– И все-таки в данный момент между Йеном и Хофом какие отношения? Соседи ваши как-никак…
– Вроде как нейтральные… – снова пожал плечами Ушач.
«Значит, им ничто не помешает объединиться против общего врага, если нас таковыми посчитают, а они, конечно, именно так и посчитают, – подумал Рус. – Но все равно надо попытаться договориться… Пусть у Чеха будет две жены… для начала».
Доводить дело до драки Рус отчаянно не хотел. По крайней мере не сейчас. Ведь стычки легко могут перерасти в партизанскую войну, и если зимой это не сильно страшно, то летом в любой момент придется ждать стрелу из ближайшего куста.
«Значит, если не удастся договориться, то нужно ударить так, чтобы ни у кого даже мысли не возникло партизанить», – снова подумал он и поморщился.
На войну требовалось время, очень много времени, а надо расселять вторую волну, и на подходе идет третья. Мешал цейтнот. Все надо делать бегом-бегом, не остановиться, а как известно, поспешишь – людей насмешишь. Так-то, будь больше времени, может, и удалось бы договориться со всеми тремя вождями до того, как произойдет вторжение в их земли. А так… Ну кто потерпит ситуацию, когда тебя ставят практически перед свершившимся фактом и выдвигают ультиматум? Особенно если чувствуешь за собой силу. Кроме того, славянам практически нечего было предложить балтам взамен занимаемой земли. Разве что совместные набеги на восточных соседей… Тех же ливов, латгалов и прочих… Так себе компенсация, ибо они тоже голь перекатная.
Тем не менее послов к Йену и Хофу Рус решил послать уже на следующий день. Что же касается Ломжа, то, выслушав характеристику его характера из уст Ушача, князь понял, что с северо-восточным вождем ятвягов каши не сваришь, слишком задирист и много о себе мнит. Слова Ушача подтверждались тем, что у Ломжа под рукой уже семь племен, а он все зарится на прочих соседей. Такой видит себя только первым и ни под чью руку добровольно не пойдет.
«Этот точно в драку полезет, – вздохнул Рус. – Теперь непонятно, когда ждать его удара, ибо первым в данной ситуации бить нельзя. Одно дело, когда ты обороняешься, и совсем другое – прямой агрессор. Тогда на тебя остальные сагрятся со стопроцентной вероятностью, а так есть шанс, что останутся в стороне, при условии, конечно, что им будет предложен выгодный договор…»
Рус подумал, что местным в принципе можно предложить совместную атаку на пруссов, так сказать, вернуть им исконно-посконную землю предков, что у них отжали эти изначально готские племена (у них даже язык другой, другие боги), но главное, это, конечно же, допустить их до торговли янтарем.
В то, что удастся договориться миром с пруссами, Рус не верил от слова совсем. Так что война с ними, по его мнению, была просто неизбежна. Главное, что он получил подтверждение тем сведениям, что между ятвягами-северянами и пруссами идет необъявленная война. Кто являлся зачинщиком этой войны, уже не узнать, слишком давно она идет – несколько поколений. Может, и ятвяги. Все-таки пруссы, сидя на янтаре, что пользовался большим спросом в Ромейской империи, считались довольно богатыми (вот у них кавалерия как раз имелась), а чужое богатство всегда вызывает зависть и желание это богатство отнять.
А может, и пруссы, что, как известно, вторглись в эти края и отжали у ятвягов прибыльный бизнес по торговле янтарем. Первая волна миграции с готских земель прошла в 180–200 годах и длилась 250 лет. Вторая и гораздо более краткосрочная волна (даже, скорее, вторжение) произошла совсем недавно, сорок лет назад, в 514 году, когда в земли пруссов заявились два брата Брутен и Видевут с войском готов, что подмяли под себя все прусские племена, став их правителями. Правда, их сыновья власть удержать не смогли, передрались между собой, и все вернулось на круги своя.
Русу на причины было глубоко плевать, главное, что на этом противостоянии тоже можно сыграть. Только надо поторопиться и не допустить, чтобы ятвяги, по крайней мере Йен и Хоф, смогли объединиться против общего врага.
5
– Князь! – буквально ворвался в полуземлянку один из дружинников Руса.
– Что, Халява?
– Гонец от твоего брата Славяна!
Руса буквально вынесло из полуземлянки, и он увидел с десяток всадников, что едва не падали от изнеможения с коней, которые также едва стояли на ногах, пена стекала по их мордам. Причем половина всадников была из тех, что он сам послал к Славяну.
Рус подошел к главному, который только что жадно выпил кувшин теплой воды. Остальные тоже пили, так что аж захлебывались.
– Говори!
– Князь… атаман Славян остановил переселенцев у городища на Цне…
– Почему?
– Прискакали гонцы из городища на Случе… на него напали местные…
– Ясно…
Рус посмотрел на запад. Солнце уже практически закатывалось за горизонт, так что идти на помощь было поздно. Только если с утра.
– Оборонит он городище, – уверенно сказал ставший рядом Чех.
– В этом я не сомневаюсь. Проблема в том, чтобы понять, кто напал, Хоф или Ломж.
– Ты хочешь сказать, что если это Хоф, то…
– Именно, Чех. Если уж Хоф напал, то Ломжу это сами боги велели, посему под угрозой восточные городища на Птичье или Словечне. Так что остаешься за старшего… А то, может, еще и Йен отважится на нападение на Турью или Стоход. Хотя вряд ли, конечно, не те у него силы, но кто его знает? На простой грабительский набег с угоном скота вполне может отважиться.
Чех согласно кивнул.
В каком-то смысле Рус даже испытал облегчение. Теперь не нужно разводить лишний политес и договариваться с ятвягами, что-то им предлагая. Сами напали, причем формально атаковали чужие земли, и значит, теперь можно поставить свои самые жесткие условия. Это если, конечно, удастся хорошенько их прижать.
С отрядом в пять сотен человек Рус поутру помчался на восток. Расстояние, на преодоление которого переселенцы тратили пять дней, он проскакал за один, пусть и одвуконь. Еще один скоростной дневной переход, и Рус добрался до слияния Припяти со Случью, где стояло городище, на которое напали местные.
Славян встретил его, радостно улыбаясь.
– Как все прошло? – спросил Рус брата после крепких объятий.
– Хорошо! Мы подоспели вовремя и разогнали нападавших, крепко их побив! Шесть сотен покрошили! Как влетели в них, так и начали топтать да сечь! Хотя они и сами могли бы отбиться… Разве что местные присоединились бы, тогда да, могло бы получиться. Но они не успели выступить… К своему счастью.
– Сколько их было?
– Около трех тысяч. Сотни четыре под стенами потеряли, потом, как я уже сказал, мы где-то около шести сотен положили, итого около тысячи их слегло, а остальные разбежались, по лесам сныкались.
Рус понятливо кивнул. Мужского населения в городище на Случье насчитывалось около пяти тысяч, то есть минимум тысяча боеспособных мужиков, причем в нормальных доспехах, плюс еще пара тысяч пригодных к бою. Могли победить, даже выйдя в чистое поле с махачем стенка на стенку. Но поступили они все же правильно. Потери были бы чувствительные, а так подоспела кавалерия из-за холмов, и врагу не осталось ничего другого, как спешно ретироваться.
– Пленные есть?
– Конечно! Две сотни сразу наловили. Я разослал отряды по полсотни всадников, так они до сих пор отлавливают небольшие группы по пять-десять человек.
– Узнал, кто их привел?
– Естественно! – усмехнулся Славян. – Это некий вождь Хоф. Что теперь делать будем?
– По-хорошему надо теперь к нему с ответным визитом отправиться, а то как-то невежливо будет: он у нас был, а мы, выходит, побрезговали… Обидится еще.
Славян жизнерадостно заржал.
– Да и местные не поймут, решат, что боимся в дебри соваться.
– Так в чем проблема, Финист? Давай наведаемся, погостим! Тем более что защищать его городище, скорее всего, почти некому. Лишь сам вождь с малой дружиной успеет добраться до дома, ибо только они и передвигались на конях, остальные пришли пешком.
– Проблема в Ломже, это еще один вождь…
– Да, я знаю, – кивнул Славян. – Порасспрашивал о местных вождях…
– Ну, значит, уже знаешь, что он собой представляет и сколько сил может собрать.
– Опасаешься нападения с его стороны?
– Верно. Если уж Хоф напал, то Ломж и подавно. Осталось только понять, когда и где.
– Вполне возможно, что уже напал, – нахмурился Славян и невольно посмотрел на восток.
Ломж, по их оценке, мог собрать больше пяти тысяч бойцов, а это уже серьезно, городище могло и не пережить осады такими силами.
– Вот и я о том, брат. Так что надо завтра уже выдвигаться дальше на восток, проверить, как там складываются дела.
И снова изматывающая скачка от рассвета до заката. Но в городище на Птичье все было спокойно. Рус пообщался с вождем.
– Разведку окрестностей проводите?
– Только на полдня пути…
Рус понятливо кивнул. Это даже не столько разведка, сколько охотничьи партии уходили за добычей. Но хоть так.
– Местные как себя ведут?
Вождь только пожал плечами.
– Тихо, настороженно.
– Сватались уже к местным?
– Да…
– И как результат?
– Простые люди готовы, а вожди пока выжидают.
– Понятно…
Князь позадавал еще вопросы, но ничего внятного вызнать не смог. Ясно одно, что пока славяне не покажут свою силу аборигенам, продемонстрировав, что могут не только защититься, но и наказать покусившихся на них, местные балты-ятвяги будут в целом выдерживать нейтралитет.
– Славян, придется тебе остаться здесь на случай, если Ломж нападет именно сюда. Я же поскачу дальше…
Младший брат понятливо кивнул и посоветовал:
– Возьми тогда наших заводных лошадей.
– Да, спасибо, брат, это будет полезно.
Дело в том, что самое первое городище оказалось слишком далеко от второго, что на Птичь. Не сорок-пятьдесят километров, а все семьдесят. Так что одвуконь за световой день могли и не успеть добраться, а вот отриконь уже можно.
Руса же гнала тревога. Городище на Словечне являлось слишком лакомой целью для потенциального агрессора, несмотря на то что оно было самым крупным из всех прочих, что основали на Припяти. Это поселение словно само просится, чтобы его разорили, и аборигены с разбойным типом мышления не смогут избежать столь сильного искушения.