Прошедший год был для нас очень неудачным и в финансовом отношении. Команда «Сталкера» ни разу не получила премии, хотя все работали как проклятые. По этой причине некоторые хорошо работавшие люди уходили с картины.
Мне, несмотря на холодновато-скрытное отношение Тарковского к съемочной группе и зарплату в 110 рублей, работать на «Сталкере» было необычайно интересно. Я был отстранен от должности второго режиссера (функции которого Марианна Чугунова и я фактически продолжали исполнять), но мне было искренне жаль Андрея Арсеньевича.
В начале 1978 года меня вызвали в производственный отдел. Его начальник Свиридов объявил, что меня направляют работать в парткабинет библиотекарем. Когда я спросил: «А ничего, что я беспартийный?», Свиридов рявкнул, чтобы я не морочил ему голову, у него не хватает ассистентов, некому работать на съемках, а ему приказали трудоустроить меня так, чтобы в любой момент выдернуть на «Сталкер». Из чего я сделал вполне логичный вывод: рукопожатие и краткий разговор с Тарковским имели далеко идущие последствия. «Сталкер» расконсервируют, и режиссер-постановщик хочет работать с теми, кому он доверяет. Как обычно, Андрей Арсеньевич не опускался в своих контактах и действиях ниже генеральной дирекции.
У Петра Максимовича Свиридова не было одного глаза — он потерял его во время войны. Поэтому на студии его называли Моше Свиридов по аналогии с одноглазым генералом Моше Даяном — победителем в Арабо-израильской войне 1967 года. Он назначал работников на картины, не учитывая их жизненных ситуаций, и за это его не любили. По понедельникам рано утром, до начала рабочего дня он обходил павильоны и съемочные площадки, чтобы лично удостовериться, как идут дела. Поздней осенью, после завершения съемок в павильоне фильма «Тегеран-43» была дана команда разбирать грандиозную декорацию, построенную великим художником Евгением Черняевым. В ней снимались ослы, принадлежавшие человеку по имени Тарик Габидзашвили. Разбирать декорацию начали в четверг. Ослов, мешавших этому процессу, выгнали из павильона, где у них были стойла с едой, на территорию студии. Тарику об этом сообщить забыли. Ослы мирно паслись на студийных лужайках и недовольства не проявляли. Но в пятницу вечером пошел сильный снег. К утру субботы вся территория была покрыта толстым слоем снега. До травы не добраться. К понедельнику ослы сильно оголодали и озверели. Когда Свиридов наткнулся на них, они его окружили и стали реветь, требуя, чтобы он их накормил. Он стал их отгонять, чем сильно разгневал ослов, которые в отместку его покусали. Свиридов был взбешен и устроил изрядный разгон администрации фильма. Этот эпизод долго и не без злорадства обсуждался на студии на все лады.
Третьего января первому зампреду Госкино Борису Павленку поступила бумага за подписью трех начальников министерских главков — Орлова, Шолохова и Трусько, где утверждалось, что «ссылки съемочной группы на непригодность материалов по причине технического брака являются несостоятельными», а отснятый в прошлом году материал «может быть использован для монтажа фильма». Павленок не стал принимать решений и наложил резолюцию: «Подготовьте записку на имя Ф. Т. Ермаша»[455].
К концу января вопрос с запуском «Сталкера» был окончательно решен. Тарковский хотел собрать новую команду. Прежде всего административную. Руководство «Мосфильма» предложило несколько возможных директоров. Андрей Арсеньевич остановился на кандидатуре Александры Тимофеевны Демидовой[456]. Она была опытным директором, делала такие фильмы, как «Джентльмены удачи» с режиссером Анатолием Серым, «Романс о влюбленных» с Андроном Михалковым-Кончаловским, и другие. В последнее время работала в руководстве Первого творческого объединения.
*Александра Демидова: В конце января 1978 года ко мне пришли Андрей Арсеньевич с Машей Чугуновой и пригласили на «Сталкер». Директором «Сталкера» был Вилли Геллер, который работал на картине почти два года и прошел через все перипетии до ее консервации. Я была очень благодарна, но сразу сказала, что прежде должна поговорить с Геллером. Иначе я бы не смогла работать по соображениям профессиональной этики. Я позвонила Вилли и спросила: «Ты ушел с картины совсем или это временная размолвка, и есть вариант, что ты вернешься?» Он твердо сказал, что не вернется. Я помню его слова: «Во всех случаях жизни я ушел окончательно. С Тарковским я работать не могу». И я с чистой совестью могла браться за «Сталкера» и сразу дала согласие.
Демидова уважала и ценила Тарковского. Работа директором картины была для нее понижением в должности, но она сознательно шла на это, чтобы помочь режиссеру, фильмы которого ей нравились, и выручить студию в затруднительной ситуации. Ее назначили директором «Сталкера».
*Александра Демидова: Я не знала, какая там ситуация, обстановка, какие условия — ничего. Уже после моего согласия мне объяснили, что на картине истрачено много денег, финансировать будут только вторую серию; за счет этих денег нужно переснять весь фильм да еще покрыть прошлый перерасход. Это была трудная задача. Нужно было собрать очень профессиональную съемочную группу, которая будет работать только за зарплату и не получит никаких премий. Я сразу взялась за работу.
28 января. Письмо АН — БН: Андрей по слухам должен вернуться сегодня, пока не звонил. Оставшийся за него второй режиссер рассказал, будто все на мази, сценарий утвердили везде, работа начнется сразу по возвращении Андрея.
Аркадий звонил Тарковскому домой. Под «оставшимся за него вторым режиссером», вероятно, имелся в виду Араик Агаронян, изгнанный Андреем Арсеньевичем со съемок, но почему-то вселенный Ларисой Павловной в новую квартиру Тарковских. Андрей Арсеньевич отнесся к этому неожиданному квартиранту вполне лояльно.
Директор картины Демидова стремилась создать Тарковскому «режим наибольшего благоприятствования». Однажды она попросила меня встретить его по возвращении из Франции, поскольку сама была занята на совещании, требовавшем ее обязательного присутствия.
В Шереметьеве Тарковский вышел из ворот прилета, красивый и стильный, как персонаж фильма Клода Лелуша «Мужчина и женщина». На нем была бежевая дубленка, хрустящие новизной джинсы, его всегдашняя кепочка и шикарные кожаные ботинки желто-оранжевого цвета. Но лицо его не было счастливым — наоборот, на нем лежала печать мрачного раздумья. В машине Андрей Арсеньевич молчал, безучастно глядя на дорогу. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я спросил: «Ну, как там Париж?» Тарковский посмотрел на меня, как на привидение, внезапно материализовавшееся в соседнем кресле. «Париж? В Париже, знаете ли, Женя, всегда все в порядке. Всегда!» — саркастически закончил он и снова стал смотреть вперед — на дорогу. Я мысленно проклял свое любопытство и больше не заговаривал.
3 февраля. Письмо АН — БН: Тарковский вернулся из Парижа. «Зеркало» вызвало фурор. Наше посольство во Франции в восторге, прислало в Госкино соответствующую реляцию. Но здесь со «Сталкером» тянут по-прежнему, хотя Андрей утверждает, что со дня на день ждет приказа на запуск. Сизов держит ярую мазу за него (после Парижа особенно). Есть уже новый директор картины, новые сотрудники. Ждем.
Снова сценарные проблемы
Стругацкие написали неизвестно какой по счету двухсерийный сценарий. Они полагали, что это есть их последний и решительный, более того, окончательный вариант. В Госкино СССР в сценарий вчитывались те же персонажи, которые останавливали «Сталкер» в конце сентября прошлого года — главный редактор Госкино Даль Орлов и его заместитель Игорь Раздорский.
10 января. Письмо АН — БН: По сведениям из штаб-квартиры Тарковского окончательный вариант двухсерийного «Сталкера» официально направлен на утверждение в Госкино. Я-то думал, что все уже кончено, а они только разворачиваются! Впрочем, это означает, что «Мосфильм» сценарий принял. И вообще киношники вокруг меня уверяют, что там все на мази. Один Тарковский помалкивает. Возможно, из суеверия.
Стругацкие получили информацию, что в Госкино СССР решается вопрос с запуском. Скорее всего, от Марианны Чугуновой. Тарковский в это время готовился к поездке в Париж на премьеру «Зеркала».
В Госкино Орлов, Шолохов и Трусько по решению Павленка написали письмо председателю Госкино СССР Филиппу Тимофеевичу Ермашу. Это почти дословное повторение письма его заместителю.
12 января 1978
Тов. Ермашу Ф. Т.
В соответствии с приказом Госкино СССР № 409 от 7.10.1977 Главная сценарная редакционная коллегия, Главное управление кинопроизводства и Техническое управление просмотрели материал кинофильма «Сталкер» в объеме 5000 метров и считают, что ссылки съемочной группы на непригодность материала по причине технического брака являются несостоятельными.
К техническому браку может быть отнесено незначительное число режимных планов (около 200–250 погонных метров) [вероятно, имелся в виду принятый в кино термин «полезных метров». — Е. Ц.], вызывающих сомнение по качеству проработки деталей и резкости.
Фактов неправильного режима проявки и повреждения негатива при проверке не установлено. Представленный материал по техническим параметрам может быть использован в основной массе для монтажа фильма.
Что касается идейно-художественного качества просмотренного материала, то судить о нем с достаточной полнотой представляется затруднительным, поскольку сняты главным образом проходные сцены, «уходящая натура» и развернутых психологически разработанных эпизодов мало. Можно только отметить, что в работе актеров в общем ритме киноповествования ощущается некоторая монотонность. При всем том, просмотренная пленка производит впечатление нормального рабочего материала.