«Если этих скрестить с длинноногими аварскими, от которых, наверное, пошли ахалктекины, то может получиться весьма недурственная порода, способная носить тяжело оснащенных всадников. Осталось найти специалиста-селекционера», – подумал Рус.
Славяне поменяли своих израненных скакунов на целых трофейных, ну и осталось еще две тысячи относительно здоровых коней, местами попорченных стрелами, порезанных мечами, способных, однако, выздороветь при минимальном уходе.
Убитых врагов, раздев догола, спустили под лед, своих, как и полагается, сожгли, принеся часть тяжелораненых пленников в жертву Перуну. Что до пленников, то пришлось потратить время и тщательно их рассортировать. В первую очередь Рус выявлял представителей родов, оппозиционных нынешнему правящему роду в племени. Таковые, конечно же, имелись, вот их князь и выделил в отдельную кучку, чтобы было что предложить им в обмен на лояльность.
Потом выделял тех, кто являлся союзником этим оппозиционерам или же мог стать таковым. Ведь племена никуда не денутся, и нужно привлекать кого-то на свою сторону, пообещав не только вернуть пленников, но и дать доступ к янтарному бизнесу, что монополизировал правящий род племени.
Всех остальных пленников Рус разделил на две неравные части. В одну вошел здоровый молодняк и люди среднего возраста, а во вторую часть – люди старше сорока и получившие ранения. Последняя часть должна вернуться в свои поселения. Что до молодых и здоровых, то их судьба оказалась не слишком удачной. Ну да, их погнали на юг, ибо это будущие рабочие руки, коих потребуется просто очень много. Правда, после такого отбора пленников осталось меньше пятисот человек, но оно и к лучшему, легче конвоировать будет.
Дальнейшее продвижение в регион стало лишь делом техники. Рус разделил армию на отряды по две тысячи человек и направил их к столицам прусских племен. Этого количества было более чем достаточно для взятия городищ, тем более что никто такой глупостью, как штурм, заниматься не собирался. Да и штурмовать прусские городища, надо признать, затея не самая умная. Столичные городища представляли собой настоящие крепости. Чувствовалось римское влияние, это не поселения славян или балтов с частоколом на валу, эти сооружения были более массивными и капитальными.
В данном случае за основу взяли холм у реки, примерно половину его высоты стесали, направив стесанный грунт на возведение валов по периметру, подняв его на высоту в десять метров. Параллельно, видимо, ставили деревянную стену с продольным расположением бревен. В общем, ставили коробку-сруб с небольшим сужением кверху и заполняли его грунтом. Потом вырыли ров, а земля от него шла на внешний вал, на котором уже стоял классический частокол.
Вход в город шел через массивные ворота, встроенные в одну большую башню с балконом над ним, чтобы можно было всячески тиранить штурмующих, сбрасывая на них камни или поливая кипятком, ну и закидывая стрелами да дротиками.
Но имелась и у таких крепостей своя ахиллесова пята, то есть слабое место, что делало все это великолепие практически бесполезным в случае, если противник решил взяться за него всерьез и при этом не ставил целью именно захват материальных ценностей. А именно то, что все было построено из дерева. А дерево, как известно, горит. Хотя, конечно, не всякое, в том смысле, что если соблюдать технологию и пропитывать дерево специальными квасцовыми составами, то с горючестью у него возникнут определенные проблемы, бревна станут обугливаться, пока есть внешний источник огня, но самостоятельно гореть практически не будут.
Проблема в том, что составы эти не самое дешёвое удовольствие, процесс обработки требует много времени и сил, к тому же эти противопожарные составы сами по себе приводят к порче древесины, из-за чего стену нужно регулярно ремонтировать, что является еще более трудоемкой операцией. Фактически техническое обслуживание стены – это ее постоянное обновление, секция за секцией. Так что ничего удивительного, что люди хотят облегчить себе жизнь и заодно снизить затраты. Тем более что время достаточно мирное. Было мирным до сего момента…
Но сначала, конечно, провели переговоры с требованием покориться, и Рус отпустил несколько десятков пленников из числа стариков и раненых, чтобы порассказали ужасов о прошедшей битве на озере, дабы защитники дрогнули и сами открыли ворота, понимая, что сопротивление бесполезно. Наверняка в городище успела укрыться часть сбежавших с поля боя, но напоминание не помешает.
– От вас требуется всего лишь выдать род вождя и признать нашу власть со всеми вытекающими обязанностями по уплате налогов и выставлению людей в войско при необходимости. Ежели вы откажетесь, то в наказание за неповиновение порабощены будут все жители города. Думайте, время у вас до заката.
Но что-то пошло не так. Не дрогнули и не открыли.
– Думают, что их городище неприступно, и надеются на помощь западных соплеменников, – озвучил очевидную мысль Славян, когда солнце коснулось горизонта, а от жителей городища так и не последовало положительного ответа.
– Похоже на то. Что ж, придется учить… По-хорошему никто никогда не понимает. Вроде и хочешь быть милосердным, но… – Рус с досадой махнул рукой. – Пока устроим небольшой костерчик…
По его сигналу взятые с собой пленники стали таскать дрова в виде небольших деревьев к частоколу на валу. Защитники пытались обстреливать несунов, но их прикрывали щитами славяне, так что очень скоро возникла целая гора из деревьев. Часть дров была заранее полита смолой, и достаточно было несколько зажигательных стрел, чтобы вся эта куча жарко запылала. Тушить внешние ворота даже не пытались. Зато стали слышны звуки работы по дереву.
– Скорее всего, строят карман…
Так и оказалось. Когда костер и часть частокола сгорела, в свете все еще полыхающих бревен стало видно, что защитники из внутренних древесных резервов построили стену, так что если бы штурмующие сразу же вломились бы в пролом, то оказались в ловушке.
– Что ж, придется еще несколько костров запалить.
Сказано – сделано, и вокруг городища запылала еще дюжина костров. Теперь строить карманы стало просто бессмысленно, и защитники отступили в городище, что, собственно, и было необходимо.
Дальше было совсем просто. Утром построили самый натуральный сарай четырех метров шириной, десять длиной и три метра высотой. Если стены сделали чисто символическими из тонких стволиков, то вот крышу сбили из толстых стволов, чтобы она могла выдержать удар тяжелого камня с высоты. Чтобы тех, кто потащит этот сарай, не сварили кипятком, смолой или маслом, на крышу натянули несколько конских кож.
Далее этот сарай дотащили до ворот городища, поставив его впритык. Пока защитники не опомнились и не сделали вылазку, чтобы раздолбить сарай, пара воинов быстро вбила в створки ворот два штыря, на которые повесили цепь. Теперь ворота точно будет не открыть.
Далее все те же пленники под довольно жидким обстрелом, но под защитой голиндов и славян натаскали в этот сарай хвороста и дров; что не влезло внутрь, положили снаружи, снова все полили смолой и подожгли.
Полыхнуло просто зверски. Всю воротную башню (на полноценном противопожарном обслуживании явно сэкономили, да и ремонтировали ее не так давно) пламя охватило в считаные минуты, и горела она целый день. Башня рухнула под вечер, оставшуюся ночь все это остывало и на следующе утро. Городище можно было брать, что называется, тепленьким.
«В общем, городские стены надо строить из негорючих материалов. Это дольше и дороже, но зато вот такой неприятности не случится», – сделал вывод Рус.
Он и раньше не очень понимал смысла деревянного строительства городских стен именно как постоянного, а не временного быстровозводимого укрепления, а теперь и вовсе для него это стало загадкой. Ведь такая стена в принципе ни от чего не могла защитить, разве что от совсем уж каких-то мелких залетных банд.
Дальше стало легче. В столичные городища племен, блокированных отрядами, отправляли этих первых погорельцев, и племена, надо отдать им должное, решили учиться на чужих ошибках. Они открывали ворота, приносили присягу, выдавали рода прежних вождей.
Что до западных пруссов, то они так и не пришли. Собрать армию они собрали, но когда беглецы донесли до них известия, что восточные племена пали, армия распалась, и воины расползлись по своим городищам. Прусские вожди, осознав, что такого удара с запада и юга не выдержат (Лех тоже подвел армию, прикрывая со своей стороны третью волну переселенцев, намекая, что стоит им рвануть на восток, как по их племенам нанесут удар с юга), решили договориться мирно. Деваться им все равно было некуда, только склонить головы, признавая чужую силу, а значит, и власть.
Рус же с малым отрядом, оставив пленников на младшего брата, поспешил назад. Требовалось теперь отвести союз словенских племен на новое место жительства, в горы, к словакам. И следовало поспешить: март уже заканчивался, вот-вот, несмотря на Малый ледниковый период, начнется оттепель…
14
В первых числах апреля, когда природа уже вовсю дышала весной, этим неповторимым запахом свежести, которым просто невозможно надышаться, Рус с пятью сотнями воинов оказался в районе истоков рек Горынь, Случь (с переходом на Припять), Буг и Южный Буг, с которого, собственно, и переходили предыдущие волны переселенцев на иные реки-дороги по пути на север. Не зря же именно в этих местах в изначальной исторической последовательности возник город Львов, ибо этот район – транспортный узел, держа который в своих руках, можно контролировать пути на север, восток и юг, а через юг частично на запад.
Здесь уже находились как пленники из числа северных балтов-ятвягов в количестве примерно пяти тысяч человек (еще под тысячу невольников вел Славян), так и словенский союз племен под предводительством его старшего брата Беловода.
С визгом радости на шее Руса повисла младшая сестра Ильмера.
– Ну, как тут у вас обстановка? – спросил он, после того как поведал о своих трехмесячных похождениях на севере.