Как известно, не только съезд, но и готовившаяся XIX Всесоюзная партийная конференция также не состоялась, несмотря на то, что в конце марта 1948 года Сталину уже был представлен проект постановления ЦК ВКП(б) «О порядке представительства и порядке выборов на XIX Всесоюзную конференцию ВКП(б)». На конференции в качестве основной темы планировалось рассмотреть вопрос «О мерах подъема животноводства». Проект резолюции конференции с аналогичным названием находится на хранении в Российском государственном архиве социально-политической истории. В нем продолжался разговор, начатый на февральском (1947 г.) пленуме ЦК, о проблемах сельского хозяйства применительно к другой его отрасли — животноводству. Проект резолюции начинался откровенным признанием об отсталости и кризисе этой отрасли. Затем формулировались конкретные меры решения данной острой проблемы. Среди их привычного набора содержались и некоторые нетрадиционные моменты. В частности, в целях развития кормовой базы для животноводческих ферм, допускалось их полное освобождение от государственных заготовок зерна, сена и другой продукции полеводства. Обещалась государственная поддержка кредитом, кормами, пастбищами поголовья, содержащегося в личном пользовании колхозников, рабочих и служащих. При этом оговаривались специальные условия для районов страны (Молдавия, Литва, Латвия, Эстония, Западная Украина), где много скота находилось в хозяйствах единоличников[402] и т. д.
Многие наработки резолюции несостоявшейся конференции затем были использованы в «Трехлетнем плане развития общественного и совхозного продуктивного животноводства (1949–1951 гг.)».[403] Эта программа, оформленная постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б), во многом повторяя проект резолюции, тем не менее имела некоторые отличия. Здесь уже не говорилось о послаблениях в поставках государству зерна и кормов, не предусматривались особые условия для районов, вошедших в СССР после войны, делался больший акцент на моральное стимулирование сельского труда (подробно прописывались правила награждения орденами, медалями, званиями заслуженных работников). Иными словами, «Трехлетний план» в вопросах осознания проблем села не продвигался вперед, оставаясь на уровне представлений февральского (1947 г.) пленума ЦК. Предлагаемые механизмы функционирования сельского хозяйства не давали эффективности. В результате сталинский план развития животноводства 1949–1951 годов, оказавшись фактически проваленным, был свернут и предан забвению в ходе следующей массовой кампании по укрупнению колхозов, начавшейся в начале 1950 годов.
Приведенные материалы дают представление о практической деятельности ленинградской группы в 1946-48 годах, путях общественной модернизации, предлагаемых ее лидерами. Однако анализ функционирования этой силы в руководстве партии и государства был бы неполным без учета той обстановки внутреннего соперничества, которая складывалась в этот период. Ущемление позиций Берии-Маленкова привело к усилению их противостояния с появившимися конкурентами в борьбе за власть и влияние на вождя. Для этого они располагали необходимыми возможностями. Они по-прежнему находились в руководстве Совета Министров СССР. Это подтвердили итоги реорганизации правительства, происшедшие в начале февраля 1947 года. В структуре Совмина образовались восемь отраслевых бюро, возглавляемых заместителями председателя СМ. Распределение обязанностей между ними в соответствии с новым построением правительства зафиксировало следующий расклад сил: Бюро по сельскому хозяйству возглавил Маленков, оно курировало 6 министерств и ведомств; Бюро по металлургии и химии закреплялось за Вознесенским, в подчинении которого находилось 7 министерств и ведомств; Бюро по машиностроению — за Сабуровым, только назначенным заместителем председателя СМ, здесь числилось 11 профильных министерств; Бюро по топливу и электростанциям — Берия (7); Бюро по торговле и легкой промышленности — Косыгин (5); Бюро по пищевой промышленности — Микоян (5); Бюро по транспорту и связи — Кагалович (8); Бюро по культуре и здравоохранению — Ворошилов (19 министерств и ведомств).[404]
Сохранив влияние во власти, тандем Берия-Маленков развернул активную деятельность по дискредитации лидеров недружественной политической силы. Обиженные сталинские фавориты очень скоро нащупали эффективные пути противостояния ленинградцам, выработав действенную аппаратную тактику борьбы с ними. Знаковой вехой в этом стал август 1946 года, когда было принято постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Данное постановление хорошо знакомо исследователям и вовлечено в научный оборот как документ, прежде всего, характеризующий политику властей по отношению к творческой интеллигенции. Однако значение этого постановления, причем не столько в идеологической сфере, намного серьезнее и глубже. По существу, на основе этого казалось бы сугубо идейно-политического решения Центрального Комитета был отработан формат атаки на ленинградскую группу, а точнее на ленинградскую партийную организацию, выходцы из которой занимали теперь ведущие посты в партии и государстве.[405] В этом же плане ключевой смысл документа видится в следующих строках: «Ленинградский горком ВКП(б) проглядел крупнейшие ошибки журналов, устранился от руководства ими и предоставил возможность чуждым советской литературе людям, вроде Зощенко и Ахматовой, занять руководящее положение в журналах… Более того, зная отношение партии к Зощенко и его «творчеству», Ленинградский ГК, не имея на то права, утвердил решением от 26 июня 1946 года новый состав редколлегии журнала «Звезда», в который был введен Зощенко. Тем самым Ленинградский ГК допустил грубую политическую ошибку. «Ленинградская правда» допустила ошибку, поместив хвалебную рецензию о творчестве Зощенко… Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) не обеспечило надлежащего контроля за работой ленинградских журналов».[406] Из всего этого следовал один простой вывод — подопечные Жданову «ленинградцы» игнорируют центр. Данное заключение было услужливо преподнесено Сталину Маленковым на заседании Оргбюро ЦК 9 августа 1946 года. Обращает на себя внимание и тот факт, что это было единственное заседание Оргбюро за весь послевоенный период, где в списке присутствовавших значился Сталин.[407] Это свидетельствует о том, для кого и каких целей готовился этот, на первый взгляд, сугубо идеологический вопрос.
Использование ленинградской темы во внутрипартийной борьбе с этого момента становится постоянной. Общеизвестно, что вождь недолюбливал Ленинград, с недоверием относясь к «колыбели революции», где он не занимал ведущих позиций. Нащупав «слабое место», Берия-Маленков с настойчивостью начали эксплуатировать данную тематику, используя для этого имеющиеся у них аппаратные ресурсы. Поэтому не случайно, что многие крупные недостатки в тех или иных сферах работы рассматривались и обобщались именно на материалах г. Ленинграда, ленинградской партийной организации. Архивные материалы содержат немало подобных свидетельств. Так, например, г. Ленинград оказался в центре внимания Центрального комитета при разборе нарушений в ходе проведения денежной реформы. В Комитет партийного контроля поступило заявление коммуниста Трофимова об антигосударственных проступках некоторых руководящих работников г. Ленинграда и области при проведении реформы. Назначенная по данному сигналу проверка установила, что действительно ряд руководящих лиц, используя служебное положение и нарушив закон, внесли вклады в сберкассы деньгами старого образца после прекращения операций. На 28 декабря 1947 года по Ленинграду и области с подлогом документов было внесено вкладов на сумму свыше 900 тыс. рублей, но Ленинградский горком отрицал эти факты, заявляя, что ему неизвестно о случаях злоупотреблений со стороны руководящих работников.[408] Вне всякого сомнения, такие нарушения имели повсеместный характер, их без труда можно было обнаружить в любом без исключения регионе страны. Тем не менее, развитие получила тема нарушений именно в Ленинграде, что и стало предметом разбирательства со стороны секретариата ЦК, получив соответствующую огласку во всех структурах аппарата. То же самое можно отнести и к, инспирированному сверху, постановлению ЦК ВЛКСМ (25 июня 1948 г.) «О недостатках в работе Ленинградской организации ВЛКСМ по идейно-политическому воспитанию студенческой молодежи». Здесь осуждалась слабость идеологической работы в высших учебных заведениях, перечислялись типичные для того времени недостатки в воспитании студенческой молодежи,[409] хотя весь негатив, вскрытый на примере ленинградских институтов, в полном объеме присутствовал в любом другом крупном вузовском центре СССР.
Атака на ленинградскую группу происходила не только по линии дискредитации Ленинграда как их «стартовой площадки» во власть. Под жестким прессингом находилась и конкретная политика, вырабатываемая и реализуемая этой группой. Так, постоянным нападкам со стороны правоохранительных структур, где было немало сторонников Берии, подвергался курс на развертывание торговли, развитие потребительской кооперации. К примеру, прокуратура РСФСР настойчиво привлекала внимание ЦК ВКП(б) к фактам проникновения спекулянтов в систему торговли, местной промышленности и кооперации. В своих письмах руководство прокуратуры России информировало секретариат ЦК о существовании значительного числа дельцов и спекулянтов, открыто занимающихся частнопредпринимательской деятельностью и обогащающихся за счет государства, кооперации и населения. Как отмечалось, эти лица под вывеской государственной и кооперативной торговли открывают собственные магазины и ларьки, через которые реализуют товары широкого потребления. Местные руководящие работники не реагируют на частнопредпринимательскую деятельность, не выявляют и не устраняют условий для ее возникновения. Наиболее негативным следствием развития советской торговли называлось сращивание ее работников со спекулятивными элементами.