Так вот откуда черные волосы? И облик того парня… Наверное, она превратилась не в отца, а в родственника, ведь если бы и отец ее из эксимосов, она не стала бы метисом. Или это всего лишь совпадение? Нет-нет, больше никаких фантазий. Она подойдет к Эдлунду и спросит прямо. Пусть он проводит тесты, а до тех пор ни в чем нельзя быть уверенной… Мара не сдержалась, полистала снимки в телефоне, нашла фотографию Иниры. Красивая. И кажется доброй. Наверняка она. Иначе и быть не могло: из всех доноров именно тот, кого нет в живых. Две мамы, и обе мертвы. Причем первая погибла за три года до рождения дочери. Остается надеяться, что Эдлунд найдет записи об отце.
На всякий случай Мара попыталась отыскать какие-нибудь снимки Иниры в компьютере профессора. На его жестком диске хранились огромные архивы фотографий, сотни папок с датой вместо названия. Девяносто девятый… Открыла – множество людей в черном. Похороны Иниры. Пасмурный день, мокрая каменистая почва, длинные плащи и сложенные зонты. Вот Эдлунд. Бледный, под глазами круги, такой худой… Рядом его отец – одно лицо, если бы не седина и очки. Молодая Улла Дальберг. И много людей, похожих на Иниру. Эскимосы, кажется. Старик, наверное, ее отец. Какой-то парень держит его под локоть… Что-то знакомое… Мара схватилась за телефон, открыла снимок с собственной трансформацией. Это он! Один в один. Она перевоплощалась в брата Иниры. Сомнений быть не может. Она – дочь Иниры Нанук.
Но если Селия так ненавидела соперницу, зачем было давать жизнь ее ребенку? Или она не знала, чей эмбрион взяла Лена?
Мара бесцельно щелкала разные папки – раз уж ей удалось войти в компьютер профессора, стоило поискать еще. Одна из папок называлась «Айвана». Вдруг в ней досье на Селию? И девочка приблизилась к монитору. Но нет – куча видео про ящериц. Старых, двухтысячного года. Какой-то текстовый файл… Дневник трансформаций Мартина, отца Селии… Точно, ведь Эдлунд рассказывал, как его коллега так долго находился в теле тотема, что начал терять разум. Она открывала ролики один за другим. Везде была игуана: то в клетке, то на полу лаборатории, то на улице, на траве. На некоторых роликах была Селия. Она дрессировала игуану, как собаку: «Папа! Ко мне! Вот так, молодец! Назад! Взять!» Мару окатило волной брезгливости. Что за цинизм! Как могла Селия обращаться так с собственным отцом! Пусть его разум затмило сознание животного, но ведь где-то внутри прятался ее самый родной человек!
На последнем ролике игуана была за решеткой. Неподвижная, как чучело. Маре вспомнилось, как она впервые увидела Мартина Айвану: он вошел в палату и смотрел на нее таким же немигающим взглядом… Вдруг ящерица дернулась, метнулась к решетке, с хрипом разинула пасть. Мара вздрогнула. Всего лишь видео, но этот свистящий хрип, это шевеление морщинистой длинной шеи… Как будто рептилия вот-вот исторгнет пламя… Самая обычная безобидная игуана вселяла в девочку животный ужас. Перед глазами всплыл смутный образ. Дежавю. Распахнутая змееподобная пасть… Жар, боль… Крики… Темнота… Падение… Шрам нестерпимо заныл, и Мара прижала руки к шее… Щеки обожгли горячие дорожки, все расплылось в тумане.
Господи! Билл Маквайан был прав! Дракон! Дракон убил ее маму! Мартин Айвана так глубоко вошел в сознание тотема, что сумел воскресить вымершее животное! Он перевоплотился не в игуану, а в ее предка – дракона южных островов! В дракона Гаити. Вот почему он стал сходить с ума! Наверное, даже не помнил, что делал в чужой шкуре! И Селия… Получается, она использовала собственного отца как орудие убийства?
Господи, а Эдлунд? Он ведь даже не знает, что его пансион может превратиться в кучку пепла!
Трясущимися руками Мара взяла телефон. Не с первого раза ей удалось попасть по номеру профессора. Нет денег на счету! Да чтоб тебя! Со злостью сжала аппарат и еле сдержалась, чтобы не швырнуть его об пол. Вай-фай? Здесь, наверху, стоит другой пароль… Их надо предупредить! Мара бросилась к окну – никого в поле зрения. Только «Сольвейг» уже движется к пристани. Селия там, наверняка там… И каждая секунда может стать последней!
Девочка хаотично металась по лаборатории. Лом? Рубильник, чтобы обесточить кодовый замок? Ничего… Она судорожно провела по волосам, спина взмокла. А если пожар? Нет, у него наверняка целая система брызгалок… Через окно? Снова подскочила к стеклу, глянула вниз – слишком высоко. И липа угрожающе колышет голыми острыми ветвями, так и норовит проткнуть, и снега слишком мало, чтобы целиться в сугроб… Чертов Эдлунд! Ладно, у него снаружи сканер отпечатков пальцев, внутри-то зачем? Хотя… Отпечатки пальцев? Она нервно хохотнула. Ведь тут же должна быть где-нибудь его ДНК…
Мара заглядывала во все шкафы, полки и ящики без замков. Есть! Шкаф с одеждой! Здоровенные пластиковые очки, халаты, шапочки, маски… Почти все чистое и пахнет порошком… Она придирчиво осматривала каждый сантиметр, пока не обнаружила короткий русый волосок. Зажмурилась, попыталась проглотить… Он лип к нёбу, цеплялся за язык, вызывая рвотный рефлекс. Схватила бутылку с прозрачной жидкостью: понюхала, лизнула – вроде вода. Опрокинула в себя половину, волосок проскочил внутрь.
Засекла пятнадцать минут – минимум, чтобы организм смог считать генетический код. «Сольвейг» уже пришвартовалась… Так, теперь одежда. Если ей удастся трансформироваться, массивное двухметровое тело Эдлунда порвет ее любимые джинсы. Толстовка, сапоги – все будет испорчено. Она разделась, настроилась. Вспомнила все: уродливую пасть ящерицы, лживую Селию, крики матери, безвинную гибель Иниры. От злости ей стало жарко, дыхание участилось, горели щеки, пульс эхом бился в ушах. По телу прошла дрожь, комната опустилась вниз – она выросла. Наклонилась над столом: из гладкого металла на нее глядело лицо профессора.
Кинулась к двери, прижала палец к сканеру – и вот оно! Долгожданное пиликанье, щелчок замка! Как хорошо, что цифры надо набирать только для входа! Поставила в щель сапог, вернула облик, чтобы одеться. Долго она бы не протянула в теле Эдлунда – да и не надо. Все равно тренировки сыграли свою роль, теперь она не рухнула без сил в первую же секунду. Натянула джинсы, забыв про боль в лодыжке, понеслась вниз по лестнице. Сначала – ребята. Селия станет искать ее, Мару, а где ей быть, как не с друзьями?
Остановилась у библиотеки, заглянула – миссис Крианян на посту, Ксюша Пичугина корпит над толстенным фолиантом. Отлично! У Ксюши красная куртка! И можно даже не прятаться! Мара оставила свой черный пуховик на крючке, влезла в Ксюшин, затянула завязки на капюшоне до упора, скрывая лицо. Пальцы не слушались.
Выбежала на улицу, бросилась по главной дорожке. Они должны были уже обойти летних… Да что там, за это время можно было всех проверить. Сидят у Брин? Свет в спальне горит… В два шага вскочила по ступенькам на крыльцо, оттуда в общую комнату, оставляя лужицы растаявшего снега. На кровати с игрушками сидели Нанду и Джо и жевали печенье.
– Где… Брин? – хрипя и задыхаясь, выдавила Мара.
– Ты что здесь делаешь?! – крикнул Нанду. – Эдлунд тебя убьет!
– Постой, – вмешался Джо. – Ты уже придумала номер на летнее солнцестояние?
– Что? Ах да… Танец с драконами. Нанду, мне пришлось… Этот дракон – он был… Мартин Айвана… Его тотем… Короче, он – игуана и углубился… – Мара никак не могла отдышаться. – Потом объясню. Просто поверь. Где Брин?
– Мисс Кавамура приехала, позвала Брин к себе, чтобы обсудить график дежурств, – спокойно объяснил Джо.
– Она была здесь?
– Да. Все как обычно, – индеец откинулся к стене.
– Вспомните точно, что она делала? Может, при ней была большая сумка? Вроде переноски для кошек?
– Не, она была без вещей, – Нанду подбросил орешек и поймал ртом. – Заглянула, поздоровалась. Была в хорошем настроении. Даже стянула пару печенек.
– Что?! – Мара ахнула. – И после этого Брин пошла с ней?
– Да чего ты паникуешь? – удивился Нанду.
– У мисс Кавамура аллергия на орехи. Она запрещает проносить печенье в домик. И Брин это знает. Не могла не знать. Чья была идея взять печенье?
– Ее, – Джо выпрямился.
– Она сделала это нарочно. Хотела проверить мисс Кавамура.
– Но почему молчала? Зачем пошла с ней одна?! – воскликнул Нанду.
– Ты плохо ее знаешь? – Мара всплеснула руками. – Если ей что-то стукнуло в голову, она вообще не думает о последствиях. Может, решила в одиночку ее поймать.
– Ей не придется, – качнул головой Джо. – Если у мисс Кавамура аллергия, она проявится и у Селии. Наверное, Брин рассчитывала, что отек гортани лишит убийцу сил.
– Плевать, что она решила! Ее убить могут! Чего вы сидите?! – заорала Мара. – Бегом в учительскую комнату!
– А Эдлунд? Вукович? – спросил Нанду, вставая с кровати.
– Некогда! Быстрее давай! Потом завяжешь свои шнурки!
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Мара с трудом дождалась, пока мальчики оденутся, и вместе они поспешили на улицу, к двери мисс Кавамура. Взошли на крыльцо, переглянулись, и Джо постучал. Тишина. Постучал снова. Подергал за ручку – заперто. Обошли с другой стороны, подсадили Нанду, тот заглянул в окно. Темнота. Никаких признаков движения.
– А если она уже… – пролепетала Мара.
– Даже не думай, – прервал ее Джо.
Разбежался и всей тушей влетел в дверь, выбив ее вместе с петлями. Они ворвались внутрь – никого.
– Вот черт, – Джо потер ушибленное плечо. – Опять месяц в библиотеке.
– Нет-нет, подожди… – Мара наклонилась. – Нанду, включи свет.
На полу виднелись мокрые следы.
– Это не наши, – пульс колотился так, что она едва слышала собственный голос. – Они тут были. И стул валяется на полу, и ваза… Они боролись…
– У тебя в кармане что-то пищит, – Нанду тронул ее локоть.
– Что? Да, сейчас, – она выудила телефон. – Это от Брин. Она пишет «Жду тебя в маяке. Приходи одна». О, господи… Думаете, это ловушка?
Парни молча переглянулись. Оба казались бледными.
– Надо звать Эдлунда, – повторил Нанду. – Это опасно.
– Она же написала: «Приходи одна»! А если Селия увидит профессора и что-то сделает с Брин?! – воскликнула Мара. – Нанду, проверь!