{105}. По окончании следствия, продолжавшегося всего сутки, все материалы рассмотрела Соборная хунта в составе высших представителей церковной иерархии. Она вынесла решение лишить Морелоса духовного звания. Чтобы осудить его с соблюдением всех церковных канонов, отважного священника передали в руки инквизиции.
24 ноября на заседании трибунала было зачитано пространное обвинительное заключение, состоявшее из преамбулы и 26 разделов. Инквизиторы обвиняли Морелоса в том, что он «еретик, отступник от святой веры, атеист, материалист, деист, развратник, бунтовщик, виновный в преступлениях против божественной и человеческой власти, ярый враг христианства и государства, совратитель, лицемер, коварный человек, изменник королю и родине, похотливый, закоренелый мятежник против святой инквизиции»{106}. Вынесенный 26 ноября приговор предусматривал публичное аутодафе, конфискацию имущества и в случае, если вице-король не потребует смертной казни, пожизненное заключение в одной из тюрем Африки.
На следующий день, в 8 часов утра, в большом зале трибунала инквизиции собрались инквизиторы и чиновники, а также свыше 300 видных представителей духовенства, колониальной администрации, военных. Многие не смогли попасть в переполненный зал и толпились в дверях. Здание и внутренний двор тщательно охранялись.
Морелоса привели прямо из тюрьмы, которая непосредственно сообщалась с этим помещением. Он шел с непокрытой головой, на нем была короткая, до колен, сутана без воротника. После того как его посадили на скамью, один из секретарей трибунала прочел обвинительный акт, где подробно перечислялись многочисленные «преступления» Морелоса против церкви и монарха, а потом огласил приговор. Вслед за этим Морелоса заставили произнести формулу отречения от своих «заблуждений». В знак возвращения «кающегося грешника» в лоно церкви он получил несколько палочных ударов.
Теперь Морелосу предстояло подвергнуться мучительной процедуре отрешения от духовного сана. Со свечой в руке он прошел в сопровождении чиновников инквизиции через весь зал в находившуюся рядом часовню, где ожидал епископ Бергоса-и-Хордан, и медленно приблизился к алтарю. Здесь было прочитано постановление Соборной хунты о лишении Морелоса сана, после чего на него надели одежду священника, а затем поставили на колени, и епископ в соответствии с ритуалом снял это облачение. Морелос оставался на вид спокойным и бесстрастным.
Сделав свое дело, инквизиторы передали узника светским властям. Из застенков инквизиции его перевели в цитадель, где держали в кандалах, под усиленной охраной. В течение нескольких дней измученного Морелоса опять допрашивали. Последняя стадия судебной инсценировки закончилась тем, что он был приговорен к смертной казни. 20 декабря приговор утвердил вице-король. Но, опасаясь народных волнений, колонизаторы побоялись казнить Морелоса в столице. Они решили сделать это тайком за пределами города.
…В 6 часов утра к цитадели подъехала карета с наглухо задернутыми шторами. Осужденного, по-прежнему закованного в кандалы, посадили между священником и офицером — начальником конвоя. Карета, сопровождаемая многочисленной конной стражей, быстро промчалась по пустынным и безлюдным в эти ранние часы улицам Мехико и покатила в северном направлении. Проехав в стремительном темпе около двух десятков километров, зловещий кортеж остановился в селении Сан-Кристобаль-Экатепек, где находился загородный дворец вице-короля. Морелоса ввели в одно из помещений и вскоре велели готовиться к смерти. Он попросил разрешения выкурить сигару, а потом исповедался. Когда пришедшие за ним конвоиры попытались завязать ему глаза, Морелос решительно отстранил их, посмотрел на часы и, взяв в руки распятие, промолвил: «Господи, если я поступил хорошо, ты это знаешь, если же плохо, уповаю на твое бесконечное милосердие». Затем по настоянию солдат сам завязал себе глаза собственным платком.
Скрутив ему руки ружейными ремнями, палачи вывели приговоренного наружу. Поскольку тяжелые кандалы затрудняли его движения, они не стали отводить свою жертву далеко, а поставили на колени в нескольких шагах от мрачного дворцового здания. Вслед за командой, поданной офицером, раздался залп, и Морелос упал, сраженный четырьмя пулями. Но он еще дышал до тех пор, пока убийцы не прикончили его несколькими выстрелами. Это произошло в 3 часа дня 22 декабря 1815 г.
С гибелью Морелоса мексиканское революционное движение лишилось выдающегося руководителя, талантливого полководца, самоотверженного борца за свободу и демократические преобразования. Этот человек, обладавший разносторонними способностями, несгибаемым мужеством, железной волей, был готов на любые жертвы во имя освобождения и благополучия своей родины.
Глава 6«ПЛАН ИГУАЛА»
В результате разгрома главных сил восставших к концу 1815 г. Новая Испания была в основном вновь подчинена испанскому господству. Хотя патриоты не сложили оружие, революционное движение после гибели Морелоса пошло на убыль. Правда, в различных районах действовали партизанские отряды Мануэля Мьер-и-Терана, Герреро, Гуадалупе Виктории (его настоящее имя Мануэль Феликс Фернандес), Осорно, братьев Районов и др. Но общее число повстанцев не достигало тогда и 10 тыс., между тем как испанцы располагали 40-тысячной кадровой армией и таким же по численности ополчением, т. е. всего имели под ружьем около 80 тыс. человек{107}, в большинстве своем лучше подготовленных и вооруженных, чем повстанческие формирования.
Используя свое численное и материальное превосходство, а также разногласия между отдельными группами патриотов, испанские войска в 1816 г. начали общее наступление против «мятежников». В ходе его они добились существенных успехов. Этому в немалой степени способствовала более гибкая политика нового вице-короля Хуана Руиса де Аподаки, который наряду с проведением карательных операций старался сломить сопротивление повстанцев обещанием помилования всем участникам борьбы за независимость. В итоге кампании, проведенной испанцами, к весне 1817 г. революционное движение было подавлено на большей части территории страны. Осталось лишь несколько небольших очагов в Гуанахуато, Веракрусе, на Тихоокеанском побережье.
Безуспешной оказалась и попытка освобождения Новой Испании от колониального гнета, предпринятая Франсиско Хавьером Миной — в прошлом одним из организаторов народной войны против войск Наполеона в Испании. Вынужденный после возвращения Фердинанда VII эмигрировать в Англию, Мина не отказался от борьбы с абсолютизмом и решил продолжать ее в Америке.
В середине апреля 1817 г. возглавляемая им экспедиция высадилась в Сото-ла-Марина, на побережье Мексиканского залива. Отряду Мины, насчитывавшему около 400 человек, удалось соединиться с повстанцами под командованием Педро Морено, которые удерживали форт Сомбреро, и обратить в бегство испанские войска. Но роялисты, подбросив подкрепления, начали осаду форта. 19 августа они взяли Сомбреро. Мина на сей раз спасся, однако два месяца спустя при неудачной попытке овладеть Гуанахуато его отряд был рассеян, а сам он захвачен в плен и расстрелян. Неудача экспедиции Мины усилила деморализацию патриотов. Немногочисленные повстанческие группы, действовавшие на юге и объединившиеся вокруг Герреро, потерпели ряд поражений.
В 1818–1819 гг. испанцы почти повсеместно ликвидировали последние значительные вспышки восстания. Большинство руководителей погибли или попали в плен. Часть повстанцев капитулировала, другие отошли от движения. Средн немногих партизанских командиров, продолжавших борьбу, выделялись Герреро, который контролировал долину реки Бальсас, и Гуадалупе Виктория, укрывшийся в горах и лесах Веракруса.
Однако именно тогда, когда испанская монархия, казалось, уже могла торжествовать победу над мексиканскими инсургентами[15], последовал удар, которого правители Испании никак не ожидали. 1 января 1820 г. в войсках, сосредоточенных в Кадисе для отправки в Америку, вспыхнуло восстание под лозунгом восстановления либеральной конституции 1812 г. Оно вскоре переросло в революцию, охватившую всю Испанию. 7 марта Фердинанду VII пришлось объявить о созыве кортесов, а через день — возобновить действие конституции. Эти события оказали большое влияние на обстановку в Новой Испании.
Долголетняя война за независимость существенно отразилась на состоянии экономики колонии. В течение ряда лет страна являлась ареной кровопролитной борьбы, в ходе которой погибли сотни тысяч людей и были уничтожены огромные материальные ценности. Многие торгово-промышленные центры и целые области понесли значительный ущерб; связи между различными районами и нормальная хозяйственная жизнь нарушились. На протяжении длительного времени масса людей, оторванных от повседневных занятий, сражалась в составе революционных войск или испанских армий.
Военные операции потребовали крупных денежных средств. Разрушение производительных сил и резкое сокращение числа рабочих рук привели к упадку всех отраслей экономики. Намного уменьшился объем продукции земледелия, скотоводства, промышленности, особенно горнодобывающей, торговля оказалась в значительной степени парализованной. Все это повлекло за собой ощутимое уменьшение доходов казны, между тем как расходы с начала войны заметно увеличились. В результате колония страдала от хронического финансового дефицита, который власти пытались покрыть путем повышения пошлин, налогов и сборов, при помощи реквизиций, принудительных займов и т. д.
Переживаемые Новой Испанией экономические трудности легли главным образом на плечи трудящихся. Но они вызывали недовольство и креольских помещиков, владельцев рудников и мануфактур, духовенства и других имущих слоев населения, давно добивавшихся ликвидации колониального режима. Часть из них, испугавшись мощного размаха освободительного движения, принимавшего в ряде случаев социальный характер, перешла в свое время в лагерь колонизаторов. Однако, когда народное восстание было подавлено и партизанские отряды разгромлены, они снова стали стремиться