онечно увеличивать объём работы тоже нельзя, — увещевает начальник отдела.
— Пять отчётов слишком далеки от бесконечности, пуджанним, — отрезает ЮЧжин, — Ещё раз спрашиваю, что с последними отчётами?
— ОХ-105 будет завтра, а на ГНУ-012 требуется неделя, ЮЧжин-сонбе.
— Три дня, пуджанним, — чеканит ЮЧжин, — Если 28-го числа отчёта не будет, Наблюдательный Совет будет вынужден принять меры. Надо объяснять, какие?
— Нет-нет, ЮЧжин-сонбе, — поднимает руки кверху начальник отдела, — через три дня всё будет.
На выходе ЮЧжин скользит взглядом поверх головы слегка напуганной секретарши и выходит в коридор. С уверенной победительностью стучат каблучки. Ей это надо. Иначе не успокоить нарастающее напряжение изнутри. Ведь если обо всём узнает отец…
Как только за ней закрывается дверь, начальник с чувством явного облегчения отваливается на спинку кресла. Лицо делается слегка насмешливым. Он нажимает кнопку вызова секретарши, когда та появляется в дверях, говорит:
— Менеджера СонЛи ко мне!
Секретарша исчезает, а вызванный парень лет тридцати, худощавый и с аккуратной причёской появляется через пять минут.
— Менеджер СонЛи, завтра отчёт ГНУ-012 должен быть готов.
— Пуджанним, мы же говорили на эту тему! — застонал менеджер, — Серьёзная работа этот отчёт, там целое исследование проводить надо!
— Слышал, слышал, менеджер СонЛи! Не надо повторяться! — начальник дожидается, пока собеседник не успокоится и продолжает, — Мы знаем, что серьёзная подготовка отчёта требует месяца работы для двоих-троих работников. Я ставлю тебе задачу сделать его к завтрашнему дню. Что это значит?
Парень в недоумении смотрит на начальника. Тот тяжело вздыхает и начинает объяснять:
— Это значит, что Наблюдательному Совету не нужны реальные данные, которые к тому же устареют к моменту их подачи. Им нужна красивая бумажка и ты, менеджер СонЛи, эту бумажку им нарисуешь.
У менеджера отражается в глазах суеверный ужас. Как?! Он должен своими руками сотворить подделку и отдать фальшивку наверх?
— Хорошо, — устало говорит начальник, — Переформулирую задачу. Составь бумагу так, как она должна по твоему мнению выглядеть. Чтобы не было противоречий с другой отчётностью…
— Это делается автоматически, пуджанним, — замечает менеджер.
— Прекрасно, менеджер СонЛи. Она должна выглядеть правдоподобно и сделать её надо срочно. Отдельным документом, не упоминаемым в отчёте, укажешь, какие позиции даны на полёт стрелы.
— То есть, это не настоящий документ, пуджанним? — в глазах менеджера начинает появляться понимание.
— Считай это образцом для таких форм, — окончательно успокаивает его начальник. В глазах мелькает лёгкое сожаление, которое остаётся незамеченным его подчинённым. Агдан могла охарактеризовать его словами: «Ты тупой корейский юноша».
25 января, время два часа дня.
У особняка стоит карета скорой помощи. Стоит уже полчаса, и вот из особняка кого-то выносят на носилках под покрывалом. Судя по причёске, пострадавший или заболевший — девушка.
ЮЧжин после обеда в первом часу дня направляется домой. Чем и хороша работа в Совете, рабочий день фактически длился только до обеда. Её ждут биржевые сводки и интерактивные графики курса акций, индексов и валют. Полоса неудач постепенно преодолевается, но на депозите всего тридцать тысяч. И увеличивать его за счёт оставшихся акций она воздерживается.
И почему молчит крутой наёмник? Скоро эта тварь улетит во Францию, и ЮЧжин сомневалась, что он может дотянуться до неё и там. Может обстановка во Франции ему тоже знакома, но надеяться на это нельзя. Даже самые могущественные разведки самых сильных стран не могут свободно действовать по всему миру. Тем более не может одиночка или даже небольшая группа.
Дома её ждали. В холле кланяется горничная.
— Молодая госпожа, вас в своём кабинете ждёт ваш отец.
В груди ЮЧжин привычно холодеет. Привычно, потому что с некоторых пор она всегда нервничает, когда отец что-то говорит ей, предлагает посидеть, поговорить или прогулятся. Умом понимает, что отец её любит, ищет общения, но разрастающийся внутри страх становится всё сильнее.
— Передай, что приду, как только переоденусь.
— Молодая госпожа, ваш отец просил зайти сразу. Срочное дело.
ЮЧжин кивает и поднимается по лестнице. Понемногу успокаивается. Если дело срочное, то вряд ли по её душу.
— Заходи, дочка, — ласковый голос отца успокаивает окончательно.
Но он не один. Начальник службы безопасности со своим замом по техническому обеспечению тоже здесь. ЮЧжин приветливо здоровается со всеми. Отец приглушает плоский телевизора на стене. Его тихий бубнёж действует успокаивающе.
— Как у тебя дела в Совете? — издалека начинает папа, понимает ЮЧжин. Но вопрос задан, и она принимается рассказывать. Все мужчины внимательно слушают.
Горничная приносит кофе, от которого никто не отказывается.
— Скажи, ЮЧжин-ян, а у тебя какие-нибудь идеи по поводу нашего бизнеса? Большие или маленькие, не важно, — интересуется отец.
— Пока смутные, папа. Кое-что, касающееся отчётности, но пока я не готова сформулировать окончательно.
— Понятно, — закивал головой отец, — Но если идеи смутные и трудно формулируемые, то на что ты потратила три с половиной процентов своих акций?
Ба-а-а-м-м-м! Будто огромный колокол взорвался в голове ЮЧжин. Он всё-таки узнал! Вот почему безопасность рядом! Зам по техническому обеспечению частично отвечал и за экономическую безопасность. ЮЧжин парадоксальным образом успокоилась. Всё, она погибла, чего уж теперь бояться? И можно попробовать оттянуть и смягчить неизбежное.
— Папа, я действительно затеяла одно дело, но мне не хотелось бы говорить о нём раньше времени, — ЮЧжин хладнокровно допивает кофе.
— Я понимаю, дочка, — соглашается отец, — но оставшиеся полтора процента я у тебя блокирую. Ты не сможешь их продать. Временно, временно! Пойми, ЮЧжин-ян, это часть твоего приданого, которое вдруг резко уменьшилось. И такие вещи, как продажа акций членами семей, необходимо согласовывать со всей семьёй. И желательно иметь рекомендацию экономического отдела.
Слегка окаменевшая от таких известий ЮЧжин пытается прийти в себя. Но теперь всё! Все её возможности — тридцать тысяч на депозите. Полмиллиона наличными — неприкосновенный запас, она не будет его трогать! ЮЧжин сжимает губы, по вискам изнутри бьют молоточки. Поднимает голову к телевизору, периферийное зрение срабатывает и требует обратить внимание на что-то интересное.
Весело тараторящего смазливого ведущего сменяет лицо Агдан крупным планом. С расширенными глазами ЮЧжин слышит её слова:
«На мой специальный счёт… уже пришло два миллиарда вон».
Отец перехватывает её взгляд, оборачивается и делает звук громче. Из телевизора продолжает щебетать Агдан, пока её не перекрывает… отчаянный вой ЮЧжин.
— А-а-а-а-а! Тварь помойная!!! — в телевизор летит чашка, разбрызгивая остатки кофе. ЮЧжин успевает заметить испуганное лицо отца, бросившихся к ней безопасников, и проваливается в равнодушную черноту.
26 января, восьмой час утра.
СунОк бежит по парковой почти пустой дорожке. В утренние часы в парке народу немного. Только такие, как она ненормальные. Уже почти три недели она истязает себя всё более длинными пробежками, но скинула только один килограмм. А как у неё болели ноги после первого раза! Она ходила тогда враскорячку, как краб. Она хотела забросить это зверское самоистязание, но пропустила только один день. Через два дня ноги стали просто болеть, а не кричать от боли, и эта садистка ЮнМи заставила её выйти на пробежку. Не поленилась сама выйти, чтобы проследить. Ругаясь и шипя от боли в мышцах, на деревянных ногах СунОк отбегала назначенную ей дистанцию. И что удивительно, ноги перестали болеть. В тот день она двигалась, как обычно. И больше так тяжело ей не было. Она втянулась. С удивлением недавно осознала, что выходит по утрам в парк с радостью.
СунОк делает беговую разминку, подходит к дереву и, опираясь на него, старательно выполняет махи. После них комплекс на скамейке, отжимания, прокачка пресса, всё как положено.
По окончании, поморщившись, СунОк приступает к самому нелюбимому. Растяжка, будь она не ладна! Как же это больно! Неужто ЮнМи не врёт и всё это она перетерпела! СунОк вспоминает её рассказы о школе Кирин. Точно, она тоже жаловалась на учителя танцев и физподготовки, как он её мучил. И палкой бил, бр-р-р-р! Её-то ЮнМи хотя бы не бьёт, но что-то такое мелькает пугающее в её глазах. Так что лучше она всё-таки нажмёт… ох, как же больно!
26 января, время 20:00.
В студии снова мы, я и СонЛи. На этот раз под запись. Тревожность администрации не исчезает, но сейчас укладывается в адекватные рамки. По-моему, так должно быть наоборот. Раньше им терять нечего было, а на данный момент у них рейтинг подскочил, а вместе с ним и капитализация канала. А чем выше капитализация, тем более крупный кредит в банке можно взять. Взять и замутить какой-нибудь проект, который принесёт деньги, славу и тот же рейтинг. Или банкротство, всё ведь может случится.
— Итак, у нас в гостях, уже в третий раз, всем известная Агдан. Аньён, ЮнМи-сии, — представляет меня зрителям ведущая.
— Аньён, госпожа СонЛи, — обращаться к ней с суффиксом «ян» меня попросили воздержаться.
— Как у вас дела, ЮнМи-сии? Что у вас происходит с вашим иском? — с явным предвкушением улыбается СонЛи.
— Замечательно идут дела, госпожа СонЛи. Ответчики перечислили уже двенадцать миллиардов вон. Двенадцать тысяч человек согласились с моими требованиями, и больше никаких претензий у меня к ним нет, — изображаю кистью небольшое, но сложное движение, призванное проиллюстрировать замечательность моих дел.
— Как вы думаете, все согласятся? — личико ведущей делается озабоченным.