Руководство 2‐го творческого объединения считает, что созданный Андреем Тарковским фильм «Сталкер» является событием в советском кинематографе последних лет и будет по достоинству оценен общественностью и зрителем[521].
2 апреля. В Италии у Тарковского брали интервью для телевидения и газет. Одна из них написала: «Знаменитый режиссер „Рублева“ будет снимать в Италии». Андрей Арсеньевич волнуется: «Как посмотрят в Москве на такие заявления? Не будет ли скандала…»[522]
Пятого апреля закончились съемки фильма «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» в Ленинграде и его пригородах. В декорации «Квартиры Обломова» на канале Грибоедова мы отпраздновали это событие. В праздновании участвовала режиссер Лариса Шепитько, оказавшаяся в Ленинграде. Она пригласила меня работать на свой следующий фильм по роману Валентина Распутина. Я отказался, так как со всей михалковской группой собирался перейти к Сергею Соловьеву на фильм «Наследница по прямой». Его должны были снимать в Одессе. Я очень хотел побывать в этом легендарном городе. Возвратившись в Москву, я узнал, что меня назначили ассистентом режиссера на фильм «Тот самый Мюнхгаузен». Моего желания никто не спросил. Я не хотел идти на этот фильм. Начальник производства Свиридов отмел мои возражения: «Зачем тебе эта Одесса? Ты туда еще сто раз попадешь. „Мюнхгаузен“ — совместная постановка, поедешь в Германию на месяц. А не хочешь там работать, иди к Милькису, выясняй с ним и не морочь мне голову». Я отправился к директору «Мюнхгаузена» Лазарю Наумовичу Милькису, объяснил, что не хочу работать на этой картине, тем более мне никакая Германия не светит, поскольку я «невыездной». Лучше я поеду в Одессу.
«Во-первых, ты прочитай сценарий, — сказал многоопытный Милькис. — Гриша Горин написал. Читаешь — оторваться невозможно. Во-вторых, не знаю, у кого ты „невыездной“. У меня ты как миленький загремишь в Германию на месяц. — Он оглядел меня и добавил: — Оденешься прилично. Там суточные — 35 марок в день. За эти деньги ботинки можно купить. И кормить бесплатно четыре раза в день будут. Знаешь, какие там отбивные? — Он показал мне свою ладонь и ее толщину. — А сардельки жареные? Пальчики оближешь. А если откажешься, Свиридов зашлет тебя в какой-нибудь Мухосранск месяца на четыре, где жрать вообще нечего и оттуда в Москву народ поездами за колбасой ездит. Там быстро язву желудка получишь».
В подобной экспедиции я был в городе Муроме и, хотя работа на «Восхождении» была очень интересной, привез оттуда обморожение щек и носа, гайморит и гастрит. Усугублять проблемы со здоровьем было ни к чему. Да и попасть в Одессу очень хотелось. Я пошел к Геллеру, но и его усилия забрать меня не увенчались успехом — ему сказали, что «Мюнхгаузен» — совместная постановка с ГДР, важная для студии историческая картина, и там нужен хороший ассистент, способный поддержать авторитет «Мосфильма». «А в Одессе поддерживать авторитет „Мосфильма“ не нужно?» — ехидно спросил Геллер. «Нет, — ответил Свиридов. — Все, разговор окончен».
В итоге мне пришлось отправиться на «Тот самый Мюнхгаузен». Глубокий, умный, полный юмора сценарий Григория Горина пришелся мне по душе, и я смирился со своей участью, о чем никогда не пожалел. Компания там была замечательная, Марк Захаров был энергичен, точен, знал, что и как он хочет снимать. Работать с ним оказалось интересно и приятно. Тем более что в съемках принимали участие Григорий Горин и целое созвездие прекрасных актеров: от Александра Абдулова, Леонида Броневого, Владимира Долинского Елены Кореневой до Юрия Катина-Ярцева, Игоря Кваши, Всеволода Ларионова, Семена Фарады, Инны Чуриковой, Олега Янковского, Леонида Ярмольника, Игоря Ясуловича, знакомство с которыми доставило мне много радости. Павильоны мы снимали в Москве, а натуру — целый месяц в Германии, в Гарце, в сказочно красивых местах. Милькис относился ко мне очень хорошо. Да и вообще, после «Служебного романа» и «Сталкера» отношение ко мне на «Мосфильме» стало более уважительным, а с Милькисом ко взаимному удовольствию, мне довелось, работать еще дважды на картинах Рязанова — «Вокзале для двоих» и «Жестоком романсе».
Музыка Зоны
Я не буду специально останавливаться на музыке к фильму «Сталкер», об этом очень интересно рассказал композитор Эдуард Артемьев. Мне удалось в аппаратной звукозаписи услышать, как звучит фантастическая по выразительности музыка. На пути дрезины в Зону стук ее колес превращался в раскручивающуюся, как пружина, звуковую спираль таинственной и непостижимой Вселенной. Это было абсолютное слияние гениальной музыки и изображения. Таинственна, полна метафизического смысла музыка к «Сну» Сталкера. Артемьев превзошел самого себя и написал, на мой взгляд, лучшую киномузыку в своей жизни. Она не иллюстрирует, а комментирует изображение, тексты и смыслы, углубляя их. Спустя много лет я узнал, что Тарковский просил композитора при работе над этой музыкой читать диссертацию Григория Померанца «Основы дзен-буддизма» и добивался некоего сопоставления Запада и Востока, их несовместимости, как бы подтверждающей великое стихотворение Киплинга «Баллада о Востоке и Западе»[523]:
Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они
не сойдут,
Пока не предстанут Небо с Землей на Страшный
Господень суд[524].
Что такое Зона, как не предвестие Страшного суда, а может и сам Страшный суд? Каков должен быть человек перед судом Вечности и собственной совести? И какова хваленая сила человечества, с его танками, ракетами и даже атомными бомбами, перед мощью непознаваемого разума бесконечной Вселенной? Артемьев понял эту идею Тарковского и гениально воплотил ее в музыке.
В фильме удивительна звуковая палитра: дыхание Зоны, живой природы, капающей, текущей и падающей воды, угрожающий грохот вагонных колес, в который вплетаются фрагменты классической музыки, завораживают и потрясают. Конечно, это результат режиссерского понимания фонограммы, таланта, изобретательности и мастерства звукорежиссера Владимира Шаруна и композитора Эдуарда Артемьева.
С его синтезатором он мог изобразить шумы, которые переходят в музыку, и наоборот. Андрей Арсеньевич и шумам уделял невероятное внимание. Их так долго всегда писали — почти как реплики. Они могли с Алешей (дружеское имя, которое предпочитал для обращения к нему самых близких людей Эдуард Артемьев. — Е. Ц.), чтобы найти какой-то скрип, переломать все виды дерева. Каждую фактурку искали[525].
Здесь можно вспомнить эпизод, связанный с созданием фонограммы фильма. Фанатично преданный своей профессии Шарун посчитал, что ему в фонограмме не хватает гармоник, звуковых обер— и инфратонов, придающих музыке и стуку колес некое неземное звучание. Не найдя в фонотеке «Мосфильма» нужного материала, Владимир Иванович решил добыть его сам. Ранним утром перед рассветом он отправился к мосту между Ленинскими горами и стадионом в Лужниках. Там, у бетонной опоры моста, с помощью садового бура он просверлил в земле узкий канал рядом с опорой и, засунув туда микрофон, стал записывать низкочастотную вибрацию моста, проходящих поездов и тысячетонной бетонной опоры. Он успел записать два или три дубля, потом был арестован и доставлен в отделение милиции. Бдительные милиционеры, увидев профессиональный магнитофон с надписью «NAGRA. Made in Switzerland» и длинный микрофон «Sennheiheiser», решили, что задержали иностранного шпиона, а может и диверсанта. Вызволить Шаруна из милицейского узилища было нелегко.
Мне удалось услышать и фрагмент перезаписи, над которой трудились Тарковский и замечательный мастер, звукорежиссер Евгений Базанов вместе с Владимиром Шаруном. Все это было чрезвычайно интересно. Тем острее было желание увидеть завершенный «Сталкер».
9 апреля. Тарковский
вернулся в Москву из Италии — и сразу неприятности. Дома, в моей комнате, гости, накурено, гремит музыка, на столе вино, коньяк. В общем, мерзость[526].
11 апреля. Из письма БН — Б. Штерну: Тарковский закончил фильм, говорят, хороший. В ряде газет появились наши имена в благожелательном духе. Так что живем.
13 апреля. Во время полемики по поводу сдачи «Сталкера» Павленок заметил: «Зачем употреблять слово „водка“. Оно слишком русское. Ведь водка — символ России».
Я: «Как это — символ России? Бог с вами, Борис Владимирович, что вы говорите!»
Ну и идиот! Да и вообще, весь уровень обсуждения — убрать «водку», «посошок на дорогу», «ордена несут» (как у нас?), «Весь этот мир им помочь не может» (а мы, страна развитого социализма?). Какой-то ужас.
Кажется с фестивалями «Сталкеру» «не светит»[527].
«Сталкер» на «Мосфильме» приняли без поправок.
16 апреля
Государственный комитет СССР по кинематографии
Генеральному директору киностудии «Мосфильм»
Тов. Сизову Н. Т.
Начальнику главного управления кинофикации и кинопроката
Тов. Белову Ф. Ф.
Просмотрев 2 апреля 1979 года представленный киностудией «Мосфильм» полнометражный художественный двухсерийный кинофильм «Сталкер» на обычном экране, на двух пленках на русском языке, 17 частей, 4393,7 метра (без ракордов), созданный по оригинальному сценарию, Госкино СССР разрешает перевести фильм на одну пленку и принимает к выпуску на союзный экран. В процессе подготовки исходных материалов необходимо внести обусловленные монтажные поправки.