евать.
– Не понимаю! – фыркнула Брин. – У тебя мог бы быть отец, а ты даже не попыталась с ним связаться!
– Я пыталась, – Мара отвела взгляд. – Не вышло – ну и ладно, судьба такая. Когда получится, тогда получится. Мне бы сейчас разобраться с Вукович…
– Вот он и помог бы нам понять, стоит ли ее опасаться!
– Опасаться я ее буду, если взломаю библи…
– Тихо! – Джо поднял вверх палец. – Кто-то идет.
Брин замерла, вытянула шею и повернулась к главному зданию, наполовину скрытому от глаз тренировочной сеткой и деревьями.
– Да вроде нет никого… – Мара пожала плечами.
– Нет-нет, – прошептала Брин. – Я слышу шаги.
– Женщина, – заметил Джо.
Они замолчали, и спустя несколько секунд из синеватой тени лип на поле вышла Селия Айвана.
– Привет! Мара, я искала тебя повсюду, а синьора Коломбо сказала, что ты заходила за печеньем. Я сделала своего фирменного горячего шоколада и решила присоединиться к пикнику, – она продемонстрировала большой термос. – Вы не против?
Ребята подвинулись, уступая место гаитянке, и Мара в очередной раз поразилась грации, с которой двигалась эта женщина. Она была живой иллюстрацией правила: каблуки, рюшки и косметика – еще не признак женственности. Глядя на нее, Мара верила, что и сама сможет стать привлекательной в простецких майках, кедах и джинсах. Даже грубые наручные часы не делали Селию пацанкой, а лишь подчеркивали хрупкость ее запястья. Тамара вздохнула: не от зависти – от восхищения. Хоть она и всячески открещивалась от бабских хитростей, но в глубине души надеялась однажды стать похожей на Селию Айвану.
– Вы так спорили, – с улыбкой проговорила гаитянка, разливая шоколад по стаканчикам. – Может, расскажете, в чем дело?
– Да так, ерунда, – быстро ответила Брин.
– Вы знали Озгюра Коркмаза? Зимнего из Турции? – спросила Мара, проигнорировав предупреждающий взгляд подруги.
– С трудом припоминаю… Возможно, я видела его пару раз на встречах выпускников. Он не из моего потока. А зачем тебе?
– Брин нашла фотографии, где он вместе с моей мамой. Кажется, у них был роман. Кстати, это Бриндис и Джо, мои друзья.
– Приятно познакомиться, – кивнула Селия. – Ты хотела расспросить его о маме?
– Ну… Да. Хотя… Не знаю, правда ли это… – Мара замялась.
Брин выпучила глаза, призывая ее замолчать, Джо едва заметно качнул головой. Но Тамаре до жути хотелось услышать чье-то мнение насчет отцовства. Вдруг это бред сивой кобылы, и она зря психует?
– Думаешь, он твой отец? – договорила за нее Селия. – Не бойся, Брин, я никому не скажу. Вы не доверяете мне, но у меня нет причин вредить Маре. К тому же я скоро уезжаю.
– Как?! – удивилась Мара. – Так быстро?
– У моего отца много дел дома. Я бы с удовольствием осталась, но кто-то должен за ним присматривать. И у Эдлунда уже есть ассистентка, мисс Кавамура. Не хочу быть лишней. Но я постараюсь помочь тебе с Коркмазом.
– Правда? – И Мара наградила Брин взглядом «я была права».
– Конечно, – Селия откинула волосы назад. – Но я сильно сомневаюсь, что он может быть твоим отцом. Это ведь всего лишь школьная любовь, с тех пор столько лет прошло до твоего рождения…
– А вы не знаете, какие отношения были у моей мамы и мисс Вукович?
Селия прикусила губу и посмотрела куда-то в сторону, силясь вспомнить.
– Вукович мало кого любит, – произнесла она наконец. – Лена вызывала у нее раздражение, но сама по себе или как все остальные женщины… точно не знаю. Мила со всеми ссорится, меня тоже терпеть не может. А твоя мама была яркой, веселой, ее всегда окружали друзья и кавалеры. Она превращала каждую встречу выпускников в фееричный праздник, который длился ночь напролет и охватывал весь Линдхольм от первокурсника до Эдлунда-старшего. Даже Густав вылезал из своей комнатки в маяке.
Мара помолчала, не моргая уставившись вдаль, и никто не нашел, что сказать.
– А на встре… – Ее голос прервался, и она кашлянула: – А на встречи выпускников она приезжала вместе с Коркмазом?
– Кажется, нет… Но лучше проверьте архивы.
– Я смотрела, – подала голос Брин, – но мама Мары несколько лет после выпуска не приезжала в Линдхольм. Там нет ни ее, ни Коркмаза.
– Поищите позже. Я точно помню ее на общих праздниках.
Селия посидела еще немного. Даже Брин в конце концов расслабилась в ее обществе. И только Джо оставался молчалив, как, впрочем, и всегда.
Вскоре шоколад закончился, гаитянка отчалила с пустым термосом, и ребята поспешили в свои домики. Комендантский час по правилам начинался с десяти, а они засиделись почти до полуночи. Большинство учителей наслаждались сейчас в главном здании предпраздничной дегустацией десертов, и студенты надеялись, что легкое нарушение правил останется незамеченным.
Брин и Джо свернули к домикам летних, а Мара в одиночестве двинулась между липами к себе.
– Эй! Мара! – окликнул ее кто-то шепотом.
Она остановилась, пытаясь отыскать источник звука.
– Это я, Нанду! – Из-за широкого ствола выглянула знакомая физиономия.
– А, ты… – разочарованно протянула она. – Иди куда шел.
– Слушай, ты долго будешь дуться за то, что я тогда улетел?
– Я не дуюсь. Сама виновата, что решила положиться на такого хвастуна, как ты.
– Да, я испугался! Думаешь, раз я из фавелы[9], то готов влезть в кабинет директора?
– Откуда ты? – переспросила Мара.
– Фавела Росинья в Рио. Ну, бедный квартал… Неважно. Тебя ведь не поймали! Я пришел извиниться.
– Зачем тебе? Вокруг твоей гитары и так полно девчонок.
– Им просто скучно. Как только узнают, что я… Ну не из богатых… И отца у меня нет… – Он раздраженно фыркнул. – Ты-то должна понять!
– Предлагаешь организовать клуб?.. – скептически начала Мара, но Нанду рванул ее к себе, пихнул за старую липу и зажал ей рот ладонью.
Мимо по главной дорожке прошествовала сердитая мисс Вукович.
– Она ищет тебя, – шепнул Нанду прямо в ухо Маре. – Я пришел к тебе извиниться и увидел, что она бесится. Твои соседки сказали, что ты после ужина не возвращалась.
Он медленно отпустил руку. Тамара беззвучно выругалась.
– И как мне теперь попасть домой? – еле слышно спросила она.
– Спокойно. Я пролез в вашу душевую через окно и запер ее изнутри.
– Ты… что?! В женскую душевую?
– Мне уйти?
– Нет. Договаривай.
– Я сейчас догоню и отвлеку ее, у тебя три минуты. Лезь туда, намочи волосы и скажи, что ты все это время мылась.
– Но ведь она узнает, что ты на улице посреди ночи!
– Плевать. Но после этого мы – квиты, ясно?
– Спасибо, – шепнула она и кинулась к своему домику.
– Мисс Вукович, постойте! – донесся до нее вопль Нанду. – Вы не послушаете мой новый куплет?.. Это очень срочно!
– Мистер Торду, вы смотрели на часы? – резко ответила хорватка.
О чем они говорили дальше, Мара не смогла расслышать, потому что отчаянно пыталась подтянуться, вцепившись в подоконник. Ей удалось в последнюю секунду: едва она приземлилась на кафель, в дверь постучали.
– Мисс Корсакофф, вы здесь?
– Я же вам объясняю, мисс Вукович, ее не было дома весь вечер, – прогундел мерзкий голос Сары Уортингтон.
– Все в порядке, я сейчас выйду! – отозвалась Мара.
Пихнула голову под кран, потом спрятала уличную обувь и как ни в чем не бывало вышла из душевой, растирая полотенцем мокрые волосы.
– Сколько можно мыться? – недовольно спросила Вукович.
– Извините… – И Мара решила вытащить из рукава свой козырь. – Просто в детском доме нам давали только пять минут, и мне так хотелось…
– Я поняла. Все в порядке. Но на будущее учитывай, что ты здесь не одна, – Вукович поправила очки и перевела взгляд на Сару. – А вы, мисс Уортингтон, держите свои домыслы при себе.
– Но я переживала: вдруг с ней что-то случилось…
– В таком случае теперь, когда все выяснилось, вы сможете спокойно заснуть в своей комнате, не так ли?
Сара пробормотала что-то невнятное и ретировалась вместе с Шейлой и Рашми. Мара вернулась к себе, переоделась и забралась на верхний ярус кровати. Ида уже спала, и Тамара намеревалась последовать ее примеру. Она закрыла глаза: по подоконнику мерно стучали звонкие капли дождя… Минутку… Дождя? Но ведь небо было совершенно чистым! Она свесилась с кровати и увидела прыгающего за окном дрозда. Рот растянулся в улыбке. Нанду прилетел проведать ее! Она подняла вверх большие пальцы, и дрозд спорхнул, исчезнув в листве.
Жизнь на Линдхольме определенно налаживалась. Если не считать того факта, что, по мнению Брин, Мару собирались убить в ее собственный день рождения.
Глава 10Солнцестояние
Первым подарком на пятнадцатилетие Мары стала поздравительная открытка, найденная под подушкой. Там не было развернутых пожеланий счастья и успехов в учебе, зато обнаружилось нечто более ценное: номер телефона, адрес и прочие контакты Озгюра Коркмаза. Благодарить за это следовало Селию.
Мара подскочила от неожиданности и так неистово кинулась слезать с кровати, что ненароком наступила на Иду ван дер Вауде. Та огласила спальню возмущенным голландским ругательством, за что словила проклятия и тапку от Рашми Тхакур. День летнего солнцестояния в домике зимних ничем не отличался от остальных дней.
Вероятно, Вукович попросила девочек поздравить Мару, потому что в общей комнате уныло свисали с карниза два синих воздушных шарика. Если Сара Уортингтон планировала кого-то этим разочаровать, то ей не удалось: после подарка Селии никто не смог бы испортить Маре настроение. К тому же на столе в кухне громоздилась целая куча самых настоящих подарков. В красивой бумаге, с яркими лентами и на каждом карточка: «Для Мары».
Несколько минут именинница просто разглядывала это чудо. Дед Мороз на оленях ее удивил бы сейчас меньше. Мара аккуратно развернула подарки, стараясь не повредить упаковку. Сложила листы в стопку, чтобы сохранить на память. Иначе сама бы потом себе не поверила, что кто-то приготовил для нее сюрприз.