На мой вопрос, примут ли Соединенные Штаты активное участие в такой войне, он ответил, что это – несомненно, но только после того, как Англия и Франция выступят первыми. Общественное мнение Соединенных Штатов, сказал он, до такой степени настроено против нацизма и Гитлера, что уже в настоящее время в американском обществе царит такой же психоз, как это было в 1917 г. перед объявлением Соединенными Штатами войны Германии.
Затем Буллит спрашивал о Польше и о нашем положении на востоке Европы. Он подтвердил, что Польша является еще одним государством, которое выступит с оружием в руках, если Германия нарушит ее границы. Я хорошо понимаю, сказал он, проблему общей границы с Венгрией. Венгры тоже мужественный народ, и если бы они действовали совместно с Югославией, то значительно был бы облегчен вопрос об обороне против германской экспансии.
Затем Буллит говорил об украинской проблеме и о германских посягательствах на Украину. Он утверждал, что Германия имеет полностью подготовленный, сформированный украинский штаб, который должен в будущем взять в свои руки власть на Украине и создать там независимое украинское государство под эгидой Германии. Такая Украина, продолжал Буллит, конечно, представляла бы для вас большую опасность, так как она имела бы прямое воздействие на украинцев в восточной Малопольше. Уже сегодня, сказал он, германская пропаганда полностью проводится в украинско-националистическом направлении. Базой для этих действий в будущем должна послужить карпато-русская Украина, в существовании которой Германия безусловно заинтересована, главным образом со стратегической точки зрения.
Буллит показал себя не особенно хорошо информированным о положении в Восточной Европе, и его рассуждения были поверхностными.
Посол Польской Республики
Ежи Потоцкий
Опубликовано: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны./ Подготовлен Министерством иностранных дел СССР. – М.: Издательство: «Издательство политической литературы». 1971. – С. 86—89.
42. Англо-германская декларация
30 сентября 1938 г.
Мы, германский фюрер и канцлер и английский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и пришли к согласию о том, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы.
Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символизирующие желание наших двух народов никогда более не воевать друг с другом.
Мы приняли твердое решение, чтобы метод консультаций стал методом, принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мира в Европе.
А. Гитлер
Невиль Чемберлен
Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 241.
43. Франко-германская декларация
6 декабря 1938 г.
Г-н Жорж Бонне, министр иностранных дел Французской Республики, и г. Иоахим Риббентроп, министр иностранных дел германского рейха, действуя от имени и по поручению своих правительств, при встрече в Париже 6 декабря 1938 г. согласились о нижеследующем:
1. Французское правительство и германское правительство полностью разделяют убеждение, что мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упрочения положения в Европе и поддержания всеобщего мира. Оба правительства приложат поэтому все свои усилия к тому, чтобы обеспечить развитие в этом направлении отношений между своими странами.
2. Оба правительства констатируют, что между их странами не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера, и торжественно признают в качестве окончательной границу между их странами, как она существует в настоящее время.
3. Оба правительства решили, поскольку это не затрагивает их особых отношений с третьими державами, поддерживать контакт друг с другом по всем вопросам, интересующим обе их страны, и взаимно консультироваться в случае, если бы последующее развитие этих вопросов могло бы привести к международным осложнениям.
В удостоверение чего представители обоих правительств подписали настоящую декларацию, которая немедленно вступает в силу.
Составлено в двух экземплярах, на немецком и французском языках, в Париже 6 декабря 1938 г.
Жорж Бонне
Иоахим фон Риббентроп
Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 257—258.
44. Телеграмма полномочного представителя СССР в Чехословакии С. С. Александровского в Народный комиссариат иностранных дел СССР
1 октября 1938 г.
Гусарек сообщил мне дополнительно, что на заседании совета министров было ясно и точно сформулировано также такое утверждение: в Мюнхене Гитлеру удалось убедить Чемберлена и Даладье, что в данной ситуации большую опасность для мира в Европе представляет не он, а СССР, который объективно является большевистским форпостом и может сыграть роковую роль поджигателя новой войны. Следовательно, это убеждение явилось не формальным, но фактическим основанием для создания блока четырех против СССР. Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из-за этого начнется война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы. Эти утверждения сыграли большую роль в деле принятия правительством прямого решения. Массы спонтанно вышли на улицу, однако общее настроение подавленное. Акты сопротивления завтра вполне возможны, но, пожалуй, как акты отчаяния.
Полпред
Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 242.
45. Донесение военного атташе Франции в Чехословакии генерала Э. Фоше министру национальной обороны Франции Э. Даладье
22 сентября 1938 г.
Действия Франции и Великобритании в Праге вызвали в стране, и в частности в военных кругах, решительное возмущение, которое еще более усилилось, когда стало известно о принятии чехословацким правительством ультиматума.
Генеральный инспектор и начальник Генерального штаба выразили мне свои чувства в ясных, хотя и умеренных выражениях, поскольку они знают, какую боль я испытываю вместе с ними. Другие офицеры обратились ко мне письменно или, не сговариваясь, пришли непосредственно встретиться со мной. Главным виновником в глазах всех остается Франция: ведь она – союзная держава. Предложение о гарантии новых границ расценивается с суровой иронией.
Чехословацкая армия знала об ужасных испытаниях, которые ждали ее в случае конфликта, но она была готова на любые жертвы. Понятно, что она испытывает сегодня глубочайшее возмущение из-за того, что приходится сложить оружие без единого выстрела. Утрата исторических и естественных границ путем отторжения районов, где, кстати, проживает значительная прослойка чешского населения, передача без боя почти всей системы фортификаций, которая только что была создана с такой энергией и ценой таких жертв, делают невозможной какую бы то ни было оборону и наносят чехословацкой нации чудовищный моральный удар. Отныне чехословацкая нация будет независимой лишь в той мере, в какой это будет дозволено рейхом.
Полностью отвергается довод, что, по сути дела, нельзя было оспаривать право немцев Чехословакии распоряжаться своей судьбой. Это право, как и все остальные права, ограничивается нравом других. Чехословацкая нация имеет право на существование, и она, действительно, не сможет жить без территории, которую у нее отторгают.
Чехословацкие немцы и чехи более тысячелетия жили в рамках единой политической системы. Они могли бы и дальше жить в добром согласии, если бы прекратилось подстрекательство извне.
В Чехословакии исстари существовали глубокие и трогательные чувства любви и восхищения по отношению к Франции. Я достаточно хорошо знаю эту страну, чтобы делать такое утверждение, основываясь па совсем иных категориях, нежели поступки, относимые к обычной вежливости.
Теперь на смену таким чувствам приходят гнев и презрение: мы совершили акт предательства, и отягчающим обстоятельством при этом является то, что мы попытались скрыть предательство. «В один прекрасный день вы, возможно, станете свидетелем того, как против вас будут использованы пушки заводов „Шкоды“ и чехословацкие солдаты», – сказал мне один мой давний друг.
Французских офицеров больше не приветствуют, и, чтобы избежать возможных инцидентов, персонал французской миссии выходит на улицу только в гражданском.
Один из офицеров явился в миссию и вернул свой орден Почетного легиона и свой военный крест. Вне сомнения, за ним последуют другие.
Жизнь французов в Чехословакии отныне станет бесконечно тягостной. Ясно, что все французские культурные институты, созданные после войны, исчезнут либо начнут влачить жалкое существование. Они будут заменены чем-то другим.
Далее, как следствие всего, произойдут и другие события, имеющие всеобщее и более серьезное значение.
Печатается по изданию: «Documents diplomatiques francais. 1932—1939.» 2 serie (1936—1939), t. XI, p. 464—465.
Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 211—212.