стол, Неблагая разглядывала девушку.

– Ты Зейлан, ведь так?

– Mмм, – пробормотала Хранительница, стараясь поверх головы фейри удержать в поле зрения колоду карт. Один из игроков перетасовал колоду. Видимо, этот раунд прошел спокойно. Лишнюю карту никто не заметил.

– Я – Сибил.

– Рада за тебя, а теперь – убирайся! Я читаю.

И Зейлан подняла книгу.

На лице фейри, которая выделялась своей красотой даже среди ей подобных, появилась усмешка.

– Меня предупреждали, что ты довольно язвительна, а я не верила.

– Что тебе надо? – спросила Зейлан.

– Ничего, просто хочу с тобой познакомиться.

– А я нет.

Зейлан опустила взгляд на свою книгу, надеясь, что Сибил встанет и уйдет. Но фейри упрямо продолжала сидеть. Хранительница тоже могла бы просто сидеть, и все, но сейчас девушке хотелось проследить за карточной игрой, и присутствие женщины ей мешало.

– Что. Тебе. Надо? – снова прошипела она.

Сибил склонила голову.

– Знаешь, сегодня я работаю здесь последний день.

– Вот это да! А я на завтрак ела виноград.

– С завтрашнего дня я буду работать в замке, – продолжала Сибил, не обращая внимания на насмешки Зейлан.

Этой фразой Неблагая смогла привлечь внимание Хранительницы. Судя по слухам, которые доходили до девушки, большинство фейри избегали замка и связей с Кираном.

– А мне ты это зачем говоришь?

– Я решила спросить, может, ты захочешь передать что-то принцу Кирану.

Зейлан прищурилась.

– Зачем тебе это?

– Затем, что Киран – мой друг, а ты каждый день спрашиваешь о нем Дэйм.

Вообще-то она не должна была доверять этой фейри. Но ее голос звучал искренне, а улыбка казалась настоящей.

– Скажи, что я его жду.

– И все?

Зейлан кивнула, как вдруг раздался громкий треск. Один из фейри-мужчин за игровым столом вскочил так резко, что его стул грохнулся на пол. Лицо игрока стало пунцовым от гнева. В поднятой руке мужчина сжимал карту.

– Кто из вас двоих, засранцы, это сделал? – взревел он. Язык фейри уже заплетался от выпитого за вечер вина.

– Это не я, – ответила женщина, которую мужчины всегда называли просто Джин.

– Я тоже, – ответил другой мужчина, которого звали Элоша.

– Лжецы! – вскричал Матони. – Это был кто-то из вас!

Джин поднялась со своего места и оперлась руками на стол. Она была почти полностью облачена в темные одежды, что было совершенно нетипично для Неблагих. Единственным светлым пятном в наряде женщины были серебряные насадки, украшавшие ее уши.

– Откуда нам знать, что ты сам не подложил эту карту в колоду?

– Если это был я, с чего бы мне возмущаться?

– Возможно, это уловка, чтобы обмануть нас, – сказал Элоша, который тоже встал со стула и теперь стоял, скрестив руки на груди.

Матони гневно сверкнул на него глазами.

– В чем?

– В талантах.

– Я могу выиграть их и без обмана.

Элоша рассмеялся.

– Последние пять раундов ты проиграл.

– И поэтому подсунул карту, – заключила Джин. К этому времени уже весь салон наблюдал за происходящим, а Дэйм даже вышла из-за своей стойки.

Матони покачал головой.

– Чушь какая-то.

– Ах, так? – Элоша вздернул подбородок. – Тогда выворачивай карманы!

Матони сплюнул.

– Даже не собираюсь.

– Тогда я сделаю это за тебя, – пригрозил Элоша и ринулся к своему напарнику. Тот толкнул нападавшего, и Элоша со всей силы врезался в стену. Лицо его исказилось от омерзения.

И тут же между тремя фейри вспыхнула потасовка, на которую так надеялась Зейлан. Пьяные преступники везде были похожими.

– Прекратите! – заорала Дэйм.

Фейри не послушались ее и опрокинули стол. Вино растеклось, таланты рассыпались по полу, и жадные руки нескольких фейри быстро рассовали их по своим карманам.

Зейлан вскочила на ноги как раз тогда, когда Матони и Элоша одновременно вскинули руки. Не для того, чтобы защитить себя от ударов друг друга, а для того, чтобы сотворить магию. Но ничего не изменилось. Ни вода, ни земля не подчинились им. Матони и Элоша растерянно смотрели друг на друга. На лице Джин тоже отразилось недоумение.

– Вы в своем уме? – завизжала Дэйм, воспользовавшись этим моментом, чтобы разнять трех фейри. – Сколько раз мне говорить вам, что здесь не место для драк? Это не один из гадюшников Тобрии, ясно вам? Здесь существуют правила, и вы не можете просто…

Зейлан было безразлично, что еще говорила Дэйм троице воришек. Может, она запретит им посещать бордель, но для девушки имело значение только одно: Матони и Элоша хотели сотворить магию, и это им не удалось.

Хранительница наблюдала за Неблагими при дворе Кирана достаточно долго, чтобы знать, какими жестами пользуются фейри, когда хотят вызвать магию.

И все же, несмотря на эти движения, двое фейри на противоположном конце комнаты не смогли подчинить своей воле ни каменные стены, ни воду в кувшинах, хотя и были могущественными магами. И Зейлан убедилась: она могла противодействовать стихийной магии фейри.

Глава 44 – Вэйлин

– Мелидриан –

Вэйлин не знал, как это произошло. Только что мужчина смотрел в бледно-голубые глаза Ли, и вот уже оказался на земле, уставившись на черное чудовище, нависшее над ним. Боль взорвалась в голове полукровки и волной прокатилась по его телу. Перед глазами заплясали темные пятна. Искривленные, лишенные какого-либо ритма, словно они сбились с такта так же, как и его сердцебиение.

Гнилостное дыхание коснулось шеи Вэйлина; острые когти впились ему в плечи. Мужчина вскрикнул, и кинжал, за который его пальцы цеплялись до последнего, выскользнул из его руки.

На глазах полукровки выступили слезы. Он хотел схватить эльву, но был слишком слаб для этого. Вот уже несколько дней яд бушевал в теле мужчины, словно шторм, разрушая его организм. Вэйлин уже не чувствовал себя тем двухсотлетним полукровкой, которым и был на самом деле, он чувствовал себя семисотлетним стариком, находящимся на грани последнего вздоха. Он захрипел и ощутил на языке вкус крови, которая появилась, когда Вэйлин кашлял. Наверное, ее запах и привлек эльву. Полуэльф слышал ее визг и шипение.

Пальцы Вэйлина скользили по меху чудовища, не в силах схватиться за него. И тут пронзительная боль пронзила голову мужчины насквозь. На мгновение Вэйлину показалось, что эльва раскроила ему череп зубами, но потом он понял, что все гораздо хуже. Существо проникло в его мысли с помощью своей магии.

Образ матери сформировался в его воображении, но не Вэйлин вызвал его. Он словно видел ее перед собой. Каштановые волосы матери украшал цветок, и женщина одарила его теплой улыбкой. Однако в этом воспоминании она на самом деле не стояла перед ним, а только смотрела на него с портрета, который Вэйлину принес его отец. Это был единственный образ матери, который хранил Вэйлин. Образ его человеческой матери. И эльва хотела отнять это воспоминание.

Нет! Этого не должно случиться, потому что, если чудовище отнимет у него эту память, то он никогда больше не…

О чем он только что думал? Вэйлин не мог вспомнить. В его сознании вдруг возникла брешь, которую теперь заполняла боль. Рана на плече мужчины горела. И слюна эльвы, подобная кислоте, стекала на его лицо.

Мабон, помоги мне! – подумал Вэйлин, посылая свою последнюю молитву Богу Воздуха. Некоторое время назад собственная воздушная магия парализовала яд в теле полукровки.

Внезапно вес, навалившийся на грудь Вэйлина, исчез, и когти, которые впивались в его плечо, рванули плоть и пропали. Полукровка вскрикнул. Он задыхался, пытаясь остаться в сознании, хотя это было слишком тяжело. Поодаль он услышал звериный визг.

Неожиданно перед его затуманенным взором возникла светлая копна волос. Ли.

– Лежи и веди себя тихо! Я позабочусь об эльве, – прошептал Хранитель и, прежде чем Вэйлин успел вымолвить хоть слово, исчез.

Боль была всеобъемлющей, но каждое волокно тела полукровки боролось с неизбежным. Вэйлин чувствовал, как кровь сочится из его плеча, облегчая работу яду.

Конец был близок.

Его конец.

И как ни страшна была эта мысль, в ней все же было что-то успокаивающее. Если Вэйлин примет свою кончину, он может перестать бороться. Думать об этом было чудесно…

Он вдохнул как можно глубже и в последний раз окинул местность затуманенным взглядом. Перед глазами была одна серость. Мир потерял свои цвета, но звуки остались. Вэйлин слышал рычание, хрипы и звон металла о кости. Ли сражался. За себя. За него.

Вэйлин моргнул. Он различил две тени, которые выделялись на фоне светлого неба. Ли с поднятым мечом и существо, которое, казалось, состояло только из костей, когтей и тьмы. Длинный хвост, словно из черного дыма, сбил Ли с ног. Хранитель упал, и зверь бросился на него.

– Нет!

Неужели это слово вырвалось из его пересохшего горла?

Вэйлин вдруг подумал о благосклонном выражении глаз Ли, когда они стояли друг против друга в музыкальном магазине, и о яде, который Хранитель держал в руке. Он действует практически мгновенно. Никакой боли. Всего один глоток, и твое сердце перестанет биться… И если ты не хочешь быть один, я могу быть с тобой.

Голос Ли эхом отзывался в сознании Вэйлина, и он понял, что не может сдаться просто так. Если ему и суждено умереть теперь, то до этого мужчине хотелось сделать что-то такое, что не делало бы его тем чудовищем, которое мир видел в нем благодаря Валеске. А это означало, что полукровка не мог просто так смотреть, как умирает Ли. В мире, полном зверей и монстров вроде Валески и ей подобных, такие мужчины, как он, были необходимы. Преданные и добродушные. А может быть, Ли все же найдет способ спасти Зейлан и без его признания. Однако, если жизнь Ли будет закончена в этих лесах, послушница тоже умрет. Только потому, что оказалась не в том месте и не в то время.

Из последних сил Вэйлин заставил себя поднять вырванный у него кинжал. Мужчина схватил его и перекатился на живот. Конечности пронзила резкая боль. Полуэльф прикусил нижнюю губу, чтобы заглушить крик, который рвался из его горла. Ноги дрожали, но Вэйлин поднялся, хоть и с трудом. Голова кружилась, внутри все пылало огнем. Но за те годы, что мужчина служил Валеске, он научился бороться с любым естественным стремлением.

Ему было противно перерезать горло ребенку?

И все же он делал это.

Он не хотел выгонять крестьян?

Но он делал и это.

И хотя все внутри Вэйлина кричало о том, чтобы сдаться и свалиться на землю, он упорно ставил одну ногу перед другой и тащился к Ли и эльве, которые бились друг с другом на замерзшей земле не на жизнь, а на смерть.

– Эй! – крикнул Вэйлин.

Чудовище подняло голову и ухмыльнулось. Полукровка был легкой добычей, это эльва поняла с первого взгляда. Кровь бежала у него по руке и капала с пальцев.

Тварь прыгнула к нему. Вэйлин вскинул кинжал как раз в тот момент, когда когти снова впились в его тело. Оглушительная боль обожгла его нутро, обнажив каждый нерв. Вместе с эльвой мужчина рухнул на землю. Чудовище выжимало воздух из его легких и жизнь из его тела.

Все вокруг погрузилось во мрак.

Глава 45 – Ларкин