— Не думаю, что друзья так лежат.
— Согласен. — ответил Кийо.
— Или телохранители.
— Снова согласен.
— Или ветеринары.
— А с этим я не согласен.
Губы Кийо обрушились на мои, и они были такими требовательными, голодными, яростными, такими удивительными. У меня не было ни одной связной мысли, я ничего не могла делать кроме как позволять ему снова и снова целовать меня.
Наконец, Кийо отстранился, и я могла видеть, как он дрожит. Взгляд его глаз всё ещё был жаждущим, внутри него бушевала борьба двух непримиримых сторон. Одна из них побеждала, потому что он глубоко вздохнул, и этот животный инстинкт медленно покинул его.
— Мне надо идти, — наконец произнес он. — Через два часа я должен быть на работе.
— Ладно.
Мы неотрывно смотрели друг на друга. Я потянула простыню вверх и прикрыла наготу. Губы Кийо тронула лёгкая усмешка.
— Спасибо, так намного лучше. — Он встал и пошел к двери. — Эй, ты не против познакомиться с Мэйвенн? Она хочет лично поговорить с тобой, увидеть, что ты из себя представляешь.
— Ты что-то слишком общителен с ней, — сказала я. Фраза прозвучала резче, чем было задумано, но он вроде бы не заметил.
— Мэйвенн — хороший друг. И я согласен с ее взглядами. Она хочет, чтобы оба наших мира остались нетронутыми. Как и я. Она может и тебе быть хорошей подругой.
— А ей хватит духу прийти сюда? — когда он кивнул, я продолжила: — Ну, если она сама придет, я познакомлюсь с ней. Потому что мне в ближайшее время туда не нужно.
— Я ей передам.
Кийо сделал несколько шагов к выходу, когда я окликнула его.
— Постой... Кийо.
— Да?
— Все эти нападения и всё... что происходит со мной, это потому что все считают, что я стану матерью «Дамиена»[1], что ли? Но, если серьёзно, ты сам-то веришь в это? Ты в самом деле считаешь, что это пророчество может сбыться? Мой отчим, Роланд, говорит, что в Ином мире полным-полно таких пророчеств.
— Так и есть, — медленно ответил Кийо, и между бровей у него залегла лёгкая складка, словно он задумался. — Но большая часть этих пророчеств никогда не сбывается. Некоторые сбываются, и гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. А что касается содержания этих пророчеств... ну, люди частенько неверно истолковывают их. Или, в попытках предотвратить предсказанное, сами же их и исполняют.
Я вздрогнула, я-то ожидала, что Кийо просто скажет, что все эти предсказания — чушь собачья.
— Вроде Эдипа? Когда его отец избавился от него, чтобы избежать предсказанного?[2]
— Точно. Поступая так, отец Эдипа только спровоцировал исполнение пророчества. Видя мой обеспокоенный взгляд, Кийо улыбнулся. — Не волнуйся. Я же сказал, что в основном пророчества не сбываются. И, кроме того, ты же не пытаешься завести детей, поэтому тебе не о чем беспокоиться. Думай о насущном.
Я нерешительно улыбнулась ему, надеясь, что всё будет в порядке.
— Спасибо.
Не отрывая от меня глаз Кийо вышел из комнаты, только для того чтобы тут же вернуться, но уже с подгоревшим зеркалом в руках. Он брезгливо положил его на комод.
— Прости, что не подоспел вовремя.
— Эй! — с напускной воинственностью сказала я, — я же говорила, что могу постоять за себя.
Темные глаза Кийо заблестели.
— Вижу. Ты опасная штучка.
Не уверена, говорил ли он о моем боевом опыте или о чем-то другом.
Когда он ушел, я вздохнула и заползла в кровать, мечтая не двигать как минимум неделю. Происходящее становилось всё чудесатее и чудесатее.
Внезапно в комнате стало трудно дышать. Я подскочила. Из угла на меня взирали красные глаза-щелочки.
— Волуциан? Не припомню, чтобы вызывала тебя.
— Вы приказали явиться к вам, как только появится новая информация.
— А, припоминаю. Честно говоря, я сомневалась, что хоть один из вас слышал меня. Ну и что там у тебя?
— Я пришел сообщить, что Иномирный интерес к вашей персоне возрос.
Я на мгновение тупо уставилась на красноглазого духа, затем кивнула в сторону окровавленного атама, которым только воспользовалась против Серого Человека.
— Думаешь я не справлюсь?
Волуциан отрицательно покачал головой.
— До этого были хаотичные нападения. Все это время вами интересовались только из-за пророчества. А теперь, поглядев на вас в живую... многих это только подстегнуло. Они сочли вас очень... привлекательной…
Можно было не продолжать, всё и так было ясно.
— Великолепно. Теперь я не просто ходячий инкубатор, но и желанный ходячий инкубатор. Что же теперь будет? Мне ожидать ежедневных нападений?
— Скорее уж... организованных атак.
— Они просто будут нападать не по одному, а группами?
— Хуже.
— Хуже чем группа уродов, пытающихся залезть мне в трусы? Что же это?
— Сейчас свои силы будут пробовать только те существа и джентри, которые могут пересекать границу миров физически или в форме элементаля. Но через несколько недель будет Белтейн, госпожа. И когда стена между мирами упадет...
— Иисусе, — выдохнула я. — Тогда всякая тварь с членом придет навестить меня.
Волуциан не удостоил меня ответом. Но когда я ничего не добавила, он все же спросил:
— Что вы собираетесь делать?
— А сам как думаешь? То же, что и всегда — поубиваю их всех.
Дух затих, но я чувствовала его неодобрение.
— Чего еще ты от меня ожидаешь? Покорности?
— Я ожидаю, что вы не будете сидеть без дела в ожидании неизбежного. Иначе, вполне вероятно, вы станете очередной «похищенной невестой». Постоянная оборона не самая лучшая тактика; рано или поздно вас кто-нибудь одолеет.
Я рассмеялась, хотя смешного в этом ничего не было.
— Так что, мне нужно напасть первой? Сломя голову, бросить вызов всем джентри и духам?
— Зачем же. Вы просто должны заявить о своем праве наследницы короля джентри. На вас нападают потому, что вы им позволяете это, потому что, оттолкнув одного, вы готовитесь к атаке следующего. Вы строите из себя жертву, но вы – Дочь Короля Шторма. Во времена своего правления, он был могущественнее любого монарха. Да, его королевство уже не существует, но его наследие сделает вас могущественной. Если вы сделаете это, джентри прекратят свои постоянные нападения.
— Сомнительно, что они перестанут желать наследницу Короля Шторма, только потому что, я стану называть себя принцессой или королевой.
— Они все равно будут желать вас, но при этом их подход изменится. Они будут уважать вас. Пытаться добиться вашего расположения. Сейчас же, они вас презирают. Вы для них жертва — кусок мяса, — которым вы позволили себе стать.
Мне не очень-то нравилась мысль о толпах Джентри, засыпающих меня цветами и шоколадом, но это лучше, чем изнасилование.
— Да, но шутки в сторону, я не могу просто прийти туда и сказать: «Эй, я дочка Короля Шторма, относитесь ко мне с уважением.»
— Ну, — сухо произнёс Волуциан, — для начала пойдет и это. Однако, уважение вы заслужите тогда, когда перестанете использовать это. — Он показал на моё оружие. - Оно делает вас человеком.
— Я и есть человек.
— Вы наполовину человек. Если хотите, чтобы джентри вас уважали, как одну из своих, вам необходимо напомнить им, кто вы есть. Вы должны положиться на силу внутри вас, на наследие вашего отца.
Я вспомнила, как Роланд рассказал мне, о том, что преднамеренно лишил меня моих магических сил, унаследованных от отца-джентри. Слабые проблески ведений напомнили мне о том, как я почувствовала свою силу, прежде чем все это окончилось.
— Нет. Я не буду использовать магию джентри.
Волуциан тяжело вздохнул. Указав на обугленное зеркало, он спросил:
— Госпожа, почему вы использовали это в качестве оружия?
— Потому что Серый Человек застал меня врасплох, я была безоружна.
— Если бы вы полностью контролировали ваши магические силы, вам бы вообще не понадобилось оружие. Вы могли бы уничтожить его, как только он переступил ваш порог.
Я сдернула простынь, и обернула ее вокруг себя. Мысль о такой силе испугала меня… и все же где-то в глубине души, она показалась мне весьма привлекательной. Мне не нравилось в двадцать шесть лет быть слабее, чем в двенадцать. И Волуциан прекрасно почувствовал это.
— Ваша истинная природа подсказывает вам, что я прав. Надо просто это принять.
— Если у меня есть эта истинная природа, то пользуясь этой магией, я стану джентри.
— Вы никогда не будете полностью джентри или человеком. Надо смириться с этим. И извлечь выгоду с обеих сторон.
— Даже если я бы согласилась... — я сглотнула, по-прежнему пребывая в неуверенности, хочу ли я такую силу, о которой он говорит. — то сразу возникает загвоздка — Роланд не сможет обучить меня магии джентри.
— Значит вам надо найти учителя среди джентри.
— Да где ж взять такого, чтоб он сперва не захотел уложить меня? У меня там нет друзей.
— Разве? — Волуциан терпеливо смотрел на меня.
— Ты о Дориане?
— Из всех правителей Иного Мира, только он приказал своим людям не трогать вас.
— Правда что ли? Но почему? Дориан сам же сказал, что хочет увидеть, как воплотится вторжение Короля Шторма .
— Большинство джентри решили, что Дориан отдал такой приказ только чтобы застолбить вас для себя. Я же подозреваю, что он ко всему прочему проявил одно ему доступное чувство альтруизма, и гордости. Конечно, стоит учитывать, что некоторым личностям любые приказы ни почем, но вот увидите, среди нападающих на вас его людей будет меньшинство. По сравнению с людьми того же Эсона и его приспешников.
Очевидно, не смотря ни на что, Эсон выжил. В свете разыгравшейся драмы, я забыла спросить об этом у Кийо.
— И все же… Дориан подкатывал ко мне. — Я вспомнила, нашу встречу. Из всех джентри, он был единственным, с кем я почувствовала себя почти комфортно, он поразил меня, и странно, рядом с ним я почти не думала о том кто он. И он помог мне. — Все равно, я знаю, что он тоже мечтает трахнуть меня и не скрывает этого.