– Двурог –
Почему он не мог напиться? Впервые за долгое время Ларкин хотел забыться, чтобы изгнать из головы картину того, как Фрейя лежит в объятиях другого мужчины. Она была помолвлена. Помолвлена! И очень скоро выйдет замуж. За принца Диглана, заморского кретина, который не заслуживал ее. Ларкин знал это, даже не встречаясь с ним. Потому что никто не был достаточно хорош для его принцессы.
Никто, кроме тебя? – издевательски прозвучал голос в его голове. Нет, даже он сам не был достаточно хорош для Фрейи, но если бы Ларкин был рядом с ней, то сделал бы все, что в его силах, чтобы сделать девушку счастливой. Хранитель был убежден, что и она может быть счастлива с ним. Насчет принца Диглана он не был так уверен. Тем более что, по всей вероятности, Фрейя не по своей воле согласилась на этот брак. Король Андроис, скорее всего, устроил этот союз за спиной дочери. Тем самым он не только пресек дурные слухи о Фрейе и ее исчезновении, но и в то же время заключил могущественный союз.
Ларкин потягивал свое пиво, которое стекало в его горло, словно вода. Хранитель чувствовал, что в любую минуту может взорваться. Его тело было напряжено до предела, и это не имело никакого отношения к боевой готовности. Хотя он с удовольствием познакомил бы лицо принца Диглана со своим кулаком.
– Подлей! – потребовал Ларкин, когда хозяйка прошла мимо его стола с большим кувшином. Может быть, он и не мог напиться, но это не мешало мужчине целыми днями просиживать в таверне, как пьянице. Ведь все горожане были полны предвкушения предстоящей свадьбы. И, несмотря на расстояние до рыночной площади и закрытые двери и окна, Ларкин мог слышать возбужденные голоса людей, которые по несколько часов простаивали на открытом воздухе, надеясь поймать взгляд королевской семьи и принца Диглана.
– Вы уже довольно много выпили, – упрекнула хозяйка, но все же уступила его просьбе. Ларкин полез в карман своего плаща, вытащил оттуда медную монету и положил ее на стол. Женщина забрала ее и неторопливо побрела дальше. Ей некуда было спешить, потому что, за исключением Ларкина и еще троих понурых фигур, таверна была пуста.
Будь Ларкин милостив к себе, он давно бы отправился в Аскану на поиски Яры. Но о других он всегда заботился больше, чем о себе.
Дверь таверны, лязгнув железом, отворилась, и в комнату ворвалось облако холодного воздуха. Ларкин повернул голову, чтобы посмотреть, кого еще занесло на порог кабака. И застыл на месте, когда узнал вновь прибывшего. У человека была коричневая кожа и черные волосы. Но лучше всего Ларкин помнил золотую скобу, которая украшала лицо мужчины между его бровей.
Как его звали? Ларкин не помнил, но готов был поклясться, что этот человек был членом команды Элроя, хотя сейчас вместо одежды, изорванной морским ветром, он носил шикарный плащ из красных и золотых тканей. Пират оглядел таверну, но Ларкина, казалось, не узнал. Неудивительно, ведь на Хелении Хранитель провел большую часть времени, перевесившись через перила.
– Эй, красавица, – подозвал пират хозяйку, усаживаясь за стойку. Что здесь надо каперу? Двурог не был портовым городом. Здесь не было ничего, что могло бы заставить этого пирата прибыть сюда. Но, если в Железном котле был он, это означало, что в городе была и остальная часть команды Элроя. И сам Элрой. А он никогда бы не стал проводить свое время в таком городе, как Вайдар, без особой на то причины. И тут Ларкин вдруг понял, что капитан искал в Двуроге. Вернее, кого он искал.
Фрейю.
Хранитель и принцесса задолжали Элрою тайну бессмертия, и пират пришел забрать ее.
Глава 51 – Зейлан
– Нихалос –
Зейлан стерла кровь с пальцев. Порез, который она самостоятельно сделала на своей руке, уже закрылся. Самочувствие было нормальным. Настолько, насколько это было возможно для нее как для бессмертной Хранительницы. Но что-то было иначе – она была другой.
Зейлан могла лишать фейри их стихийной магии. Удивительный дар, которому она должна была радоваться. Вернувшись к Стене, девушка окажется в очень выгодном положении. И все же Зейлан глубоко тревожило то, что она никогда не слышала, чтобы Хранители говорили о такой способности. Ей и другим послушникам рассказывали об обостренном зрении, улучшенном слухе и силе, которую они приобретут вместе с бессмертием. А вот о даре, который позволял бы Хранителям лишать фейри их магии, никогда не было и речи. Вряд ли от новичков стали бы скрывать что-то настолько важное. Или?
Зейлан отложила нож в сторону, и, убедившись, что никто в салоне борделя не наблюдает за ней, потянулась к магически выкованному кинжалу, который висел у нее на поясе. С тех пор как Киран подарил девушке оружие, она беспрестанно ощущала покалывание в руках, прикасаясь к прохладной рукоятке, обтянутой кожей. Со временем это ощущение исчезло, и кинжал лежал в ее руке так же спокойно, словно был самым обычным клинком. Хранительница прижала лезвие к подушечке большого пальца. Нежная кожа против твердого металла. Вспышка боли – и из пальца хлынула кровь.
Хранительница отдернула руку и уставилась на красные капли, которых должно было становиться все больше и больше. Потому что магическое оружие действовало вопреки целительным способностям фейри. Зейлан видела это собственными глазами, когда волшебная стрела пронзила плечо Кирана. Принц страдал от травмы несколько дней. Порез на большом пальце Хранительницы, напротив, затянулся мгновенно, и на его месте осталась только гладкая невредимая кожа.
Что с ней не так?
Возможно, разрез был слишком мал. Зейлан еще раз оглядела салон. Дэйм находилась за стойкой и разливала вино, а ее муж Бриок стоял и болтал с двумя танцорами. Гости, как обычно, развлекались или занимались своими делами. Инцидент, который вызвала девушка, уже был забыт. Поэтому она могла спокойно…
Зейлан растопырила пальцы на столе, крепко обхватив рукоять выкованного магией кинжала. Все или ничего, подумала она и, не дав себе времени передумать, пронзила свою руку клинком. Она ждала эту боль и все равно не смогла удержать громкий вскрик. В конце концов, это Зейлан еще чувствовала. Слезы подступили к глазам Хранительницы, и она резко втянула воздух, медленно вытягивая кинжал из своей руки. Из раны просочилась кровь, и в нос Зейлан ударил ее металлический запах. Затаив дыхание девушка смотрела на глубокий порез и ждала. Не зная, надеется ли она, что он затянется, или наоборот.
Пальцы запульсировали, руку охватил жар, словно Зейлан погрузила ее в горячую воду. Порез… затянулся, и только лужица крови и выемка в столешнице напоминали о ее попытке. Зейлан недоверчиво вертела рукой, осматривая ее со всех сторон. Был ли кинжал и в самом деле волшебным?
Хранительница уже собиралась вонзить волшебный кинжал себе в предплечье, когда знакомый голос остановил ее.
– Ты поранилась?
Зейлан облегченно вздохнула. Наконец-то! Видимо, Сибил все же доставила ее сообщение. Хранительница подняла глаза на Кирана, но, едва она взглянула в лицо принца, радость от долгожданной встречи исчезла с ее лица. Принц выглядел измученным, почти истощенным. Щеки юноши впали, и даже сумрачный полумрак, царивший в салоне, не мог скрыть апатичного выражения его глаз.
– Так, пустяки.
Тряпкой, взятой у Дэйм, Зейлан торопливо вытерла кровь.
– Понимаю, – пробормотал Киран, садясь рядом с ней. Зейлан охватило беспокойство. Киран, которого она знала, не оставил бы это просто так. Хранительница подозрительно посмотрела на него.
Принц был одет в свой светло-голубой мундир с золотой вышивкой на планке. Чересчур официальный наряд для такого места. И только потом Зейлан обратила внимание на кувшин с вином и две кружки в его руках. Не говоря ни слова, Киран наполнил их до краев. Одну он подтолкнул к девушке, другую поднес к губам и выпил ее содержимое одним махом.
Зейлан вскинула брови.
– Нелегкий день?
– Нелегкие месяцы, – ответил Киран, доливая себе вина.
– Хочешь об этом поговорить? – нерешительно спросила Зейлан. Девушке, конечно же, было известно, что рассказывали друг другу фейри о происшествиях в Нихалосе. В этих историях лестного о Киране было мало. Большинство Неблагих не любили юношу или, по крайней мере, не доверяли принцу настолько, чтобы оставить ему престол и руководство страной. Зейлан не понимала, с чем было связано такое отношение, потому что Киран ни в чем не был виноват. Ни отец, ни мать принца не были на его совести.
Взрывы на коронации и разруха в городе тоже не были виной Кирана. Фейри сами привели себя к этой катастрофе. И все же они обвиняли молодого принца, словно он был проклятием, которое преследовало народ.
– Сегодня умерла девочка, – ответил Киран. Голос юноши звучал тихо. Не так, будто он хотел что-то скрыть, скорее казалось, что принцу просто не хватало сил говорить громче. – Вообще-то, погибли десять детей и семнадцать взрослых фейри. Но эта девочка… – он внезапно замолчал и за считаные секунды опустошил вторую кружку, будто пытаясь стереть из своих мыслей память о девочке. – Это моя вина.
Зейлан еще не притронулась к своему вину. Вообще-то, она и не собиралась этого делать. Девушка не пила вина фейри и ничего такого, что могло затуманить ее чувства. Ей стоило быть осмотрительной.
– А что с этой девочкой?
– Она была похожа на Фрейю.
На лбу Зейлан образовалась борозда.
– Драэдон? Человеческую принцессу?
Плечи Кирана напряглись; он старательно отводил взгляд. Глядя на принца, могло показаться, что он в чем-то проговорился. Он прочистил горло.
– Да, мы друзья.
– Ты дружишь с принцессой Фрейей? – с подозрением в голосе спросила Зейлан. Она не поверила ему. Соглашение запрещало любые контакты между людьми и фейри, и никто, занимавший такое положение, как принцесса Фрейя, никогда не нарушил бы этого Соглашения. Впрочем, между королевскими домами существовал политический обмен, но почему это должны быть Киран и принцесса Фрейя? Ведь трон Тобрии, если Зейлан не изменяет память, все еще занимал король Андроис. С другой стороны, принцесса присутствовала на коронации…
Киран молча кивнул, и Зейлан решила пока оставить свои мысли при себе. Она потянулась к кувшину с вином и вновь наполнила кружку Кирана. За это юноша удостоил Хранительницу благодарным взглядом. Темно-красная жидкость источала восхитительно-сладостный аромат, и девушку вдруг охватило искушение попробовать вино, хоть раз.
– Что случилось с девочкой?
Киран сжал руки.
– Ее убили эльвы.
– Эльвы? – эхом отозвалась Зейлан. Разве Киран не сказал только что, что это была его вина? Судя по тому, что она знала, злобные существа из лесов были совершенно непредсказуемы. Чудовища, движимые своими охотничьими инстинктами и жаждой крови. Остановить их можно было, только убив.
– Да. Они убили их всех.
Зейлан задумчиво посмотрела на Кирана. Она смотрела только на него, хотя и чувствовала на себе взгляды остальных фейри. Ни для кого не было секретом, что Киран привел девушку сюда, но они никогда не видели их вместе, будущего короля и Хранительницу.
– Как это может быть твоей виной?
– Я не позаботился о ней.
– Значит, ты был там, когда это случилось?
– Нет.
– Киран, не сердись на меня, но ты говоришь глупости. Как, черт побери, ты должен был предотвратить нападение эльв на город? Даже если бы ты был там, ты не смог бы убить всех эльв в одиночку.
Зейлан с трудом могла поверить, что эти слова слетели с ее уст. Неужели она действительно пыталась утешить фейри?
– Я знал об опасности, исходящей от эльв, но я не уделил этому достаточно внимания, – объяснил Киран. В голосе принца явственно звучало презрение, направленное против себя самого. – Клянусь королем, ведь я приказал заключенным охранять границы города. Они даже не были обучены.
Клянусь королем? Довольно странно слышать такие слова от фейри.
– Использование заключенных, возможно, было не самым умным решением, – сказала Зейлан, игнорируя странный выбор слов Кирана. – Но твой город сейчас сталкивается с совсем другими трудностями. Я слышала о восстаниях и боях.
Киран разразился горьким смехом и так крепко сжал кружку в руке, что кончики его пальцев побелели. Казалось, он с трудом сдерживается от того, чтобы не швырнуть ее о стену.
– Замечательно, дети должны умирать, потому что я потерял контроль над своей страной. Теперь я чувствую себя лучше. Большое спасибо! – Он буквально выплюнул эти слова ей в лицо.
Зейлан молча уставилась на него. Она не должна была позволять принцу кричать на себя. Это Киран пришел поговорить с ней, а не наоборот. Девушка просто попыталась утешить его… зачем-то.
Киран гневно ответил на ее взгляд, но уже спустя несколько мгновений напряжение покинуло его черты, и лицо принца смягчилось.
– Прости, – выдохнул он. – Ты ни при чем. Просто я уже не знаю, что делать. Я… я… – пробормотал он.
Зейлан подняла брови.
– Ты?..
– Я не хочу становиться королем! – выпалил Киран так, как будто он слишком долго удерживал эту фразу при себе. Зейлан озадаченно посмотрела на принца. Ему всегда удавалось удивить ее. Почти все, кого знала или встречала Зейлан, хотели обладать дворянским титулом, а особенно – стать королем или королевой. Богатство. Власть. Признание. К этому стремилось большинство, а Киран всего этого не хотел?
Зейлан могла это понять, потому что ей тоже не хотелось менять свой меч на удобное кресло. И все же Хранительница была поражена таким поворотом событий.
– Ты не хочешь становиться королем? – как эхо, повторила она, чтобы удостовериться.
Киран кивнул.
Зейлан оглядела салон. Если кто-то и подслушивал их разговор, девушка, по крайней мере, не смогла это определить по лицам фейри, которые наверняка должны были выглядеть такими же ошарашенными, как и ее собственное.
– Неужели ты должен быть королем? – Она ничего не знала о монархии фейри и наследовании. Девушке было известно только то, что в Мелидриане два правителя: Благого и Неблагого дворов.
– Я наследник престола.
– Я задала другой вопрос. Разве ты не можешь назначить королем кого-то другого? Я имею в виду, кто тебя заставляет?
Не говоря уже о том, что большинство Неблагих, по-видимому, даже не желали видеть его на троне.
– Я мог бы, но… – осекся Киран. – Это мое предназначение. Я сын короля Невана, и, кроме того, Бог воздуха уже завещал мне свою воздушную магию. Разве это не значит, что взойти на трон – мой долг?
– Обязанности и предназначения переоценены, – возразила Зейлан, барабаня пальцами по металлу своей кружки с вином. – Взять, например, меня. Я выросла в маленькой деревушке. Мне суждено было стать женой какого-нибудь фермера и родить ему как можно больше детей. Однако мое предназначение так и не стало моей судьбой. Моя судьба – быть Хранительницей.
– Ты – жена и мать? Я не могу себе этого представить. – Киран ухмыльнулся, словно эта мысль забавляла его, снова отпивая свое вино. Хорошо хоть, что снова не опрокинул в себя все содержимое кружки сразу.
– Я тоже, поэтому я и взяла свою жизнь в собственные руки. Тебе тоже следует это сделать, – ободрила Зейлан принца. – Решение можешь принять только ты. Не хочешь становиться королем – пусть будет так. Несомненно, найдется достаточно фейри, которые с удовольствием займут трон.
Киран поджал губы. За их столиком стало тихо, и звуки салона снова донеслись до Зейлан.
– Спасибо, – наконец сказал Киран. – Я должен подумать об этом.
– Если захочешь поговорить, я на месте. Зейлан Аларион, советница королей, – шутливо сказала она.
Уголки рта Кирана приподнялись, но улыбка получилась вымученной и усталой. Наверное, вес такого решения был слишком тяжел для его плеч. Если принц откажется от короны, возврата назад уже не будет. Это будет решением на всю жизнь, как и решение Зейлан стать Хранительницей.
Но, в отличие от принца фейри, ей нечего было терять.
– Хватит обо мне, – заявил Киран, глубоко вздохнув. Он выпрямился в кресле и сосредоточил свое внимание на девушке. – Как дела у тебя? Бриок и Дэйм хорошо обращаются с тобой?
Она пожала плечами.
– Мне не на что жаловаться. Они добры ко мне так же, как и я к ним.
Киран фыркнул.
– Значит, вы постоянно перебрасываетесь оскорблениями?
– Как ты догадался, остроухий?
– Так, подумал, дворняжка.
Брови Зейлан взлетели вверх.
– Висельник!
– Подхалимка!
– Дармоед!
– Стерва!
– Сукин сын!
Киран открыл было рот, чтобы произнести очередное оскорбление, как вдруг остановился. Неужели он не мог вспомнить других ругательств?
– Черт возьми, ты победила!
– Не переживай. Я выросла на улице и, вероятно, знаю больше ругательств, чем кто-либо другой.
Зейлан подняла кружку, чтобы отметить свою победу. Металл ударился о металл, но в то время как Киран пригубил вино, Зейлан снова опустила кружку. Девушка обхватила ее обеими руками, словно она был наполнена теплым чаем и согревала ее в ледяную ночь.
– Могу я доверить тебе тайну?
Киран поднял глаза. Светлые волосы спадали принцу на плечи, обнажая золотистые наконечники его ушей.
– Конечно, ты можешь мне доверять.
– Со мной что-то не так.
– Это не секрет.
– Эй! – Она слегка толкнула его, и оба улыбнулись. – Я серьезно. Что-то во мне непохоже на других Хранителей, но я пока ни с кем не могла поговорить об этом.
Улыбка Кирана померкла, и в его глазах появилось задумчивое выражение.
– Что случилось?
Зейлан еще раз оглядела салон, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
– Фейри не могут управлять стихийной магией в моем присутствии.
– Ты уверена? – спросил он, но в его голосе не прозвучало удивления. Зейлан задумалась, мог ли Киран заметить или заподозрить что-то подобное.
– Да, и ты можешь легко проверить это. Попробуй использовать магию. У тебя не получится.
– Здесь магия запрещена.
– Пожалуйста, – настаивала Зейлан. – Никто ничего не заметит. Поверь мне!
Киран тоже оглядел салон, в котором находилось примерно два десятка фейри. С каждым днем бордель все больше заполнялся посетителями. Зейлан подозревала, что Неблагие тоже оценили безопасность публичного дома. Раз никто ничего не знал об этом заведении, то никто и не нападал на него.
– Согласен. Я попробую.
Зейлан кивнула.
Киран положил ладонь на стол. Указательный и средний пальцы юноши указывали на ее кружку, в которую принц уперся пронизывающим взглядом. Киран медленно поднял кончики пальцев, словно хотел подействовать магией на вино из кружки. Но красная жидкость не пошевелилась.
Зейлан вопросительно взглянула на Кирана.
– И?
Фейри сжал губы и медленно поднял руку со стола. Ничего не произошло. В глазах принца отразилось недоумение.
– Не выходит.
– Я же говорю. Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным?
Он покачал головой.
– Нет, никогда. Я бы запомнил.
– Значит, другие Хранители так не могут? – спросила Зейлан, хотя уже знала ответ. Как и ожидалось, Киран ответил отказом.
– Когда ты это заметила? – с тревогой спросил он.
– Я точно не знаю. Некоторое время назад я начала что-то подозревать, но по-настоящему мне это стало ясно только после того, как твои гвардейцы напали на меня в подземелье. – Она провела рукой по темным волосам. – Что мне теперь делать?
– Для начала не говори об этом ни с кем. Других фейри возможность потери стихийной магии может встревожить. А я узнаю, не слышал ли кто-нибудь о чем-то подобном. Ты вряд ли можешь быть первой.
Зейлан кивнула.
– Звучит разумно.
– Не волнуйся! Конечно, этому есть простое объяснение.
Зейлан искренне надеялась на это. Она не беспокоилась о своем новом умении, которое наверняка предоставляло определенные преимущества в бою. Однако ее тревожило то, что скажут на это остальные Хранители. Девушка и так выделялась среди них, как копье в куче мечей. Зейлан была женщиной, обладала смуглой кожей, получила право сопровождать Томбелла в Нихалос и, кроме того, была лучшим бойцом. Девушке не нужны были дополнительные причины, чтобы другие Хранители могли ее презирать.