— О, ЮнМи! За что ты с нами так? — вопль Борамкиной души все остальные поддерживают осуждающими взглядами.
— Такова дорога к мировой славе, девочки, — я невозмутима.
Все падают, куда попало, на диван, кресла. Кому не досталось, валятся прямо на полу. Через четверть часа, набравшаяся сил ИнЧжон соглашается:
— Если к мировой, тогда ладно. Прощаем тебя, ЮнМи, — слабо поднимается в одобрительном жесте рука и бессильно падает на пол.
Звоню маме и заказываю ужин на всех сюда. Ужин в усиленном варианте, девочки выложились, силы надо восстановить, а поддерживать айдольские нормы веса уже не обязательно. Решила, что останусь здесь на ночь. ЧжуВона пока не прибыл из Америки, так что особых причин спешить домой нет. А моя комната здесь так за мной и зарезервирована. Вот это я понимаю! Только сейчас начинаю чувствовать, что меня здесь уважают. Холь! Уже после того, как я фактически ушла.
За ужином девочки оживают.
— ЮнМи, — это ИнЧжон, — меня «GoodTV» спрашивает, когда я освобожусь?
Задумываюсь, прикидываю.
— Ещё неделя съёмок и можешь уходить. По окончании после выпуска фильма я ещё раз вас соберу. На этом всё.
С аппетитом добиваю рагу с мясом. В голову приходит ещё одна идея.
— Иня, скажи, что моё первое интервью по поводу фильма я дам только тебе. СонЛи девушка классная, с ней приятно работать, но первое интервью только твоё. Бесплатное. Это моё приданое тебе.
ИнЧжон замирает с палочками вверх, потом решительно встаёт и обходит стол. Приближается ко мне, молча впечатывает звонкий поцелуй в щёку и уходит на место.
— Иня, надо оговориться, — улыбаюсь я, — Правительство может заставить меня дать первое интервью кому-то из гигантов. Тому же KBS. Но первое интервью по моему выбору — за «GoodTV».
— Девочки, только не начинайте, — поднимаю руки в запрещающем жесте, — Для всех что-нибудь придумаю, не волнуйтесь. Просто ИнЧжон раньше всех определилась.
— Роскошный подарок, ИнЧжон, — высказывается КюРи, ИнЧжон кивает.
— Я тоже определилась, — на меня смотрит ДжиХён с буддийским спокойствием.
— Согласна стать секретаршей в моём агентстве? Ты всё обдумала, условия устраивают?
— Всё обдумала, условия — шикарные.
— Всё правильно, — смеюсь, — шикарной девушке — шикарные условия. Только держи себя в форме, иначе зарплату срежу.
Удостаиваюсь ещё одного поцелуя ещё одной красотки. И следом вопроса.
— В форме это как?
— Фигуру поддерживай. Предел веса устанавливаю в 58 кг. Больше нельзя, сразу уволю.
— Ну, это легко, — фыркает ДжиХён.
— Не так уж и легко, — шапкозакидательские настроения поддерживать не намерена, — Часто бывает, что как начинают прибавлять, так остановиться не могут. Целенаправленно поднимать вес не надо. Он сам увеличиться, когда родишь.
Последние слова заставляют ДжиХён задуматься. Столько лет им запрещали даже думать в этом направлении, так что неожиданная свобода смущает и немного пугает.
Ужин отнимает у девчонок последние силы. Потихоньку все расползаются по комнатам. Когда прохожу мимо каморки КюРи, останавливаюсь. Бедняжка не в силах противостоять сну и оторваться от интернета уснула рядом с работающим планшетом. Тихо захожу, закрываю все окна, выключаю. Поправив напоследок одеяло, иду к себе. Мне ещё разминку делать. Я бы и пропустила, но тело требует привычных и приводящих в состояние комфорта нагрузок.
Смартфон в кармашек на груди, микронаушники в уши, запуск музыки — поехали! Через четверть часа смартфон нахально прерывает тренаж блюмканьем. Смотрю на экран: сообщение от ЧжуВона, прилетает завтра в шесть утра.
Куда это меня понесло? Останавливаю себя у двери. Нет смысла бежать домой, в аэропорт можно и отсюда доехать. На чём мы остановились? Махи в сторону, с фиксацией…
Нет, сжимаю волю в кулак. Не буду встречать. С утра съёмки, надо заканчивать с Короной и отпускать их на свободу. А Чжу никуда не убежит.
Перед сном получила ещё сообщение-запрос от фан-клуба. Хм-м, тоже мне проблема! Лезу в русский сегмент интернета, мне самой любопытно.
Новостное сообщение PrimaMedia (информационное агентство Владивостока и Приморского края).
«10 мая во Владивосток прибыла правительственная делегация из Пхеньяна во главе с замминистра иностранных дел КНДР Пак ЕнНимом. В честь иностранных гостей в резиденции губернатора Дубцова был дан обед. На следующий день делегации показали новые корпуса Дальневосточного университета. Гости также посетили новый цех на рыбоконсервном заводе и войсковую часть 3-ю бригаду морской пехоты.
Как стало известно, цели делегации состоят в установлении и расширении культурных связей с нашим южным соседом».
Ну-ну, а как же? Быстро пишу и отправляю сообщение Джейсону, вместе со ссылкой.
12 мая (минус 9 дней), время — 20:35 часов вечера.
ХанЫль в этот благословенный час отдыха, когда все дневные дела и заботы позади, а ночь ещё не началась, приникает к любимому мужу. Легонько целует в щёку.
— Дорогой, у меня хорошие новости. Сегодня врачи мне сказали о результатах последнего обследования. Я полностью здорова, дорогой.
— Это замечательно, — мужчина отвечает на поцелуй, но тон остаётся озабоченным, — Но это точно? Они не ошибаются?
— Проверили, как только могли. Говорят, что организм полностью восстановился, — женщина недолго молчит и добавляет, — я сняла защиту от беременности.
— Ты уверена? — мужчина настороженно смотрит ей в лицо, — Ты не боишься?
— Боюсь, — ХанЫль вздыхает, — Боюсь, но и бояться мне надоело. Хочется верить.
— ЮнМи?
— Да.
Они молчат, страшась спугнуть окутавшую их ауру близости до степени взаимопроникновения.
— И почему твой отец так к ней относится?
— Ты сама знаешь. Ты же видишь, насколько она не похожа на тебя.
— Она имеет право быть непохожей на кого угодно, — женщина молчит, и хотя никого рядом нет, переходит на шёпот, — Это она меня вылечила. ЮнМи не хочет, чтобы об этом знали, но я чувствую, это она.
Во взгляде мужчины ХанЫль видит сомнение. Вполне понятное, не может нормальный человек сразу и без сомнений поверить в чудо.
— Врачи со мной согласны. Говорят, что мировая история медицины сталкивалась с подобным, но сами они, даже самые опытные из них, никогда такого не видели.
— Милый, ты им поможешь? — осторожно спрашивает ХанЫль. И по улыбке мужа всё понимает, тому не приходится сотрясать воздух для ответа.
15 мая (минус 12 дней), время 17:15.
Три часа назад накручивала Борамку на съёмках.
— БоРам, твоё лицо, твой голос, всё должно быть переполнено завистью, восхищением, экспрессией в предельной концентрации, понимаешь? Ты видишь перед собой то, о чём втайне мечтала с самого детства. Принц, принцесса, вулкан страстей!
В итоге что получилось, то и получилось. Борамка всё равно лучшая на роль выразителя общего мнения женской группы. Самое забавное, что позже я забраковала последний вариант с максимальной экспрессией и оставила предыдущий, как более забавный.
Позади рабочие съёмки, позади бурная встреча, когда ЧжуВон прямо с порога схватил меня в охапку и потащил понятно куда.
— Ты опять Конвенцию нарушил, — выдвигаю обвинение минут через сорок.
— Это ты нарушила, — парирует расслабленно ЧжуВон, — Набросилась на меня с порога…
— Утащила на руках в спальню и жадно надругалась, — ехидно заканчиваю я.
— Заставила утащить в спальню и жадно надругалась, — согласился довольный ЧжуВон.
Встаю, одеваюсь.
— Будешь жестоко наказан за грубейшее нарушение Устава.
— Ы? — пацак не даёт себе труда для членораздельного вопроса.
— До самой ночи не будет тебе никакого секса, — сладко потягиваюсь, — запрет в категорической форме.
Через четверть часа не соизволившему оторвать задницу от кровати пацаку, подкатываю поднос с благоухащим чайником и всем остальным. Не удержалась от соблазна побаловать паршивца. В итоге оба устроились на полу, привалившись спиной к кровати. Почему-то так показалось уютнее всего.
— Ну, давай, хвастайся уже выгодными контрактами.
— Нечем особо хвастаться, — вздыхает ЧжуВон и принимается за повествование.
— Ой, Чжу! — прерываю через минуту, — Давай без цветистых описаний пейзажей и как хороши, как свежи были стюардессы. Результат клади на стол!
— Ноль шесть цента, — грустно докладывает пацак.
Обдумываю. Первая мысль понятная: проклятые пиндосы! Всё-таки вторая, — или первая? — родина это Россия. Вторая более трезвая: армия, ну, пусть ВПК, платить не любит. Вот и «Блэк хоук» жадничает.
— Я им сразу скидку предложил, — рассказывает ЧжуВон, — союзники, старшие партнёры и всё такое. Ноль восемь вместо стандартного цента. Смотрит на меня этот белобрысо-лысый Хендерсон крокодильими глазами и цедит: «Ноль шесть». Думал я недолго, не больше секунды, и согласился.
— Загипнотизировал он тебя, что ли? — в самом деле, непонятно. Почему бы и не поторговаться? Вес десятой доли цента — до миллиона долларов, а может, и больше.
— Ты не понимаешь, Юна! Это типичное поведение того, кто сильнее и не стесняется пользоваться своим преимуществом. Если б я начал торг, он тут же опустил бы тариф ещё ниже. Стандартный силовой приём — менять предложение только в сторону снижения. Если б я предложил ноль семь, он тут же опустил бы свою планку до ноль пяти.
Вон оно что! Да, такое бывает. Кажется, я и сама как-то делала именно так. Или хотела сделать. Ворошу ему волосы.
— Тогда ты вовремя его подсёк.
— Ещё как! — смеётся ЧжуВон, — По глазам его недовольным видел. Но теперь всё, договор подписан. Об увеличении тарифа свыше некоторого предела, как это часто делается, я тоже не заикался.
— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — по-русски говорю я, а потом долго мучаюсь с переводом.
— Брату своему тоже скидку дашь?