века[211]. Данная работа была осуществлена Александром Михайловичем Камчатновым. Толковая Палея А.М. Камчатнова, снабжённая обстоятельными комментариями и обзорными статьями, вышла скромным тиражом всего в 1000 экземпляров.
Палея дошла до нас в пятнадцати списках XV—XVII веков под названием «Очи палейные», а также «Книга бытия небеси и земли». При этом тринадцать списков сделаны с протографа Исторической (переводной) Палеи, и всего лишь два отражают протограф Толковой Палеи, ранний список которой— Коломенский (1406)[212] и лёг в основу первого перевода Толковой Палеи, осуществлённого А. Камчатновым.
Исследовательский поиск по истории Толковой Палеи открывается трудами Владимира Михайловича Успенского и Александра Васильевича Михайлова. Именно они положили начало исследованиям Палей на русской почве. Владимир Михайлович Успенский подготовил и в 1856 году издал уникальный труд «Палея Толковая», во многом проливший свет на историю текста этого удивительного памятника русской словесности. Проблеме изучения Книги Бытия через посредство Палеи была посвящена докторская диссертация Александра Васильевича Михайлова — «Опыт изучения Книги Бытия. Паремийная редакция». В начале XX века А.В. Михайлов издаёт Книгу Бытия по двадцати шести спискам, а затем он приступает к исследованию источников и редакций Толковой Палеи[213].
К плеяде блестящих исследований, посвящённых истории Толковой Палеи, её текста, источников, художественных образов, бесспорно, можно отнести труды Варвары Павловны Адриановой-Перетц, Александра Христофоровича Востокова, Евгения Германовича Водолазкина, Александра Васильевича Горского, Игоря Петровича Ерёмина, Василия Михайловича Истрина, Сергея Михайловича Каштанова, Дмитрия Сергеевича Лихачёва, Александра Викторовича Михайлова, Владимира Владимировича Милькова, Александра Сергеевича Орлова, Ивана Яковлевича Порфирьева, Андрея Николаевича Попова, Сергея Михайловича Полянского, Измаила Ивановича Срезневского, Любови Викторовны Столяровой, Николая Саввича Тихонравова, Михаила Николаевича Тихомирова, Олега Викторовича Творогова, Алексея Александровича Шахматова, Александра Петровича Щеглова и др.[214]
Особняком стоят довоенные работы Тимофея Ивановича Райнова, посвящённые исследованию Толковой Палеи. Историк рассматривал Толковую Палею как памятник естественно-научной мысли и выделял в её тексте несколько смысловых блоков — астрономический, космологический, физический, географический, календарный, богословский. Исследователь полагал, что Палея Толковая даёт богословско-символическое представление мира[215]. Космологические идеи памятника были рассмотрены в работах Бориса Евгеньевича Райкова. Исследователь сблизил космологические идеи, обнаруженные им в Палее, с воззрениями Козьмы Индикоплова, византийского купца, в 535 году написавшего богословско-космографический трактат «Христианская топография». В нём он описывает землю в виде прямоугольника, в середине которого находится земная твердь, а над нею расположен рай[216].
Представляют интерес труды М.В. Соколова, в которых палейная антропология освещена с точки зрения философии, биологии, анатомии, физиологии, а антропологический блок памятник характеризует с точки зрения психологии древнерусского человека[217]. Серьёзная исследовательская работа над памятником была проведена А.Н. Робинсоном. В частности, учёный отмечал, что памятник тяготеет к информационной универсальности, а в основе его лежат христианско-догматические представления о мире[218]. Из узкоспециальных работ следует назвать труд Р.А. Симонова, в котором анализируются календарные и астрономические данные Толковой Палеи[219].
Очевидно, что Толковая Палея не просто книга, а целый текстологический комплекс, сложный по своему содержанию и уровням понимания, но при этом подчинённый единому замыслу.
В первой своей части Толковая Палея включает пять разделов богословского содержания — Сотворение Мира, Грехопадение, Допотопные времена, Всемирный потоп, Таблица народов, — в чём полностью соответствует разделам, приведённым в Книги Бытия. Следуя за автором Толковой Палеи, мы становимся свидетелями того, как космос сменяется твердью, рождается небо и Бог, сотворив мир, создаёт человека. Для чего? Какой путь уготовлен человеку и человечеству? Есть ли предел страданиям?.. «А чему должно быть, то ни ангелы не ведают, ни демоны...» — цитирует слова Священного Писания автор Толковой Палеи. Описание сотворения мира сопровождается в Толковой Палее яркой обличительной полемикой с иудеями. Некоторые историки склонны полагать, что рассказ о сотворении мира заимствован автором Толковой Палеи из «Шестоднева».
Приведём здесь небольшую цитату из рассказа о сотворении мира, содержащегося в Толковой Палее. Перевод текста приведён здесь и далее по изданию А.М. Камчатнова (Палея Толковая. М., 2000): «Превечный Бог, безначальный и бесконечный, будучи Богом сил, сначала сотворил огненных духов — своими ангелами и слугами… кроме того, преблагой и милостивый Бог замыслил сотворить иной мир — земной... Бог отделил день для дел и трудов человека, а ночь — для покоя». Далее читаем рассказ о Сатане, являющийся здесь апокрифической вставкой.
Данный текст, как и некоторые другие, так называемые ложные апокрифы являлся запрещённым Церковью для прочтения. Итак, «как прекрасна вселенная... приду на землю и возьму её... буду как Бог и поставлю престол свой на облаках... — и сверг Господь его с небес за гордость помысла его». После повествования о сотворении мира в Толковой Палее размещена библейская история еврейского народа, сопровождаемая комментариями. Затем следует рассказ о жизни, смерти и воскрешении Иисуса Христа. Далее в тексте обнаруживаются рассуждения естественно-научного характера.
Как видим, состав Толковой Палеи разнообразен. При этом логика выборки текстов до сих пор не понятна историкам. Так, наряду с извлечениями из текстов Священного Писания Толковая Палея содержит рассуждения о душе и теле, рассказы о вселенских светилах, рассуждения о природе огня и атмосферы, а также описания реальных и фантастических существ — птицы алконоста, ехинии, феникса. Эти описания во многом сближают Толковую Палею с известными на Руси «Физиологами».
Среди источников Толковой Палеи большой интерес для исследователей представляют апокрифы. Среди них — «Откровения Авраама», «Слова Афанасия Александрийского о Мельхиседеке», «Лествица» Иоанна Синайского, «Заветы 12 патриархов» и некоторые другие. Все апокрифы размещены в извлечениях, полностью в Толковой Палее помещён только один апокриф — «Заветы 12 патриархов». Свод апокрифов, приводимых в Толковой Палее, представлен в работах В.М. Успенского и И.Н. Жданова. Сложностью является только то, что апокрифы в данном издании приведены по различным редакциям Толковой Палеи. Стоит отметить, что на Руси было принято различать ложные, то есть запрещаемые для прочтения Церковью апокрифы, и верочитные, то есть те, чтение которых даже рекомендовалось Церковью. Примечательно, что Толковая Палея включала извлечения как из одних, так и из других апокрифов. Примером может служить извлечение из апокрифа «Исход Моисея», содержащееся в Толковой Палее. Указание на ложность данного апокрифа содержится в «Изборнике» 1073 года[220].
Отметим ещё одну деталь — связь Толковой Палеи с Повестью временных лет. Некоторые историки считали, что именно Толковая Палея послужила источником для Повести временных лет. На данный факт обращали внимание многие учёные, начиная с М.А. Оболенского, который квалифицировал Толковую Палею как греческий памятник, использовавшийся древнерусскими книжниками при создании летописи[221]. К мнению о вторичности некоторых статей Толковой Палеи по отношению к аналогичным статьям в Повести временных лет, особенно в статье о перечне народов, склонялся и А.Г. Кузьмин[222]. Большое внимание сходным местам в Толковой Палее и Повести временных лет уделял М.И. Сухомлинов[223]. Н.С. Тихонравов, также обращая внимание на близость статей двух памятников, утверждал, что Палея, а именно Историческая, послужила источником для Повести временных лет[224]. Д.С. Лихачёв не исключал возможности наличия общего источника для Толковой Палеи и Повести временных лет[225]. О.В. Творогов отмечал, что палейный текст значительно подробнее летописного. Исследователь был убеждён, что общим источником для этих двух памятников послужили «Хронограф по великому изложению» и некоторые другие произведения[226].
На совпадение палейных мотивов с текстом «Речи философа» в Повести временных лет обратил внимание В. Успенский. Историк указывал на сходство исторической канвы этих источников. К подобным выводам пришёл И.Я. Порфирьев, считавший, что описание ветхозаветных лиц и событий, приводимых в Повести временных лет, были заимствованы из Толковой Палеи, что подтверждает текстологический сравнительный анализ[227].
На наш взгляд, наиболее убедительным по этому вопросу является мнение А.А. Шахматова и В.М. Петрина — историки исключали возможность прямых заимствований как из Повести временных лет в Толковой Палее, так и наоборот. По их мнению, заимствования были сделаны из общих источников. К этим общим источникам восходят все три редакции Толковой Палеи