Общий план. Панорама. «Лендровер» останавливается в воротах заброшенного склада на фоне рифленой алюминиевой стены. Слева рулоны с макулатурой и какие-то пачки, перевязанные веревкой. Сталкер посылает Писателя обойти склад вокруг. Писатель двигается медленно, и Сталкер его подгоняет. Писатель выбегает на крупный план, испуганно смотрит по сторонам: «Там никого нет…» Он возвращается к машине, но Сталкер неожиданно резко стартует, крикнув Писателю: «Идите к тому выходу». «Лендровер» скрывается за стеной. Писатель пытается побежать за машиной, но слышит звук подходящего поезда и, спрятавшись за стеной, видит тепловоз, к которому прицеплены платформы с огромными электрическими изоляторами. Когда состав скрывается из глаз, Писатель выбегает на другую сторону склада и, увернувшись от тормозящего «лендровера», забирается в его кузов. Камера панорамировала за автомобилем.
Общий план. Панорама. Автомобиль двигается дальше, сворачивает, выезжая на средний план, и резко останавливается — впереди снова полицейский мотоцикл. Сталкер со злобным презрением бросает: «Ну что ж вы, Пис-сатель…» — и быстро сдает назад, за поворот. Камера остается на общем плане. Из-за угла в клубах пара выходит полицейский, судя по движениям, справивший малую нужду, заводит мотоцикл и двигается на камеру, выезжая на средний план.
Весь этот эпизод снят одним кадром, с небольшой панорамой за Писателем и использованием трансфокатора, чтобы перемещения персонажа от общего до крупного плана и вновь до общего постоянно были в фокусе. Мы хорошо подготовились и сняли все за одну смену. Благо, в темноватых пространствах между складами можно было не особенно обращать внимание на время суток и погоду.
Застава ООН
При съемках «Заставы ООН» планировалась погоня полицейских на мотоциклах за «лендровером» с нашими героями. Для этого нам были нужны мотоциклы, не похожие на советские. Я нашел их через таллинский мотоклуб. Это были разные мотоциклы, в основном военных времен: немецкие «Цюндапы», BMW, австрийский «Пух». Нэлли Фомина одела их владельцев в кожаные куртки, галифе, сапоги, шлемы, им выдали кобуры с макетами пистолетов или «охолощенные» автоматы. Они были в восторге и радостно фотографировали друг друга. Мотоциклисты приезжали издалека, а съемки заканчивались около часа ночи, и на следующий день они к началу репетиций опаздывали. От нескольких мотоциклов по этой причине пришлось отказаться.
Общий план. Панорама. Увидев полисмена, Сталкер бежит к автомобилю, запрыгивает в него, «лендровер» срывается с места и мчится вперед, в туман, в конце пути сворачивая вправо. На грязной улице, по которой он мчался, стояли несколько установленных нами черных столбов с горящими фонарями, вдали были припаркованы два старых автомобиля.
При съемке этого эпизода Тарковский решил поставить на общем плане пару автомобилей, как он сказал, «непонятного вида и происхождения, лучше старых». В Таллине, кроме клуба владельцев иномарок, был и клуб любителей автомотостарины. Я выбрал две спортивные машины BMW времен войны из специальной наградной серии для особо отличившихся офицеров люфтваффе и фантастический по красоте, похожий на прыгающего зайца, американский «Линкольн-Зефир» 1936 года, у которого багажник был в два раза длиннее капота. Тарковский, походив вокруг него и поцокав языком от восторга, сказал: «Слишком красивая машина. Поставьте ее задом к камере, причем подальше, чтобы она не отвлекала на себя внимание».
Общий план. Камера панорамирует на закрытые металлические ворота, к которым не торопясь подходит человек в рабочей одежде с окурком в углу рта. Сзади приближается тепловоз, тянущий за собой платформу с изоляторами. Рабочий-привратник открывает ворота, пропускает состав. Вслед за ним из здания склада неожиданно выезжает «лендровер», скользя по рельсам, проскакивает через ворота и сворачивает направо за кадр. Это был чрезвычайно сложный кадр: Кайдановскому приходилось на большой скорости разворачиваться и мчаться в узких поворотах между складов, чтобы в том же кадре выехать вслед за тепловозом. Саша, прекрасно управлявший автомобилем, справлялся с этой задачей как профессиональный каскадер. Весь этот эпизод после появления полицейского был снят одним кадром.
Крупный план недоумевающего рабочего. Он закрывает ворота, смотрит вслед проскочившему автомобилю и бежит обратно. На скользкой металлической плите он оглядывается, поскальзывается и едва не падает. Его сыграл наш мосфильмовский водитель грузовика Мануров. Тарковскому он пришелся по душе, как он сказал, «пролетарской физиономией, не перегруженной излишними смыслами».
Общий план. В проездах между складами двигается полицейский на мотоцикле, сворачивает направо за здание склада.
Общий план. Панорама. «Лендровер» задним ходом въезжает в ворота темного склада. Сталкер вылезает из машины, бросив: «Поглядывайте тут, пожалуйста…», проходит сквозь склад посмотреть, что происходит с другой стороны, и выходит из кадра. Под ногами хрустят и лязгают стекла. Камера панорамирует по стене с разбитыми окнами, в последнем возникает крупно лицо Сталкера, всматривающегося в туман.
На общем плане поскользнувшийся рабочий-привратник, обретя равновесие, убегает в туман, скрываясь из вида. Это тот же план, на котором он закрывал ворота и убегал. Тарковский при монтаже разрезал его и через перебивку склеил так, как будто между этими двумя кадрами не прошло почти двадцать секунд. Но никто из зрителей этого не замечает.
Средне-общий план: «лендровер» вновь внутри склада. Проснувшийся Писатель опять разглагольствует о том, чего хочет или не хочет его сознание и подсознание, о том, что эти понятия расплываются, как медуза на солнце. Повторяет слова, так раздражавшие Рерберга в прошлом году.
Средне-общий план. На переднем плане стоит Сталкер, сзади, чуть поодаль, Профессор. Они оба смотрят в окно. Слышен звук приближающегося поезда. Сталкер отходит чуть назад, всматриваясь в окно.
Тарковский в монтаже также разрезал этот план на две части. Возникает «параллельный монтаж» действий в двух разных местах: внутри склада и на «Заставе ООН». Он вставил между ними общий план досмотра железнодорожного состава на «Заставе ООН», чтобы удлинить действие.
Далее в фильме сюда прибывает тепловоз, происходит прорыв «лендровера».
После странствий по безлюдным улицам, выжидания среди пакгаузов и складов наши герои должны прорываться в «Зону» через объект, который потребовал колоссального труда и очень серьезной подготовки. Мы присоединили декорацию к зданию третьей в фильме электростанции, на этот раз городской, с высоченной кирпичной трубой. Здание окружал забор из силикатного кирпича. На крыше проходной и еще в нескольких местах мы повесили флаг ООН с буквами «UN», установили мощные прожекторы, оборудовали стрелковую позицию для станкового пулемета. На трубе до сих пор сохранились две огромных буквы «UN». Главным сооружением декорации стали высокие ограждения из натянутой колючей проволоки и густо оплетенных колючей проволокой ворот, напоминающих реальные въезды в запретные зоны или тюрьмы. Тарковскому было важно видеть машину и поезд, идущий через заставу. Княжинский установил метровые дуговые приборы, дающие холодный, резкий мертвенный свет. Некоторые из них светили прямо в камеру. К ним добавили несколько фонарей-мигалок для создания тревожного настроения.
Общий план. От шлагбаума вглубь кадра бежит полицейский. Поднимается шлагбаум. Вспыхивают фонари, мощный прожектор, светящий прямо в камеру. В кадр справа от камеры въезжает тепловоз с прицепленной платформой и останавливается. Справа и слева из‐за проволочных ограждений выходят по трое полицейских. Они осматривают платформу, заглядывая внутрь и под нее.
Внутри склада камера дает крупный план Сталкера в раме разбитого окна. Слышен звук подходящего поезда. Камера на тележке наезжает так, что рама исчезает за кадром, и мы видим на общем плане Сталкера, бегущего к «лендроверу». Он быстро усаживается за руль. Вслед за ним поспешает Профессор. «Скорей!» — торопит его Сталкер. Тот плюхается на свое место, Писатель с Профессором испуганно оглядываются, машина резко срывается с места и выезжает из склада, сворачивая налево.
Общий план «Заставы ООН». В кадр справа въезжает «лендровер», едет почти вплотную за тепловозом с платформой. Камера, установлена на втором тепловозе, едущем вслед за автомобилем. Расстояние от «лендровера» до второго тепловоза не больше пяти метров. Это было очень опасно: если автомобиль заглохнет, тепловоз не сможет мгновенно затормозить и по инерции врежется в него сзади. Машина скользит по рельсам и временами идет юзом. Ехать прямо было проще и легче, но Тарковский просил Кайдановского ехать именно так, объяснив, что судорожное, движение машины придаст действию нерв и напряжение. «Лендровер», проскочив огороженную колючей проволокой «Заставу ООН», резко сворачивает влево, выезжая из кадра.
Камера сворачивает вправо — в кадре бегут полицейские, один из них вскидывает автомат и выпускает вслед машине очередь. Другой полицейский с крыши проходной стреляет длинными очередями из пулемета. Вспыхивают прожекторы, продолжается стрельба. По первому плану проезжает платформа с изоляторами. Пули попадают в изоляторы, которые разлетаются осколками.
Первоначально Андрей Арсеньевич хотел, чтобы полицейские на мотоциклах погнались за нарушителями, но еще до съемки этого эпизода отказался от погони и такого продолжения прорыва в «Зону».
Владельцами мотоциклов были эстонцы и русские, люди рабочих профессий — пожарные, лесники, водители мусоровозов и т. п. С соответствующим обликом и лексиконом. Они должны были играть полицейских. Тарковский, посмотрев на них, сказал: «Женя, это ваши люди, вы с ними и репетируйте».
Это была моя первая самостоятельная работа с «актерами». Когда-то я прочитал книгу Станиславского «Моя жизнь в искусстве» и пытался руководствоваться ею. На съемке «мои актеры» действовали точно и безукоризненно, но каких это стоило трудов! Актерскими способностями они не блистали. Их поведение напоминало театр абсурда, а я, начав с вполне интеллигентных объяснений, к десятой репетиции впал в отчаяние. Каждый из них понимал мои инструкции по-св